Ить

Пятно над лампой горящей
Внутри дома, полное нефти тяжелой
Не могущей вспыхнуть, кем-то проглоченной тихо
У кого нет желудка
Кто оставит на блюдце пустую еду после жизни
Румянец, идущий гулять
Один, исчезающий вечером без человека
Поворот за зданием каждым, в котором рука
Остается без пальцев, чтобы кровь могла выйти из кожи
Щеку погладить, мышью вернуться обратно
Пушистой, скрывающей рану за мехом
Обрастает которым язык, примороженный к спальне
Неподвижны качели зимой, их колени и челюсти сжаты
На части ледяные катки
Разобраны
Сатана-автослесарь не может
Так собрать лед, как Фольсваген
Как монумент неизвестнейшей жизни бетонной
Мокнет конек фигуриста забытый и пахнет
Псиной, бегущий прибоем ушедшего моря
Чтобы под каждым зонтом висела улыбка
Повернуть которую можно, как ручку
Влажный открыть тротуар, по утрам оставляющий перья
Дома без дверей зарастают внутри червоточьем
Зреют шкурами разных животных, спешащих на Север
Ногу высунешь чуть, чтоб стопа обнаружила ясность
Этот барометр полон хворостом спящих на сцене
Полдень сразу придет и внутри его свет из розетки
Стрекозой внутри сложенных крыльев гудит и темнеет
Снег, как бумага изжеван
Письма стерты маршрутами авиалиний
Не читает никто их в салонах
Чуть антенна шатается, чтобы
Примерить эхо от колокола, колготки его
Стать стройнее