Из приоткрытой створки белого окна
которое само, как снег – совсем седое,
дыханием еле видимым безжалостно зима,
морозя, леденит всё тёплое, живое,
и прекращает жизнь, студёнит кровоток,
у мыслей плоский лёд прозрачного стекла,
а выдох режет пар, как лезвие каток,
и боль почти ушла, отчаявшись, стекла...
И замерзает нос, и горько плачет лоб,
им жалуется шарф, что стар, протёрт и тонок,
их просит пощадить, хоть чуть полезным чтоб
казаться пусть для вида. Звенящ и очень звонок,
с особой статью, мрак последние лучи
негреющего солнца сокрыл клубами вьюги,
мятежный отсвет, всхлип погаснувшей свечи,
её бесславен путь и жалобны потуги.
Дом выстужен насквозь, сипит сквозь щели штор,
стоически ещё надеется на что-то,
но стылый бес январь, бывалый лютый вор,
выманивает из, считает за работу
свою манеру жечь, сдирая до костей,
и обнажая всё, что наросло за лето,
спасает только мысль: он пришлый, из гостей,
мы вылечим его горячим и конфетой.
ЛА
12 января 2021 г.
Свидетельство о публикации №121012710113