Ну, разбейте меня уже, разбейте

Опять эта странная женщина заливает измученный столетник холодной водой. Залила! Ну зачем столько воды? И опять тонет мой распрекрасный олень в грязном озере, и всё дно позеленело, и мне снова холодно, еще и за окном мороз. Надоело! Надоела эта грязь болотная, сквозь треснутый горшок корни эти вездесущие надоели. Не для того мастер в печи меня обжигал и вручную расписывал, чтобы прятали меня под горшком с каким-то неприметным и вовсе не цветущим растением. Я достойна большего! Я лучшее украшение любой полки, мной любоваться должны, ценить мои изящные формы и звонкий смех... как мой Сунлинь, чьи золотые руки гладили меня до умопомрачения. А как на меня смотрели его ученики, а потом толстый коллекционер в маленьких очках.  Уж лучше бы я пылилась в посудной лавке, там по крайней мере я была не одна и во мне не угасала надежда, что меня увидят, рассмотрят, оценят, купят и принесут домой, чтобы показывать дорогим гостям, хвалить со светящимися глазами, поглаживая, где будут оберегать и обязательно будут бояться уронить на пол и нечаянно разбить... Нет, уж лучше бы меня разбили. Одним махом и вдребезги. Чтобы не чахла я под столетником, только каемочкой поглядывая по сторонам. Чтобы не смеялись надо мной ни тарелки, ни чашки твердолобые керамические, чтобы не хихикал поцарапанный пластиковый ковш в руках этой странной женщины, заливающей измученный столетник и меня измученную... И почему все её коты такие аккуратные? Ну, разбейте меня уже, разбейте