Война глазами солдата Анатолия Волкова

Согреется солдат едва ли,
Мороз стоит за тридцать пять.
Костёр нельзя – нет лучшей цели,
Вновь фриц на дым начнёт стрелять.

А по ночам зависнет «рама»,
И сигареты огонёк
Ловить пытается упрямо,
Ей только бы один намёк.

Пробился повар после боя,
Вёз суп на роту – вся легла,
И он почти что к нам с поклоном,..
Снегов измята целина.

Гороховый суп стал бетоном,
Мы остриём штыка долбим,
И леденцы летят со звоном,
Но и таким его съедим.

Спешит ночь под открытым небом,
Спим в три наката в шалаше,
И ноги не согнуть при этом,
Отчаянье почти в душе.

Мы днём шалаш свой утепляли,
Спилили для начала ель,
На солнце в лапнике поспали,
Так много у солдата дел...

18.02.1942 года. «Привезли густой, с тушёнкой суп-пюре гороховый. Перед нами был бой, много потерь, а привезли на всех, и мы не только наелись до отвала, но и в запас взяли. Ну а потом всё замёрзло и стало твёрже бетона. Штыком отколупывали понемногу и сосали эти леденцы. Костёр нельзя днём разводить из-за дыма, а ночью «рама» так и висит – огонёк папиросы заметит. Наступила первая ночь под открытым небом. Мороз не менее 35 градусов. Набились в шалаш в три слоя. Нижним и средним тепло, и они спят. Кому на пост – будят, он вылазит снизу, а кто его сменил – сверху ложится и не спит до тех пор, пока внизу не окажется. Настала моя очередь, разбудили меня, а ноги не слушаются. Перепугался я страшно, но один бывалый человек успокоил меня, вырубил две палки в виде костылей и велел ходить до тех пор, пока ноги не отойдут. Они у меня как-то из-под лапника высунулись.
 «Родина», 1997 г. № 12 стр.71