Ксении Собчак, в личку

Да он же не винен! О чем вы, про что?!
Зачем ему ссориться с Мёркель?
Живой и здоровый, был вреден Немцов,
Но менее все же, чем мёртвый.

Какой-то политик, каких-то рядов…
Да кто он такой, чтоб от скуки
Свободно любимый и избранный вождь
Марал свои царские руки?!

Теперь он – идея, он символом стал
Прозападной, чумной заразы…
Они – коль могли бы – его наповал
Убили б не раз, а три раза!

Ведь шуму то сколько, и горы цветов
Лежат вдоль сиятельных окон,
И каждый придурок – «жо свис э Немцов»
Цепляет на спутанный локон.

И на реку чудный, божественный вид
Теперь безнадежно испорчен –
Хоть враг, но был все же там кто-то убит,
Не взглянешь, лица не поморщив…

Примите же это, не множьте навет,
Наслушавшись западных змеев!
Простой и доступный вам дан аргумент,
Понятен он даже для геев!

Короче, «верховный» – он тут ни причем!
Хоть кто – а не он,вот убейте!
Кадыров, Обама, Давид Камерон,
Но только не Путин, поверьте!

Ему то зачем?! Ну раскиньте умом,
Не весь же вам Запад оттяпал!
Обама проклятый, конечно же он!
Мы зрим его черную лапу!....

Ты знаешь, Борис, оскорбительно тут,
Что день после смерти внезапной
Не только враги эти бредни несут.
Твоих же товарищей ратных,

С тобою деливших опасность и риск,
И метры московских бульваров,
Мы слышим трусливый, испуганный писк
В свободных от СМИ кулуарах.

А что они в камеры, людям несут!
Таких и пугать то не надо:
«Не видим конкретно виновного тут,
И ненависть – та виновата».

Конкретно – никто, атмосфера одна.
Тут «все» и «никто» воедино!
Она на обойму тебя навела,
Она из машины палила,

Она разрядивши шесть пуль на тебя,
Подругу твою не задела,
Она же из царственных окон Кремля
На казнь твою подло глядела.

Она тебя вечером шумной Москвы
Наружкой вела к месту казни.
Врагом атмосферы заклятым был ты,
Что ж может быть в жизни опасней!

Давайте ж помиримся – правды бойцы,
В костюмах от Пьера Кардена,
Убийцы во властных мундирах и ты,
Что их материл неизменно.

Пусть память твоя нам не кинет упрек,
Что к миру с убийцей призвали,
Убийцей назвали его между строк,
А вслух же – другое сказали.

Ведь надо же всем под луной выживать…
Пусть власть явит мудрость и милость –
Отпустит чуть гайки, чуть двинется вспять,
Чтоб все потихоньку забылось.

И в этом одном - превеликий успех,
Тебе светлой памятью будет.
Понес ты за всех за нас грешных свинец
Под вольно дышавшею грудью.

Когда-нибудь время настанет и мы
Всё скажем прелюдно, открыто –
Тираном казненный был мученик ты…
До этих времен нам дожить бы!

Пока же мы будем умнО рассуждать,
Откинувши частности, спорить,
Что кто-то «вобще» тебя, друг, убивал,
И «времени дух» все устроил.

Мы совести голос для дела заткнем,
За горло возьмем и не сдрейфим,
И сядем с убийцей за царственный стол,
И может быть что-то изменим.

Глядишь – убивать будут раз через раз,
Глядишь – где-то в дали алтайской
Вдруг выборы станут и марш разрешат
Не в Марьино – прямо под Спасской.

А то, что убийца, тиран и маньяк
Продолжит страной развлекаться –
Так было всегда и не нам привыкать,
Мы с этим умеем сживаться.

Какой тут Майдан… Тут словесный понос
Подменит обычную совесть,
За страх продадут тут и боль, и любовь,
Найдут, чем себя успокоить.

Послушаешь речи, читаешь статьи,
Подхватишь ли беглые взгляды –
Куда же, Россия, тебя привели
Лощенные, лысые каты?

Твой страх переборет и совесть, и честь,
Тут правда – одна лишь преграда,
Тут ненависть – в сердце, в речах – только лесть,
Руки лобызанье – награда.

Поверь же, Немцов – если б ты пережил
Стрельбу из загадочной «лады» * ,
То, лежа на койке, наслушавшись их
Покрыл бы привычно их матом.

1 марта 2015 года