Славный день февраля

    И откуда в тебе эти бессловесные, радостные судороги души, та степень бессознательного восторга, которая лишена мысли и слова, кроме неясных звуков в грудной клетке и животного клокотания в горле?.. Какой там мой предок впервые промычал сотни тысяч лет назад навстречу расцвеченной бездне и родил  первый вскрик любви?..
  Вечернее небо февраля шумно и весело набито молодыми звёздами. Ничего не мутится, не двоится. Небосвод ловко и ладно подкован созвездиями. Всё новое, прибранное, чистое, как будто там, наверху, провели генеральную уборку, а  звёздную квартиру от горизонта до горизонта запахнули заснеженными, морозными половичками Млечного пути. Ещё живет по краям небесной ойкумены свет, но внятно среди звёзд. Небесное новоселье и тебя растревожило молодым.
  …Всё реже и реже доходит  реликтовое излучение детства. Порывом ветра обдаст – и умчится. На вдох и хватит его только. Со слезами на глазах всматриваешься во тьму, но ничего уже не видишь. Не соберёшь далеко умчавшийся свет, не возьмёшь в ладони, не напьёшься, не засунешь бережно за пазуху: спи, будь со мной. Но настигает же! Застаёт врасплох.
  И вот он перед тобой – пацанёнок с улицы Байбузенко. Скрипит ледянка колодезного ворота, плещется в ведре январская звезда, слезятся на морозе глаза, но выхватывают в пугающем и радующем небе попыхивающие огоньки самолёта, а холодные губы шепчут: я этого не забуду никогда…
  Так разбередило, что взял лопату и стал убирать звёздный снег. Новорождённый. Этого с водой не выплеснешь…

***
  Пошли с соседкой  на лыжах в свете. В лесной аллее над Согрой посыпал густой снег. Когда проходили березовую рощу внизу, у высоковольтки, на западе резко стало замолаживать. Я сравнил тучу с дождевой: темна очень. И пошла мелкая крупка, задул сильный ветер, и понеслась нам в лицо радость. Молодо, хорошо сделалось на душе. Мелкий густой снег с ветром заполонил всё собой. Кланялись ели, с них срывались клочья снега, его разметало, сдувало. Комья его  не долетали порой до сугробов, а растирались, мололись первой вьюгой зимы в белый прах. Казалось, сами ели взбунтовались, мотали заснеженными вершинами, размахивали могучими лапами, встряхивали всем свои существом месячные снега. Радостно было это ошеломление згой, молодым и сильным ветром, мягкой, всё заполонившей крупкой. Вот она – манна небесная! О душе же речь. А её напитало до краёв. В еловой проруби леса только вверх посматривай: прилетит с дерева сугроб – окатит с ног до головы.
  И человеку нужен ветер. Ветер перемен, обновления. Потому так задорно было в обрушившейся на всё живое падере.  Она была похожа на яростное стихотворение, на взвихрённую музыку. Туча прошла, и у дома нас встретил солнечный тихий снег, крупный, остепенившийся, немного удивлённый тем, на что он только что был способен. Извинялся. Но мы не приняли его извинений, а были взволнованы проступившим крутым характером февраля. И в нас весь вечер пела и дрожала весёлая его причуда.