872

Морозно, солнечно и льдом
Нева укрыта, как ковром.
Машины, люди – суета!
И канули уже в лета
Тех страшных дней воспоминания,
Когда царили тут страдания,
Когда войною был объят
Несломленный наш Ленинград.


Год сорок первый на дворе.
Сентябрь. Первая декада.
С фон Леебом в своей главе
Фашистская армада
Ползёт на город словно тень,
Раскинув шире крылья,
Коварно приближая день
Кровавого насилья.
Великий Новгород в огне
Да Чудово пылает,
И Мга захвачена уже.
Всё ближе подступает
Тот миг, что жизнь изменит всем,
Обрушит в одночасье
Устои, быт, чреду дилемм
И погрузит в ненастье….


Прикрой глаза и ощути
Осенний ветерок на коже.
Представь, что ты сейчас в пути,
Лесной проспект. И в чём-то схожи
Прохожие между собой.
Взгляни на них. Замри! Постой!
Родители с детьми спешат
  Рабочий класс идёт на смену
  И старики, и молодежь не преданы пока что тлену,
    Смущенно девушки стоят. Их взгляды ясны и глубоки,
    И платья нервно теребят… и розовеют нежно щеки…
Полуторка везёт солдат.


Чуть впереди идёт трамвай.
Протяжный гулкий свист…
Разрыв снаряда… Отбегай!
Второй и третий… хлыст
Волны ударной и тепло
Сбивают напрочь с ног.
Пал Шлиссельбург. Горит трамвай
И выбраться не смог
Ни кто! Остались все внутри,
Не можешь им помочь.
И Слуцк, и Пушкин – все они
Уже во тьме. Невмочь
С врагом самим им совладать.
Но город не сдадут!
И  Трибуц, Жданов и народ
Земли не предадут!
И плачет горестно малыш
  Над мамой убиенной
- Зачем же, мамочка, вот так?!-
  Коленноприклоненно.


Теперь вся улица в дыму
И много мёртвых тел.
И очень горестно сейчас,
Что ждал такой удел
Довольно многих взаперти
Оставшихся в домах,
Кто не хотел, не мог уйти,
Кто был в родных стенах.
А враг тем временем впритык
Подкрался. Очень рад –
Четыре километра лишь
И рухнет Ленинград.
Но город словно был живым –
Единый организм.
Почти что каждый человек
Ответил на цинизм
Пришедших их искоренить,
Стереть с лица земли
И, если надо жить сложить –
Не дать врагу пройти!


Сейчас живущим не понять
Как было всё тогда.
Как на заводе отстояв
Всю смену у станка
Берешь лопату, лом, кирку,
Не говоришь про то,
Что ты устал и хочешь есть,
А делаешь одно
Со всеми дело на сейчас,
Для будущих времён.
Траншеи роешь до темна –
И три часа сверх норм
Ты укрепляешь рубежи,
Чтоб город защитить,
Не дать захватчикам войти,
Не дать себя сломить.


Проспект Нахимова изрыт,
Заклеены все окна
В домах на Розы Люксембург
И очень не комфортно
Стоять на площади пустой
Жертв Революции с тоской
Взирать на тёмные стволы
Зенитных пушек, до зари
Что берегли тогда покой
Всех тех, кто на ночь шел домой.


Как страшно ночью слышать звук
Сирен, затмивших всё вокруг.
Вскочить с потели и бежать
В подвал. И просто молча ждать,
Когда меж гулких бомб разрывов,
Их свиста; встречных канонад
Зенитных пушек до надрыва
Вновь устоявший Ленинград
Услышит голос Меланеда:
  «- Отбой тревоги!».
                Как из бреда
Вернуться в мир, дрожа от страха
И на трясущихся ногах,
Клеймя врага, желая краха,
Домой вернуться, на руках
Держа ребенка, прижимая,
Пытаясь успокоить плачь,
Вновь убаюкать, понимая,
Что очень близко ждёт палач…
Что завтра будет вновь тревога
И ритм ускорит метроном,
Что смерть у самого порога.
Её ты чувствуешь нутром!


Какое зарево в ночи –
Склады Бадаева пылают.
И в них, как в доменной печи,
Запасы провианта таят.
Противник ждал, что град падёт,
Когда иссякнет пропитание,
Что каждый житель в нём умрёт,
Оставив всё на растерзание.
Но враг не мог тогда понять,
Что город этим не сломить,
Что нежно любящая мать
Способна жизнь свою отдать,
На пайку хлеба променять,
Чтобы ребёнка накормить.
И беспризорников число
Растёт от дня ко дню.
И очень много матерей
Им говорит: «Люблю!»
В который раз придя домой,
Отдав ребёнку хлеб,
Она свой выбор подтвердит-
Скрижаль блокадных скреп…
Лечь на кровать, как будто спишь,
Устало улыбнуться.
- Расти большой, ты мой малыш…
И больше не проснуться.


Затем ударили морозы,
Но город продолжал стоять.
И не представить нам сегодня,
Что значит насмерть замерзать.
Когда мороз в тебя закрался
И обжигает изнутри,
Но, как бы сильно не старался,
Согреться не где. Посмотри –
Синеет кожа, гаснет взгляд
И силы нет сопротивляться.
Ты хочешь сесть, закрыть глаза,
И в снежной неге затеряться.
И как прохожие вокруг,
По городу ходила смерть.
Когда внезапно кто-то вдруг
Мог просто лечь. И круговерть
Проносит жизнь перед глазами.
Последний вздох и века взмах…
И ветер яростно пронзает
Несчастного, во льды сковав.
А вечером, придя со смены,
Врага налёты пережив,
Водой, растопленной из снега,
Ты крошки хлебные запив,
Посмотришь, как в последний раз,
В своё разбитое окно
На тех, кому на этот раз
Домой прийти не суждено.


И помнит Невский пятачок
Десятки тысяч павших жизней,
Кто яростно, к плечу плечо
Старались скинуть гнёт фашистский.
Отцы и деды, сыновья
И браться, сёстры, матери.
Вернуть обратно их нельзя,
Но помнить обязательно!
Кольцо блокады- это ад
Для тех, кто был внутри.
И повторит его нельзя!
Для этого они
Отдали молодость и жизнь.
И каждый был бы рад
Узнать, что выстоял тогда
Уставший Ленинград!


Храните память вы о том
Всегда в своих сердцах,
Что в вашем городе родном
Когда-то было так:
Пришёл к нам страшный, жуткий враг
Желавший истребить
Всех тех людей, кто здесь тогда
Осмеливался жить.
Но на колени перед ним ни кто так и не встал.
В ответ лишь город показал озлобленный оскал.


Работали, мерзли и голодали,
Победу в боях ради нас добывали…
Врагов наступление было отбито –
Ни кто не забыт и ни что не забыто!