последыш

На книжных развалах обрезы черны -
антик, барахло букиниста -
читайте последыши бывшей страны,
пускайте слезу маслянисто.
Когда я на почте служил ямщиком -
из школьной программы, вестимо,
и колокол, тот, что звонит ни по ком,
и автора тихое имя.
А раньше гремело, прошли времена,
да пофиг, зачем книгочею
почуять в цепи недостаток звена -
Толстого, Кавафиса, Чейни?
Зачем пересказы изустных молитв,
частушки, припевки, былины.
Но жажду познания не утолив,
фантомы выходят из глины,
размытых дождями осевших траншей
в пробитых навылет шинелях.
Давай, налетай, покупай, хорошей,
гляди - небеса посинели.
Потом покраснеют от крови, стыда,
записанных свыше на диске,
и мы не вернёмся отсюда туда,
где чай разливался индийский,
а мамины коржики шли на ура
и книги от корки до корки
читала домов заводских детвора,
ещё не знакомая с горькой.
Ещё нe познавшая дым табака
и мира в газетных цитатах.
А помнишь ли ты, букинист, облака
в немыслимых шестидесятых?
Не помнишь... Читая от сих и до сих
бестселлер души залихватский,
я - псих, написавший сегодняшний стих,
уверенный в полном фиаско,
скупаю твои раритеты, храня
немногое, что волновало.
Как будто бы старость выводит меня
мальчишкой на свет из подвала.