Я умею без звуков и шорохов плыть в темноте

Я умею без звуков и шорохов плыть в тишине,
Я меняла съёмные чаще, чем ты перчатки,
Ускользала змеёю. Но проиграла в прятки
И теперь моё тело, распятое на стене,
Разодетое в пёстрые тонкие тряпки,
Ожидает расстрела. На нашей с тобой войне
Пленных незачем брать. Вот такие на ней порядки.

Ты всегда находил мое логово в темноте.
Я меняла пароли явки, замки и двери
И сбивала с курса. А ты говорил: "Не верю"
Ты меня обводил по моей же кривой петле,
Шёл на запах. Так чуют друг друга звери,
Так охотятся волки в заснеженном феврале,
Так с югов возвращаются птицы в шальном апреле.

Ты меня находил. Ты любил мой потерянный взгляд,
Мои волосы, гладкой волной укрывавшие плечи,
Ты с усмешкою кланялся: "Милая, добрый вечер!
Отчего твои пальцы холодные и дрожат?
Неужели не рада состоявшейся нашей встрече?
Не пытайся меня обмануть, увести назад.
Погаси эти все зажжённые вечером свечи."

Ты со мною играл. Шаг навстречу и два назад.
Вместе с нами кружились по небу, мерцая, звёзды,
И звенел от избытка энергии тёмный воздух,
И в горах начинался грохочущий камнепад,
В спешке прятались певчие птицы по теплым гнёздам.
Открывался мой старый знакомый- мой личный ад,
И ресницы мои серебром покрывали слёзы.

И привычно качалась поплывшая враз земля,
И дрожали колени, и голос сменялся хрипом,
И в окно сладким запахом мёда дышала липа,
Ядовитая в сердце летела твоя стрела.