М. Павликовская, Л. Стафф, А. Мицкевич, Я. Лехонь

Стихотворения, романсы и песни
______________________________

Содержание

_М. Павликовская-Ясножевская_
Роза
Сад
Заповеди
Ночная бабочка
Любовь
Октябрь
Офелия
Море и небо
Коровы
Тетки
Тело счастья
Женщина и летчик
Летчик
Бабочка
Страх
Потерянный партнер
Заклинатели змей
ChinQiserie
В дождь на берегу моря
Английские впечатления
Свет во тьме...

_Л. Стафф_
Почему
Дворик
Сумерки в саду
Не нарекай свою боль...
Над рекой
Воскресенье
<Закатный отблеск небосклона>
Осень
Молитва нищего
Пастушка
На разрушение памятника Шопену в Варшаве
Раскопки
<Спокойную совесть...>
Бремя
Пробуждение
Поводырь
Полузабытый ветер дует
<Хотел захлопнуть книгу дня>
Весна
Ряска
У последней черты

_А. Мицкевич_
Баловница моя
Визит
Визитерам
<Я размышляю вслух, один бродя без цели>
<Несчастен, кто, любя, взаимности лишен>
<Впервые став рабом, клянусь, я рабству рад>
Сомнение
Извинение
Буря
Пловец
Чатырдаг
Алушта ночью
Алушта днем
Пилигрим
Друзьям при посылке им баллады <Люблю я!>

_Я. Лехонь_
Хелмоньский
Сарабанда для Ванды Ландовской
Ссора
Биография
Илиада
<Не скрыть тоски, не спрятавшись от боли>
Хорала Баха слышу звуки... / <Хорала Баха слышу звук>
--------


Мария Павликовская-Ясножевская (1891 - 1945)
Перевод с польского: Н. Астафьева

М. Павликовская-Ясножевская
РОЗА

В этом парке поблекшем аллеи пусты,
Только роза и я над ней.
Только мы с ней свидетели красоты:
Я - ее, а она - моей.
--------


М. Павликовская-Ясножевская
САД

Когда весна наступает,
В саду - живописная смена картин.
Всё что-то цветёт, отцветает.
Вчера - моё сердце.
Сегодня - жасмин.
--------


М. Павликовская-Ясножевская
ЗАПОВЕДИ

Кто блюдет все заповеди, благ:
он живет по Божьему завету.
Я же лишь одну блюду - вот эту:
люблю тебя, мой Враг.
--------


М. Павликовская-Ясножевская
НОЧНАЯ БАБОЧКА

Кресло, книги, свеча, окруженная мраком.
Вдруг вскрик взбудоражил мрак:
полуночница-бабочка в пламени жарком
сгорает, как Жанна д'Арк.
--------


М. Павликовская-Ясножевская
ЛЮБОВЬ

Вот уж месяц мы не встречались.
Ну и что? Я бледней немножко,
чуть сонливей, молчаливей малость...
Значит, жить без воздуха можно?
--------


М. Павликовская-Ясножевская
ОКТЯБРЬ

Берез золотые брызги.
Холодно, как от последнего письма.
А солнце - как кто-то близкий,
который, озябнув, уходит. Близится зима.
--------


М. Павликовская-Ясножевская
ОФЕЛИЯ

Ах, долго еще цепенеть мне, плывя
средь водорослей и лилий,
пока наконец не поверю я,
что просто меня не любили.
--------


М. Павликовская-Ясножевская
МОРЕ И НЕБО

Волны блещут, как хрусталь богемский,
шепчут: не страшись морского гнева,
хоть море и полно, как небо,
гибели и синевы небесной.
--------


М. Павликовская-Ясножевская
КОРОВЫ

Благодушны, толстокожи и здоровы,
вы пасетесь тут в блаженной слепоте,
как жующие траву коровы
рядом с тем, кто умирает на кресте...

--------


М. Павликовская-Ясножевская
ТЕТКИ
Перевод: Н. Астафьева

Тетки будничны были, на фей непохожи.
Затрапезные, пресные, честные жены.
Ни волос золотистых, ни тоненьких ножек,
ни очей колдовских, ни ресниц изумленных.

Дом, усадьбу, семью содержали пристойно,
управляли мужьями, духи презирали,
даже в лунную ночь засыпали спокойно
в царстве пшенно-куриной стряпни и морали.

Лишь одна тетя Йола являлась как фея,
как парижская кукла и пахла фиалкой.
В птичьих перышках, легкими тюлями вея,
целовала, таясь под звездистой вуалькой.

И куда-то исчезла за вихрями следом,
в пору молний весенних, и ливня, и града...
Тетки горько рыдали - но был им неведом
вкус любви роковой и... крысиного яда.

--------


М. Павликовская-Ясножевская
ТЕЛО СЧАСТЬЯ
Перевод: Н. Астафьева

Месяц спрятался в тучах, и в час этот поздний
простучали шаги запыхавшимся вихрем,
и в дверях на террасе украдчиво вспыхнул
темно-красный бутон электрической розы.
Сквозь стеклянные двери веранды заглядывая,
видит ночь, как в любовных объятьях крутящееся
тело счастья, что было разорвано надвое,
возвращается к жизни, срастаясь, как ящерица.

--------


М. Павликовская-Ясножевская
ЖЕНЩИНА И ЛЕТЧИК
Перевод: Н. Астафьева

Лежа навзничь в траве, средь шалфея и мяты,
ввысь гляжу на тебя, как в круженье лихом
ты жужжащим меня оплетаешь венком,
летчик ты мой святой, небом заживо взятый.
Как фарис, ты в небесной пустыне паришь,
но внезапно, с чужим, изменившимся ликом,
можешь прянуть, не ведая сам, что творишь,
и накрыть меня крыльями, в клекоте диком.

--------


Мария Павликовская-Ясножевская
ЛЕТЧИК
Перевод: А. Эппель

то ли ангел на землю слетает
распахнувши руки в доброй воле
а слетевши в траве засыпает
на широком ветровом лётном поле
то ли туча зажглась в черной круче
и краснеет роса как от заклятья
он слетел на пылающей туче
ангел широко раскрыв объятья

--------


М. Павликовская-Ясножевская
БАБОЧКА
Перевод: А. Эппель

я коснулась вас бабочкой броши
черный ирис мой
пылкий и горячий
вы - мужчина
я - причина вашей дрожи
о простите мне этот жест незрячий

--------


М. Павликовская-Ясножевская
СТРАХ
Перевод: А. Эппель

ах чарльстон утомил меня уйдемте в угол диванной
туда за китайские ширмы где драконы жеманны
опустимся на подушки под этим вот абажуром
но что вы такое обдумываете в молчании хмуром
и побледнели как-то и стали глаза как из стали
боже он хочет обнять меня как только что обнял в зале

--------


М. Павликовская-Ясножевская
ПОТЕРЯННЫЙ ПАРТНЕР
Перевод: А. Эппель

платье сникло и вееру тошно
время сделалось тусклым и веским
всё кончается прежде чем должно
танцевать вроде можно а не с кем
мой партнер исчез разъяв объятья
где он мне неведомо вам тоже
если здесь не могу его сыскать я
где искать его господи боже

--------


М. Павликовская-Ясножевская
ЗАКЛИНАТЕЛИ ЗМЕЙ
Перевод: А. Эппель

съединяться нам разъединяться
в гибельном и гибком наважденье
как двум кобрам которых раскачало
заклинателя дикое дуденье

--------


М. Павликовская-Ясножевская
CHINQISERIE
Перевод: А. Эппель

Не затем меня тянет в Китай,
чтоб увидеть дивные храмы,
башню Тайн и святыню Тай
и сударынь юаньской драмы.
Ибо,
пока я фарфороволика
и нет морщинок в помине,
попробуй мне повели-ка
грезой не жить отныне.
Так что
хочу я в китайские рощи,
хочу китайско влюбиться,
там легче всего и проще
мне сон китайский приснится.
Может,
желтый и темный вельможа
мой сон, шелестя, озвучит
и в шелковых ширмах ложа
китайским тайнам научит?
Тайным
тайнам тунговых ягод,
перламутровой мути,
драконов, пунцовых пагод
и потайной моей сути.

--------


Мария Павликовская-Ясножевская
В ДОЖДЬ НА БЕРЕГУ МОРЯ
Перевод: Н. Астафьева

Окутанную мглой, как серой пряжей,
Кто отличит меня от хмурых пляжей?..

Я кроюсь в серость, птичью или мышью,
Богата грустью и нарядна мыслью.

Капли, что тщетно бы долбили скалы,
Стоят в глазах. И дождь идет усталый.

Как будто польский дождь - на здешний берег,
На этот берег, что слезам не верит.

--------


М. Павликовская-Ясножевская
АНГЛИЙСКИЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Перевод: Н. Астафьева

Старый храм - корона из камня -
Сквозь деревья, за сизой мглою...
Доля ты моя нелюдская,
До чего же тут все чужое!
Крепкий дом стоит вековечно,
Плющ ворота обвил большие -
Псы встречают меня сердечно,
Но не мои, чужие.
Служанки: Филис, Ребека -
Гольф: подстриженная лужайка -
Все тут ваше, ваше от века!
До чего же я здесь чужая...
Каждый вечер усядутся дружно
Перед мраморным черным камином,
Очагом домашним заветным.
В полночь радио в доме старинном
Им сыграет <The National Anthem> -
О, как же мне все это чуждо.
Сколько лет подобного счастья
Вы расчислили? Жизнь повидавши,
Не хочу пугать, поучать вас.
Какое все это ваше!
Но боярышник бесприютный,
Небо в лужице жестяной,
Ветер жалобный и ненастный,
Этот тракт бесконечный, грустный
На равнине плоской -
Это ваше все, но и мой
Беспросветный жребий цыганский,
Цыганско-польский...

--------


М. Павликовская-Ясножевская
СВЕТ ВО ТЬМЕ...
Перевод: Н. Астафьева

На белой подушке, в постели,
под пледом, уснут печали.
Я тоскую семь дней недели,
воскресаю только ночами.
Сон, смягчающий боль ностальгии,
ты действительнее грубой яви.
Пренебрегаю вами,
дни пустые, дни никакие!
В этой жизни моей безотрадной
сном лечу себя и морочу.
В Лабиринте нить Ариадны
светит мне ночью...
Голод сердца, в беде огромной,
нереальной кормлю я манной.
Под подушкой - мир мой и дом мой -
рай мой желанный.
Польша, ты у меня под подушкой,
будто в детстве любимая книжка...
Вот уже защелкал - послушай -
соловей на Белянах - уж близко
Вавель, Краков, улицы, Висла,
уж трамвай звенит на Звежинецкой -
вот уж дом мой виден наконец-то,
он мне раковина, я улитка. -
Но будильник - с обретенным раем
я прощусь - дни ночей длиннее -
и весь день, весь день прозябаю,
тоскую семь дней недели...

--------


Леопольд Стафф (1878 - 1957)
Почему
Перевод с польского: А. Гелескул

1

Когда счастье бывает полным,
Почему оно так печалит?
Почему самым ясным полднем
Холодеешь, лучами залит?

Или розами нас венчали,
Зацветавшими в непогоду?
Или радость нужна печали
Для приюта, как соты - меду?

Или, счастье оберегая,
По-девичьи она пуглива
И стоит на песке нагая
У запретной черты прилива?

Почему же от счастья больно,
Где граница печали нашей?..
Свей из терна венок застольный -
И спроси у венка и чаши.

<Там, где скрипка, - у врат молчанья
И напев уже еле слышен,
Там, где входят июньской ранью
Зерна гибели в завязь вишен,

Там, где слезы свои напрасно
Память ищет, как ветра в поле, -
И, вернуть их уже не властна,
Улыбается давней боли,

Там, где в небе, зарей согретом,
Смотрит месяц в лицо рассвету, -
Там лежит между тьмой и светом
Та граница, которой нету>.


2

Почему, когда счастье рядом,
На печаль оно так похоже?
Почему, когда зной над садом,
Пробегает озноб по коже?

Или розами нас венчали,
Зацветавшими в непогоду?
Или радость нужна печали,
Как пчелиные соты - меду?

Почему же от счастья больно,
Где граница печали нашей?..
Свей из терна венок застольный -
И спроси у венка и чаши.

<Где у скрипки сдает дыханье
И напев уже еле слышен,
Где врастают июньской ранью
Зерна гибели в завязь вишен,

Где и слезы свои напрасно
Память ищет, как ветра в поле, -
И, вернуть их уже не властна,
Улыбается давней боли,

Где над миром, зарей согретым,
В новолунье глядит рассвет,
Там лежит между тьмой и светом
Та граница, которой нет>.

--------


Леопольд Стафф
ДВОРИК
Перевод: А. Гелескул

Приснился бы мне дворик - черемуховый, вешний,
Где в диком винограде беседка под черешней,
Где в доме старомодном светелка вековая
В пыль зеркала глядится, себя не узнавая,
И кресла в покрывалах под стареньким киотом
Осанисты и праздны, как люди по субботам,
А в будке пес улегся философом кудлатым
И незлобив, как дети, хотя зовут Пиратом...
Пускай бы ранним утром, дойдя из дальней дали,
Приветливые письма за дверью поджидали,
А даль в пылинках солнца, открывшаяся глазу,
Казалась той страною, где не бывал ни разу,
И был бы я в том доме, который мне неведом,
И странником бездомным, и старым домоседом.

--------


Леопольд Стафф
СУМЕРКИ В САДУ
Перевод: А. Гелескул

Заброшенного сада
Цветенье снеговое
Печально, как баллада,
Где расстаются двое.

Осыпанная пеплом,
Черешня в отдаленье -
Девичьим силуэтом
На блеклом гобелене.

И бронзою заката
За сумраком аллеи
Отсвечивают латы -
Всё дальше и тусклее.

А хмурый запад землю
Захлестывает кровью,
Меч огненный подъемля
Во тьме средневековья.

--------


Леопольд Стафф
Не нарекай свою боль...
Перевод: А. Гелескул

Не нарекай свою боль понапрасну.
Ветер бездомный ей выберет имя.
Ливень осенний и сумрак ненастный
Пусть изольются слезами твоими.

Боль одиноких не встретит подмоги
И не найдет у чужого опору.
Сам себе тенью служил я в дороге,
Сам я светил себе в темную пору.

О Паранойя, богиня эпохи,
Пусть тебе молятся слепо и глухо!..
Вечер. В едином раскроются вздохе
Тайны мои для господнего слуха.

--------


Леопольд Стафф
Над рекой
Перевод: А. Гелескул

Краем берега брел я по гальке
И застыл, точно пойманный в путы.
Вдруг воскресло умершее счастье
На какую-то долю минуты.

Долго-долго заря догасала,
Золотая в погожем июле.
И, не двигаясь, камешки в воду
Я бросал и смотрел, как тонули.

--------


Леопольд Стафф
Воскресенье
Перевод: А. Гелескул

Не пойду этой тропкой,
Заваленной палыми листьями,
Где с каждым шагом
Всё глубже, всё пасмурней осень.
Сяду там - у ручья,
Где еще до сих пор зеленеют,
И среди простодушных,
Среди голубых незабудок.
Память ищет губами
Твое отзвучавшее
Имя.

--------


Леопольд Стафф
Перевод: Н. Астафьева

Закатный отблеск небосклона
Лег на поля и на дубровы,
Как будто отзвуками звона
Облек их благовест медовый.

А за оградою терновой,
На золотой стерне загона,
Огнисто светятся коровы,
Словно большие листья клена.

Как мир Твой прост! Какой усладой
С небес плывет неторопливо
Твой свет, снимая боль недуга!

Сердце с доверьем и отрадой
В Тебе покоится счастливо,
Словно ладонь в ладони друга.

--------


Леопольд Стафф
ОСЕНЬ
Перевод: Н. Астафьева

Осенний лес! Стоцветный листопад!
Дубы и буки, клены и платаны,
Оттенков теплых звучные органы,
О, золотой симфонии каскад!

О, пиршество природы! О, закат!
О, меланхолия лесной поляны,
Где, прошуршав листвою златотканой,
Прошел Дианы златокудрый брат.

Словно душа, узрев сей пышный пир,
Перенеслась на времени крылах
В тот век благой, в те золотые лета

И смотрит, как уходит этот мир
С божественной улыбкой на устах,
Олимп веселья, красоты и света.

--------


Леопольд Стафф
Молитва нищего
Перевод: Н. Астафьева

Неумелым, нелепым своим лепетаньем
Славлю, Боже, Тебя. Хоть не видел Тебя я,
Но доволен Твоими полями без края,
Тенью добрых деревьев и солнца сияньем.

Есть осел у меня. Одежонка худая
Вряд ли вора прельстит. Не томясь обладаньем,
Сладко спать под забором и жить подаяньем,
Черствый хлеб родниковой водой запивая.

Слава богу, забыл обо мне Ты. Опеки
Мне не нужно Твоей: сотворил Ты дороги,
Серебристые рощи, прохладные реки.

Не лишай меня только хорошей погоды
И осла, чтоб в тени его спать без тревоги,
И моей благодатной и нищей свободы.

--------


Леопольд Стафф
Пастушка
Перевод: Н. Зимина

Четырехлетняя, с серьезностью ребенка
По лугу топкому или меже сырой
Пастушка семенит рассветною порой,
На вырост кофточка и до земли юбчонка.

Цветная ленточка в ее косичке тонкой,
В платочке к поясу привязан хлеб сухой,
Шагает с важностью, сжимая прут рукой
И колос золотой держа другой ручонкой.

А гуси движутся, как лодки среди плеса,
И шея каждого - как белый знак вопроса:
Она ль их стережет, они ль ее ведут,

Храня от всяких бед, следя, чтоб вербный прут
Не уронила вдруг, и, полные заботы,
К ней обращают взгляд, достигнув поворота.

--------


Леопольд Стафф
На разрушение памятника Шопену в Варшаве
Перевод: В. Левик

О нет, не бронзой ты был равнодушной -
Ты был как дыханье, как трепет воздушный,
В котором небесные дивные звуки
Сплелись, как Божьих ангелов руки.
Уже отрешенный, в блаженном покое
Глядишь ты на подлое племя людское,
На мир, где изведал всю бездну мучений,
Каким обречен божественный гений.
Безмерна была твоя слава святая.
Лишь солнечный свет, лишь заря золотая
Дерзала к бронзе твоей прикасаться.
Но раздробил ее меч святотатца.
Бездушный палач, убийца кровавый
В осколки твой образ разбил величавый.
Пред смертью ты молвил, от боли тоскуя:
"Пронзите мне сердце, когда умру я,
Чтоб я не проснулся, не ожил в могиле".
И волю твою мы святую свершили.
Теперь твоим сердцем вся родина стала.
Орда палачей твой край истерзала,
И весь он - кровавая страшная рана.
Но жив ты, бессмертный! Во мгле урагана,
Средь молний и грома, непогребенный,
На тучах играешь ты марш похоронный.

--------


Леопольд Стафф
Раскопки
Перевод: Б. Слуцкий

Копаем землю в погоне
За ценными черепками
Разбитых горшков и кувшинов,
Вылепленных народами,
Забытыми три тыщи лет назад.
Они глубоко в земле
Под тяжестью древних градов,
Разрушенных соседями,
Что строили новые грады,
Снова лепили посуду,
Чтобы новые соседи
Превратили ее в черепки.
Водородные бомбы,
Пекитесь о нашей памяти,
Чтоб ценными черепками
И мы дошли до потомства.

--------


Леопольд Стафф
Спокойную совесть...
Перевод: Б. Слуцкий

Спокойную совесть, чистые руки
Я сохраняю в будни и в праздник.
- Всегда? И даже когда в округе
Засилье кривды, наветов грязных?

- Когда затянет чистое небо
Чредою туч фальшивой, ложной -
Пою со злости, смеюсь во гневе.
Как это просто. Как это сложно.

--------


Леопольд Стафф
Бремя
Перевод: А. Гелескул

Была у меня плетенка,
Наверно, для яблок -
Чтоб заготовить их на зиму -
Или, возможно, для хлеба.

Ночью кто-то вложил туда камни,
Тяжелые, твердые камни,
Ни на что не пригодные,
Кроме как гнуть мою спину.

И взвалил я корзину
И понес эти камни,
И нести мне теперь эти камни
До могилы.
И даже туда.

--------


Леопольд Стафф
Пробуждение
Перевод: В. Британишский

Светает,
Но я ничего не вижу.
Я еще не совсем проснулся,
А кругом беспорядок.
Что-то надо собрать,
Что-то надо связать,
Что-то надо решить.
Ничего не знаю.
Никак не найду ботинок.
Никак не найду себя.
Голова болит.

--------


Леопольд Стафф
ПОВОДЫРЬ
Перевод: М. Живов

Иду с тобой в грозу, бреду средь мрачных скал,
Дрожу от холода, от страха и тревоги.
Как рад я, что тебя - бессильный и убогий -
На жизненном пути поводырем избрал.

Душа ли ты моя? Иль неизбежный рок?
Веди! Вдвоем пройдем опаснейшие тропы -
Предупредишь меня, где камень или пропасть,
Чтобы споткнуться я или упасть не мог.

Гляди! Вот мы стоим на мрачном перепутье...
Мне страшно здесь... Веди туда, где свет и тишь...
Нисходит ночи тень, и грозной веет жутью...

Шепни хоть слово мне! Чего же ты молчишь,
Ощупывая мрак, ни шагу не ступая?..
О Боже мой! Она - немая и слепая!

--------


Леопольд Стафф
ПОЛУЗАБЫТЫЙ ВЕТЕР ДУЕТ
Перевод: Н. Астафьева

Полузабытый ветер дует
Из давних лет, из дальней дали.
И память прежний рай рисует,
Как итальянцы рисовали.
Потом - былых баталий виды,
Как я пылал, как в бой бросался.
Потом - как плыл к брегам Колхиды
И в ризах бури красовался.
Порыв мой дерзкий и надменный,
Когда я миру вызов бросил...
И вот крушенья треск мгновенный -
И на песке обломки весел.
Руины поросли травою.
Долги платить пора настала.
Но путь был мой и пройден мною.
И я прошел бы все сначала.
Есть что-то в юности безумной,
Когда парит, на крыльях рея,
Что даже разума разумней
И даже мудрости мудрее.

--------


Леопольд Стафф
Перевод: М. Живов

Хотел захлопнуть книгу дня,
В которой все прочел страницы, -
Чтоб ночь окутала меня,
Чтоб в сон железный погрузиться.

Но вдруг заря блеснула мне,
И радость вызвав и смятенье.
Казалось мне - весь мир в огне
И мощное несется пенье.

Так новый день и новый мир
Ночные разогнали тени.
Я встал, и мне открылась ширь
И ввысь ведущие ступени.

--------


Леопольд Стафф
Весна
Перевод: В. Британишский

Я сижу в саду.
Всё старо как мир.
Солнце, деревья, цветы.
Только я молодой,
Будто собственный внук,
Много-много внуков,
Потому что их целые толпы.
Они надо мной смеются.
Я тоже.

--------


Леопольд Стафф
Ряска
Перевод: Д. Самойлов

[Яну Парандовскому]

В старом запущенном парке
Я стоял над прудом,
Покрытым зеленой овчиною ряски,
И думал:
Когда-то пруд был прозрачен -
Хорошо бы его почистить.
Нашел я поблизости прутик
И начал зеленую патину
Сгребать и сгонять ко стоку.

За этим занятьем застал
Меня бесстрастный философ
С челом, отягченным мыслью,
И молвил с легкой усмешкой,
Но с некоторым упреком:
"Как можно растрачивать время?
Ведь мгновенье - капелька вечности,
Жизнь - мгновение ока.
И невпроворот важных дел".

Я несколько был пристыжен
И целый день размышлял
О бытии, о смерти,
Об ученье Сократа,
О бессмертье души,
О пирамидах и египетских злаках,
О римском форуме и луне,
О мамонтах и Эйфелевой башне...
Но ни к чему не пришел.

Когда я вернулся назавтра
На то же самое место,
Я увидел над прудом,
Покрытым зеленой овчинкою ряски,
Философа с просветленным лицом,
Который блаженно
Прутиком, мною оставленным,
Сгребал зеленую ряску
И отгонял ко стоку.

Вокруг негромко шумели деревья,
В листве распевали птицы.

--------


Леопольд Стафф
У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ
Перевод: М. Живов

Когда к концу пути приду я,
Котомку наземь я швырну,
Усталый я к земле прильну,
Склонивши голову седую,
Как серебристую луну.

Как путник на последнем пике
Глядит на пройденный им путь,
Смогу на жизнь свою взглянуть,
Чтобы о малом и великом
С тоскою равною вздохнуть.

--------


Адам Мицкевич (1798 - 1855)
Баловница моя (Pieszczotka moja)
Перевод с польского: Л. Мей

Моя баловница, отдавшись веселью,
Зальется, как птичка, серебряной трелью,
Как птичка, начнет щебетать-лепетать,
Так мило начнет лепетать-щебетать,
Что даже дыханьем боюсь я нарушить
Гармонию сладкую девственных слов,
И целые дни, и всю жизнь я готов
Красавицу слушать, и слушать, и слушать!

Когда ж живость речи ей глазки зажжет
И щеки сильнее румянить начнет,
Когда при улыбке, сквозь алые губы,
Как перлы в кораллах, блеснут ее зубы -
О, в эти минуты я смело опять
Гляжуся ей в очи - и жду поцелуя,
И более слушать ее не хочу я,
А всё - целовать, целовать, целовать!

--------


Адам Мицкевич
Визит
Перевод: В. Левик

Едва я к ней войду, подсяду к ней - звонок!
Стучится в дверь лакей, - неужто визитеры?
Да, это гость, и вот - поклоны, разговоры...
Ушел, но черт несет другого на порог!

Капканы бы для них расставить вдоль дорог,
Нарыть бы волчьих ям, - бессильны все затворы!
Ужель нельзя спастись от их проклятой своры?
О, если б я удрать на край вселенной мог!

Докучливый глупец! Мне дорог каждый миг,
А он, он все сидит и чешет свой язык...
Но вот он привстает... ух, даже сердце бьется!

Вот встал, вот натянул перчатку наконец,
Вот шляпу взял... Ура! Уходит!.. О творец!
Погибли все мечты: он сел, он остается!

--------


Адам Мицкевич
Визитерам
Перевод: В. Левик

Чтоб милым гостем быть, послушай мой совет:
Не вваливайся в дом с непрошенным докладом
О том, что знают все: что хлеб побило градом,
Что в Греции - мятеж, а где-то был банкет.

И если ты застал приятный tete-a-tete,
Заметь, как встречен ты: улыбкой, хмурым взглядом,
И как сидят они, поодаль или рядом,
Не смущены ль они, в порядке ль туалет.

И если видишь ты: прелестнейшая панна,
Хоть вовсе не смешно, смеется непрестанно,
А кавалер молчит, скривив улыбкой рот,

То взглянет на часы, то ерзать вдруг начнет, -
Так слушай мой совет: откланяйся нежданно!
И знаешь ли, когда прийти к ним? Через год!

--------


Адам Мицкевич

Я размышляю вслух, один бродя без цели,
Среди людей - молчу иль путаю слова.
Мне душно, тягостно, кружится голова.
Все шепчутся кругом: здоров ли он, в уме ли?

В терзаниях часы дневные пролетели.
Но вот и ночь пришла вступить в свои права.
Кидаюсь на постель - душа полумертва.
Хочу забыться сном - но душно и в постели.

И я, вскочив, бегу, в крови клокочет яд.
Язвительная речь в уме моем готова.
Тебя, жестокую, слова мои разят.

Но увидал тебя - и на устах ни слова.
Стою как каменный, спокойствием объят!
А завтра вновь горю - и леденею снова.

--------


Адам Мицкевич

Несчастен, кто, любя, взаимности лишен,
Несчастней те, чью грудь опустошенность гложет,
Но всех несчастней тот, кто полюбить не может
И в памяти хранит любви минувшей сон.

О прошлом он грустит в кругу бесстыдных жен,
И если чистая краса его встревожит,
Он чувства мертвые у милых ног не сложит,
К одеждам ангела не прикоснется он.

И вере и любви равно далекий ныне,
От смертной он бежит, не подойдет к богине,
Как будто сам себе он приговор изрек.

И сердце у него - как древний храм в пустыне,
Где все разрушил дней неисчислимых бег,
Где жить не хочет бог, не смеет - человек.

--------


Адам Мицкевич

Впервые став рабом, клянусь, я рабству рад.
Все мысли - о тебе, но мыслям нет стесненья,
Все сердце - для тебя, но сердцу нет мученья,
Гляжу в глаза твои - и радостен мой взгляд.

Не раз я счастьем звал часы пустых услад,
Не раз обманут был игрой воображенья,
Соблазном красоты иль словом обольщенья,
Но после жребий свой я проклинал стократ.

Я пережил любовь, казалось, неземную,
Пылал и тосковал, лил слезы без конца.
А ныне все прошло, не помню, не тоскую -

Ты счастьем низошла в печальный мир певца.
Хвала Творцу, что мне послал любовь такую,
Хвала возлюбленной, открывшей мне Творца!

--------


Адам Мицкевич
СОМНЕНИЕ
Перевод: А. Эппель

Тебя не видя - в муках не терзаюсь,
При встрече - не краснею, не теряюсь;
Но если друг от друга мы далёко -
И грустно мне, и очень одиноко,
И не могу я разрешить секрета:
Любовь ли это? Дружество ли это?

Вдали от глаз и от улыбок милых
Я облик твой восстановить не в силах,
И пусть усилья памяти напрасны,
Он все же рядом, зыбкий, но прекрасный.
И не могу решить я до рассвета:
Любовь ли это? Дружество ли это?

Я много пережил, но тем не мене
Не мнил тебе открыться в горькой пени.
Без цели идучи и не держась дороги,
Как отыскал я милые пороги?
И что вело меня? Не нахожу ответа:
Любовь ли это? Дружество ли это?

Тебе отдам здоровье, если надо,
За твой покой стерплю мученья ада;
И не пустым я движим суесловьем,
Себя сочтя покоем и здоровьем.
Но что причина дерзкого обета:
Любовь ли это? Дружество ли это?

Коснусь ли я руки твоей украдкой,
Забудусь ли в мечтательности сладкой,
Едва решу, что так навеки будет, -
А сердце вновь сомнения разбудит
И у рассудка требует совета:
Любовь ли это? Дружество ли это?

Не диктовал мне этих шестистрочий
Друг стихотворца - вещий дух пророчий;
В толк не возьму: откуда на листочке
Возникли рифмы, появились строчки?
Что вдохновило твоего поэта?
Любовь ли это? Дружество ли это?

--------


Адам Мицкевич
Извинение

В толпе ровестников я пел любовь, бывало.
В одном встречал восторг, укор и смех в другом:
"Всегда любовь - тоска... Ты вечно о своём.
Чтобы поэтом стать - подобных бредней мало.

Ты разумом созрел и старше сердце стало -
Так что ж оно горит младенческим огнём?
Ужель ты вдохновлён высоким божеством,
Чтоб сердце лишь себя всечасно воспевало?"

Был справедлив упрёк. И вслед Усыну я,
Алкея лиру взяв, высоким древним строем
Тотчас запел хвалу прославленным героям...

Но разбежались тут и лучшие друзья.
Тогда, рассвирепев, я лиру бросил в Лету...
Каков ты, слушатель, таким и быть поэту!..

--------


Адам Мицкевич
Буря

В лохмотьях паруса, рев бури, свист и мгла...
Руль сломан, мачты треск, зловещий хрип насосов.
Вот вырвало канат последний у матросов.
Закат в крови померк, надежда умерла.

Трубит победу шторм! По водяным горам,
В кипящем хаосе, в дожде и вихре пены,
Как воин, рвущийся на вражеские стены,
Идет на судно смерть, и нет защиты нам.

Те падают без чувств, а те ломают руки,
Друзья прощаются в предчувствии разлуки.
Обняв свое дитя, молитвы шепчет мать.

Один на корабле к спасенью не стремится.
Он мыслит: счастлив тот, кому дано молиться,
Иль быть бесчувственным, иль друга обнимать!

--------


Адам Мицкевич
ПЛОВЕЦ
(Из альбома Э.)
Перевод: М. Живов

Когда увидишь челн убогий,
Гонимый грозною волной, -
Ты сердце не томи тревогой,
Не застилай глаза слезой!

Давно исчез корабль в тумане,
И уплыла надежда с ним;
Что толку в немощном рыданье,
Когда конец неотвратим?

Нет, лучше, с грозной бурей споря,
Последний миг борьбе отдать,
Чем с отмели глядеть на море
И раны горестно считать.

--------


Адам Мицкевич
ЧАТЫРДАГ
Перевод: И. Бунин

Склоняюсь с трепетом к стопам твоей твердыни,
Великий Чатырдаг, могучий хан Яйлы!
О мачта крымских гор! О минарет Аллы!
До туч вознесся ты в лазурные пустыни

И там стоишь один, у врат надзвездных стран,
Как грозный Гавриил у врат святого рая.
Зеленый лес - твой плащ, а тучи - твой тюрбан,
И молнии на нем узоры ткут, блистая.

Печет ли солнце нас, плывет ли мгла, как дым,
Летит ли саранча, иль жжет гяур селенья -
Ты, Чатырдаг, всегда и нем и недвижим.

Бесстрастный драгоман всемирного творенья,
Поправ весь дольний мир подножием своим,
Ты внемлешь лишь Творца предвечные веленья!

--------


Адам Мицкевич
АЛУШТА НОЧЬЮ
Перевод: И. Бунин

Повеял ветерок, прохладою лаская,
Светильник мира пал с небес на Чатырдаг.
Разбился, расточил багрянец на скалах
И гаснет. Тьма растет, молчанием пугая.

Чернеют гребни гор, в долинах ночь глухая,
Как будто в полусне, журчат ручьи впотьмах;
Ночная песнь цветов - дыханье роз в садах -
Беззвучной музыкой плывет, благоухая.

Дремлю под темными крылами тишины;
Вдруг метеор блеснул - и, ослепляя взоры,
Потопом золота залил леса и горы.

Ночь! одалиска-ночь! Ты навеваешь сны,
Ты гасишь лаской страсть, но лишь она утихнет -
Твой искрометный взор тотчас же снова вспыхнет!

--------


Адам Мицкевич
АЛУШТА ДНЕМ
Перевод: А. Ревич

С горы упал туман, как сброшенный халат.
Шумит, намаз творя, пшеница золотая,
Кладет поклоны лес, порой с кудрей роняя,
Как с четок дорогих, рубин или гранат.

В цветах земля. Цветы взлетают и парят:
Алмазным пологом все небо закрывая,
Порхают бабочки, как радуга живая,
И сушит стрекоза крылатый свой наряд.

Лишь там, где лысый кряж глубоко вдался в море,
Отпрянет и на штурм идет опять волна,
Угрозу для земли тая в своем напоре.

Как тигра хищный глаз, мерцает глубина.
А дальше - гладь и блеск, и в голубом просторе
Играют лебеди близ мирного челна.

--------


Адам Мицкевич
ПИЛИГРИМ
Перевод: А. Ревич

Передо мной страна волшебной красоты,
Здесь небо ясное, здесь так прекрасны лица.
Так почему ж душа в далекий край стремится,
В былые времена влекут меня мечты?

Литва! Своей листвой мне слаще пела ты,
Чем соловей Байдар, чем юная певица;
Бродя среди болот, умел я веселиться,
А здесь не веселят ни рощи, ни цветы.

Какою прелестью манит земля чужая!
Так отчего ж грущу, со вздохом вспоминая
Далекую мою, подругу давних лет?

Она в родном краю, куда мне нет возврата,
Где все ей говорит, как я любил когда-то.
Вздохнет ли обо мне, на мой ступая след?

--------


Адам Мицкевич
Друзьям при посылке им баллады <Люблю я!>

Бьет раз, два, три... удар за ударом.
Уж полночь. Все глухо во мраке,
Лишь ветер шумит по развалинам старым
Да воют уныло собаки.
Почти до конца догоревший огарок
Мерцает в подсвечнике медном,
На миг огонек раздувается, ярок,
И меркнет миганием бледным.
Мне страшно! И ночь не приносит покоя
И ласки, как было когда-то...
В мечтах вспоминается время другое!
Прочь!.. сгинуло все без возврата.
Забвенья ищу я, уткнувшись в страницы,
Иль, книгу отбросив, мечтаю -
И вижу любимые, милые лица;
Очнусь вдруг и снова читаю.
А то вдруг почудится мне на мгновенье -
Любимая входит иль братья;
Вскочу и стою перед собственной тенью,
Ко мне протянувшей объятья.
Нет, лучше, пока еще светится пламя,
Стихами, запевшими звонче,
Беседовать буду с моими друзьями, -
Начну, но, наверно, не кончу.
Быть может, согрею весенним порывом
Стих зимний, полночный, унылый;
Хочу написать что-нибудь о любви вам,
Об ужасах и о Марыле.
Кто кистью прославить решил свое имя -
Пусть пишет с Марыли портреты,
Пусть имя Марыли стихами своими
Навек обессмертят поэты.
Хотя сознаю я все это прекрасно,
Но я ведь пишу не для славы;
О том расскажу вам, что в вечер ненастный
Марыле читал для забавы.
Марыля любовь отмеряла так скупо,
Была равнодушна ко вздохам;
Ни разу не скажут "люблю" ее губы
На сто раз ей сказанных "охам".
За это вот в Руте, как полночь звонили
И тени бродили по саду,
Не раз перед сном на прощанье Марыле
Читал я вот эту балладу.

--------


Ян Лехонь (1899 - 1956)
ХЕЛМОНЬСКИЙ
Перевод с польского: Н. Астафьева

Как Хелмоньского холст, до чего всё похоже:
Утки тянут, кувшинки на глади разлива.
Пахнет скошенным лугом, и думаю: <Боже!
Как же здесь хорошо и как страшно тоскливо!>

Всё как в Польше: повеяло в воздухе дымом,
Заяц мимо мелькнул, песик скачет в азарте...
Что мне нужно? Тоскую о крае родимом,
Но его не бывало и нету на карте.

--------


Ян Лехонь
САРАБАНДА ДЛЯ ВАНДЫ ЛАНДОВСКОЙ
Перевод: И. Полякова-Севостьянова

Ветер вдруг в окно ударил. Подхватил порывом смелым
Все страницы. Пусть уносит! Жажду музыки старинной!
Вижу - ты идешь по саду, мелким шагом, в платье белом.
За тобою - сарабанды, соловьи и тамбурины.

Где поставить канделябры? Где повесить гобелены?
У пастушек - роз корзины. Обойдемся без паркета!
Васильки толпой стремятся из вазонов, как из плена,
А луна пусть будет люстрой - вот и зал для менуэта.

Лучше ночи этой дивной для концерта нет момента!
Музыканты-невидимки взяли в руки инструменты,
Скрипки, флейты и гобои над ночной запели тишью,
Говорят с одной тобою - их еще никто не слышит...

Все готово. Дымкой скрытый, мир подлунный ждет чего-то.
Меж ночных теней размытых все аккорды есть и ноты.
Но не вижу силуэта - там, над книжкою, в молчанье.
Мы одни лишь до рассвета ночи слушаем звучанье...

Слышишь - над теченьем сонным шепчется Нарцисс влюбленный?
Погоди, пока утихнет шелест листьев утомленный.
Кто промчался по поляне? Фавн скользнул с надменным смехом.
Подожди, пока уйдет он, оставаясь только эхом...

Вот акация, роняя свой цветок, засеребрилась -
То Венера, притомившись, сном серебряным забылась.
В этом облаке душистом что ты вспомнишь, что - оставишь,
У акации, притихшей над слоновой костью клавиш?

Знаешь ты, когда проходишь лунным садом, мягким лугом, -
Числа нам несешь и грезы, примиряя их друг с другом.
Всем завесам - расступаться, и оковы все спадают,
Если только эти пальцы ни на миг не опоздают.

Встал вокруг тебя Акрополь тополиной колоннадой,
И гармония Вселенной твоему открылась взгляду.
Нимфы косы распустили, в лодке с музыкой прекрасной,
Мраморное совершенство - лишь тебе одной опасно.

Как Цецилия, склонилась ты в своей глубокой вере.
О пути лазурном знаешь, к чарам злым открывшем двери.
Рушатся Каррары скалы, сотни искр летят победно,
А рука уже ласкает Галатеи локон бледный.

Сколько же противоречий эта музыка сплетает!
Вот - обыденность, а после - в вечность звуки улетают...
Вместе лавр несу и розу, тропкой, что касались боги,
Где по клавишам тихонько бродят их босые ноги.

Сном пускай глубоким станет высь, где мысль парила с блеском.
Пусть в ручей холодный канет - лишь весло разбудит плеском.
Средь камней пусть будет камнем, там, на дне заледенелом.
И воспрянет под руками, как Офелия, вся в белом.

То высокий звук, то низкий - два зерна упали в землю.
Урожай ты собираешь - расцвели цветы и внемлют.
И горит звезда все выше в чистом небе темно-синем.
Ты, счастливая, играешь в эту ночь на клавесине...

--------


Ян Лехонь
ССОРА
Перевод: И. Полякова-Севостьянова

Холодный день осенний слабеет над садом.
И облик твой чудесный я мысленно вижу.
И боль, что так терзала, становится тише.
Пройдем же в сад скорее! Сердиться не надо.

Над озером, смотри-ка, луна выплывает.
И сад наш молчаливый весь в бликах молочных.
Лишь слышен треск каштанов, созревших, непрочных.
Послушаем же землю, что счастье скрывает!

Акации застыли, от холода млея.
Ах! ветер пусть охватит, войдет в наши души.
Нам, о любви забывшим, во гневе заблудшим,
Пусть дарит очищенье, как этим аллеям!

--------


Ян Лехонь
БИОГРАФИЯ
Перевод: А. Гелескул

Мечты заглохшие, былые обещанья,
И недоступные чужому взгляду слезы,
И все, что дорого, - оставят на прощанье
Лишь имя, вросшее в замшелый ствол березы.

Пускай развеется все дымом унесенным -
Что недовысказал, того как не бывало.
Лишь сердце в зелени останется пронзенным,
И рядом с именем - твои инициалы.

--------


Ян Лехонь
ИЛИАДА
Перевод: А. Гелескул

Привередливый книжник, любитель Гомера,
Ко всему примеряя былые деянья,
Приглядись, как слепой у варшавского сквера
"Варшавянку" поет ради крох подаянья.

Что Гекуба тебе? Илион с его славой?
Подойди к старику с головой непокрытой,
Обними и шепни: "Мой Приам седоглавый,
Мне все помнится сын твой, в ту осень убитый".

И на дне его глаз ты увидишь не рану,
А надежда блеснет и вперится незряче:
"Я не раз говорил и твердить не устану,
Что ошиблась Кассандра! Все будет иначе".

--------


Ян Лехонь
Перевод: А. Гелескул

Не скрыть тоски, не спрятавшись от боли.
И радуют одни воспоминанья.
На что еще рассчитывать, доколе
Чего-то ждать от нашего изгнанья?

Дивлюсь тому, что рад еще прохладе,
Восходу солнца, ветке краснотала,
А сам живу души бессмертной ради,
Чтоб то, что суждено ей, дострадала.

И что с того, что все - как дождь по стеклам?
И что с того, что множатся могилы?
Спокойно мы со стариком Софоклом
Глядим на то, на что глядеть нет силы.

--------


Ян Лехонь
ХОРАЛА БАХА СЛЫШУ ЗВУКИ...
Перевод: И. Полякова-Севостьянова

Хорала Баха слышу звуки.
И ввысь дымы вознесены.
И всё мои роняют руки -
Любовь, и истину, и сны.

Куда б дорога ни ложилась -
Везде осенних веток хруст.
Еще ничто не совершилось.
Дары святые - возле уст.

Смотри же! Сердца куст терновый
Роняет лист сухой во тьму.
Ах! Нет земной дороги новой.
Последний Суд. И путь к нему.


Перевод: Н. Астафьева

Хорала Баха слышу звук,
На небо наползают мглы,
И все уж валится из рук:
Любовь, блаженство, правда, сны.
Где б ни бродил я, все ушло,
Лишь хвороста осенний хруст.
А не закончено ничто,
Ничто не отнято от уст.
Глянь! С дикой розы вихри рвут
Листья, последние почти.
Ах! И еще ведь Страшный Суд,
И нужно на него идти.

--------