Зимняя сказка

В незапамятные времена жил-был Мороз. Был он тогда еще очень молод — высок, строен, светлокудр, шелкобород, и никто не называл его дедушкой. Жил Мороз весело, беззаботно, зимой, как положено, засыпал снегом леса и селения, мостил льдом реки, загонял в норы лесных обитателей. Бывало, в деревни заглядывал, чтоб людишек холодом попугать, поземкой по подворью пройтись да на окнах узоры навести. А народишко-то, как почувствует приближение холода, сразу по домам, да давай печки топить, Морозу то и надо — он знай себе, в ладоши бьет да подмораживает, посмеиваясь.
Вот, как-то раз, разошелся он — морозит да подмораживает, морозит да подмораживает, носа из избы не высунешь, окна, как хрустальные, все в узорах — улицы не видать… Только одна избушка на самой окраине села «зрячей» осталась. К ней-то и подкатил Молодец-удалец. Только, было, решился посохом по окошкам ударить, как забрало его любопытство: «А ну загляну?..» И заглянул!
Заглянул, да и обмер весь… В избушке той, у камелька, сидела девушка за пяльцами, да такая пригожая, такая милая, что сердце Мороза зашлось от любви. Взгляд его был настолько пристальным, что девушка обернулась. Обернулась… и выронила из рук пяльца — суженый!
Вскочила она и кинулась к двери, отворять долгожданному гостю, не чуя беды. А гость-то хорош — подхватил красавицу на руки и ну целовать да миловать. А ведь он Мороз, Морозище! Реки от его прикосновения промерзают до самого дна… Опомнился, а девица-то: руки — лед и губы — лед, оледенела вся.
С той самой поры стал Мороз зимами хозяйничать не один, а с молоденькой девушкой, которую в народе ласково прозвали Снегурочкой.
Снегурочка, как оледенела в объятиях Мороза, так уже больше и не старилась.
У него же, наоборот, с той самой минуты сердце от любви стало горячим. Таяло-таяло и состарило молодца, дедушкой уже кличут. Силы у Мороза начали уходить — зимы-то нынче не то, что прежде — теплые.
А все любовь — она лед растопит, она и пламя погасит.
Многое натворить может.
Надо ли ей безоглядно-то доверяться? — ой ли…

Вот и сказочке конец, а кто слушал – намотай на ус…