Сын диктатора

Сын смирным рос, хотя активен был:
родитель бил, ругал и жизнь сводил к упрёкам,
к контролю дел, стремлений, мыслей, сроков
и плате ежедневной что родил.

Он много раз на дню упоминал
как труден был путь собственный суровый,
и что теперь возможен рост на всём готовом,
за счёт того, кто был началом всех начал.

Любая фраза против, поперёк
тотчас рождала гнев, изгнание из дома,
и всё должно было кончаться горла комом
в молении прощения у ног.

Родитель говорил как жизнь его горька
после рождения сей непослушной щени,
которой он отдал столь дорогое время,
хотя воспитывал всегда издалека.

Он больше наставлял, чем говорил,
он больше всех любил нравоученья
или смиренное коленопреклоненье
и восхваление его священных сил.

И каждый день он требовал любви
любви провластной и слепой до гроба,
и что великая родителя особа
подобострастие должна рождать в крови.

И даже в старости уже не замечал,
как потерял он власть и что поспело семя,
и что кругом уже иное время,
всё так же себя деспотом считал.

Он говорил что завещание иным
при непослушности потомка оставляет,
и неповиновенье не прощает,
что это его делает больным.

Он верил в святость дел своих в быту,
что жизнь его - пример для подражанья,
для отпрысков немого почитанья,
за его щедрость, мощь и доброту.