Т49. Имя. Голосование

Для "Щ-листа" отобрано 24 стихотворения. Ради большей объективности при голосовании произведения приводятся здесь без указания авторства.
*****************

1. Ильдару Файзуллину. Защитнику Отечества

Однажды поспорили трое татар,
Что значит красивое имя «Ильдар»,
Любили те три старика-богослова,
Поспорить по поводу каждого слова.

- Послушайте: так молвил первый имам:
Прошу вас, прислушайтесь к этим словам,
И я не оставлю вопрос без ответа -
«Ильдар» означает «дар Солнца и света».

Второй из имамов в беседу вступил,
Своим собеседникам он объяснил:
- Ильдар – это имя, достойное шаха,
«Ильдар» - это «близкий к престолу Аллаха».

Их третий товарищ недолго молчал,
Двум первым имамам он так отвечал:
- Пусть будут слова мои всем вам ясны
«Ильдар» означает «защитник страны».

... Действительно, данные нам имена
Так многое значат во все времена,
И вот почему средь башкир и татар
Так много героев, чьё имя Ильдар!

2. На Сахалине

В календаре – остатки зимних дней.
По сути, к нам тепло придёт нескоро:
норд-ост в мундире каторжного вора
нагрянет вновь,
прижмёт мороз сильней...

И невпопад всё думаю о ней,
о смерти.
Псов бездомных мчится свора,
и будто бы в конце там коридора
греховный ком растёт живых теней...

Ещё на сопках крепко спят медведи,
сквозь снег
ветвится здешний символ жизни –
вечнозелёный островной бамбук.
Однако солнце
склонно к вьюжной тризне,
хотя метель кружи;тся буквой "веди",
и Ваше имя глючит ноутбук...

3. Банный день

Постирав и отжав облака
И повесив на дерево,
Небо тучи несёт полоскать
И отбеливать —

Банный день по весенней поре.
Полотенце зелёное
Разлеглось, синеву протерев
Над газонами.

Феном ветер, стараясь, гудит —
Ох, весна, не простыла бы!
Одеванье ещё впереди,
Ей простынная

Ширь весенней бурливой реки
С торфом-ковриком под ноги.
Недовольны дубы-старики,
Руки подняли,

Наготою весны смущены —
Ветром сорваны простыни.
Банный день — именины весны,
А не просто так.

4. Девчоночка

"Имя моё - иероглиф, мои одежды залатаны ветром"
Группа "Пикник"

Синицы на чистом снегу рассыпаны, словно семечки,
бабки соседские снова о чём-то спорят.
Вечер лежит на крышах, закатным лучом подсвеченный.
Всё это давно привычно - улицы и заборы,
бабки, синицы, лавочки, многоэтажки серые.
Мимо несёшь свой мир - хрупкое одиночество.
Ветер под куртку лезет, дышит в затылок севером,
он нелюдим, как ты - ни имени нет, ни отчества.
Жизни стеклянный шар прячешь в кармане джинсовом -
того и гляди, расколется о чей-то недобрый замысел.
Распутье семи дорог тебя среди всех вычислит -
спеши, на листах судьбы первые делай записи.
Идёшь сквозь вечерний свет. Куда - и сама не ведаешь.
Но только бы не домой, к маминым взглядам строгим.
Ветер следы стирает белой позёмки ветошью,
имя твоё - неразгаданный иероглиф.

5. Последний

Последний убитый в последней войне,
что видишь, дружище, в небесном окне?

Внизу подо мною уже не земля.
Ни гор, ни лесов, ни морей. Всё поля
покрытые пеплом, ни капли воды,
страшны и безвидны. Могилы видны -
там детские кости белее снегов,
там черные кости убитых врагов,
иссохший стервятник, истлевший шакал.
Вот всё, что в небесном окне увидал.

А есть ли надежда?

Да как ей не быть?
Я матери имя не смог позабыть.
Я помню разрывы и запах ружья.
Я помню овраг, где убили меня.
Любимую помню и тяжесть детей.
Я помню, что думал – умру без затей.
Откинусь на травы, остыну в росе
и… помнить не буду,
как мертвые все.

6. песня izдалека...

каждое утро он становился индейцем и шёл по её следам
каждый вечер наступало индейское лето поющее по проводам
город гигантским муравьедом выискивал его своим языком
но как говорил хуан карлос кастаньеда мы здесь и больше мы ни о ком

чуть позже медленным ночным кроманьонцем на тлеющих сердечных углях
смотрел на всё что в этом мире смеётся улыбкой эмиля золя
повторяя мы же навсегда с тобой одной крови ты и я
так отчего никогда ничего кроме что ты теперь не моя

под утро город лабиринтами улиц просыпался за бледным окном
за всеми кто проснулись и кто не проснулись в этом немом кино
приходил сержант по барабану - пеппер длинный чулок
со своим оркестром привычно странным играя пока светло

и за звуками новым днём забываясь он снова шёл по следам
напевая как некий загадочный свами мантры её городам
думая что где-то в неизъяснимом ныне лучшем из городов
вот так же кто-то произносит имя её просыпаясь до...

7. "Я извергов расстреливал бы лично"

…Я извергов расстреливал бы лично, и сердце бы не дрогнуло. Так вот,
Прошло полгода, как в покой больничный доставлен был бездомный чёрный кот.
Да нет, не кот – полуживая шкурка, последствие жестокости людской,
Каким же это надо быть придурком, садюгой и последней сволотой.

Кота схватили спящим на припёке. Их было трое, мелкая шпана.
И бедный кот не смог сбежать в итоге, поскольку не очухался от сна.
Ах, как же дрался он, собрав силёнки. Кругом стоял их мат и перемат.
И кот успел заехать в глаз подонку, и лишь потом был скручен и распят.

Едва живым, за гаражами где-то его нашёл старик и к нам привёз,
И в клинике, тот, кто увидел это – не в силах был сдержать ни слов, ни слёз.
И врач наш, молодой и симпатичный, сказал в сердцах, вдруг побледнев слегка:
- Я извергов расстреливал бы лично, и видит Бог – не дрогнула б рука!

Ветврач был хмур, суров, сосредоточен, он долго оперировал кота.
Потом остался на дежурство ночью. И отступила нехотя беда.
Зверьё не любит наше заведенье: лекарства запах здесь царит кругом.
Но для кота стационар – спасенье, ведь это – его первый в жизни дом.

Кот поправлялся медленно, но верно, он был рождён для жизни, это факт.
Он в клинике обжился постепенно и получил чуднОе имя – Фарт.
Кот стал своим, его здесь холят, любят, ну, вот о чём ещё мечтать коту.
И доверяет он хорошим людям. А злыдней… злыдней чует за версту.

Но... новостей послушав идентичных, наш добрый доктор скажет между тем:
- Я извергов расстреливал бы лично, и сердце бы не дрогнуло совсем.

8. Солнечный зайчик

– Как ваше имя?
– Солнечный зайчик.
– Что это значит?
– Капелька счастья…

Я, утопая в глазах её синих,
видел, как искорки смеха лучатся.

Там, за окном, проплывали озёра,
рощи, дома и дороги "в куда-то" –
поезд оправдывал звание "скорый"…

– Будь осторожнее…
– Я аккуратно…

Поезд летел, и колёса стучали,
ритм задавая движениям нашим…
А проводник с обязательным чаем
нам гувернёром казался домашним.
Поезд летел в Заполярье, к морозам…
В нашем купе было жарко-интимно…

– Как всё же имя?
– А пусть будет тайна?
– Как это странно…
А вдруг всё серьёзно?
Вдруг всё серьёзно?!
– Ты знаешь, не надо.
Пусть нам запомнятся поезд и звёзды.
Наши улыбки, истома и радость…
Я буду помнить.
– И я буду помнить…

Поезд приткнулся к перрону.
А дальше –
я проводил её к входу вокзала.
Встретил её каперанг импозантный…

Мне было двадцать…
А ей девятнадцать…
Нам никогда больше не повстречаться…
но никогда мы не будем другими…

Может, читаешь…
Искорка счастья.
Солнечный зайчик.

Как твоё имя?..

9. Поэтам серебряного века

Над водной рябью солнца блики,
В ней плавится косяк леща…
А я завис во снах Великих,
Кто в фиолетовых плащах
И в чёрных бархатных беретах,
И в серебре двух тысяч лун –
В души земных автопортретах,
Остался грешен, свят и юн;
Крылат и негасимо светел,
И всяк по своему велик…
На лакированном паркете
Мне грезится незримый лик,
Когда ступаю осторожно,
Но не дойду до алтаря,
Где по-другому невозможно –
Признанье – пуля иль петля…
Чужое небо, где когда-то
Укрылись Ваши корабли,
В лиловых призраках заката –
Парят архангелы земли;
Не распылились в чреве бездны,
Пронзили вечность чёрных дыр,
Не в Лету канули бесследно,
А в летопись звенящих лир.
Небесных Муз верховной властью,
На все земные времена,
Вписали горечью и страстью
Свои большие имена!

10. Новая старая сказка

Здесь девочки в див вырастают,
Волчата сбиваются в стаи,
Охотники в киберпространстве разят виртуальную дичь,
У мам - диетологи, фитнес,
Не печь пирожков - новый принцип,
Лесник беспробуден от пьянства в попытках нирваны достичь.

В лесах зарастают тропинки.
И бабушкам на именины
Никто пирожков не приносит, корзинку косынкой накрыв, -
А лишь поздравленья по скайпу...
Но время - безжалостный скальпель,
На душах, покрытых коростой, отыщет и вскроет нарыв.

За мелочность целей и средств, и
За лёд прагматичности в сердце,
Нам всем - раньше/ позже - воздастся: не ведают ТАМ полумер.
Вглядись: на безлюдной аллее
Как капелька крови, алеет
С помпончиком шапочка красная -
Как раз подростковый размер...

11. В день удивлённый

В день, удивлённый самый,
Проклюнулось имя Мама,
Печатными буквами на листке
Записанное, птичкою в кулаке
Зажатое. Вдруг улетит?
Сумей удержать, мотив
Слушай. Точней, не мотив, а ритм.
С любовью на чудо своё смотри.
Чувствуешь? Ножкою изнутри
Бьёт незнакомый раньше
Маленький «барабанщик».

12. Поговори

Там желтоватая слегка
посуда в трещинах,
и руки в тёмных узелках
ещё не скрещены,
не отдыхают на груди,
не ждут отплытия,

покуда ангел не трубил,
там неприкрытая
недолюбовь глядела вдаль
глазами блёклыми,
а мир, потерянный янтарь,
сиял за стёклами.

Она не помнила числа,
и даже имени,
я тихо рядышком росла –
люби, люби меня.
Дарила ей календари,
с луной и зебрами –

хоть раз со мной поговори,
и были первыми
её последние слова
«меня запомните»,
что различимые едва
остались в комнате.

Как будто вышла по делам
по снежной кашице,
а вместо – новенький диван,
зелёный, кажется.

13. Фудзияма

Зов весны опять волнует память —
шёлковых глициний аромат;
девушка с раскосыми глазами
трогала струну под звон цикад.
Горизонт алел полоской шрама,
где уперлась гладь воды остро,
прилегла на берег Фудзияма
и прикрыла облаком бедро.

Я приехал, чтобы взять вершину,
(был отчаян, радостен и зол),
в гордости безверья камень кинул
в стынущий святой её котёл;
не пытался даже вспомнить имя,
прорываясь к небу напролом,
и луны висела половина,
над огнём, кипящим подо льдом.

Думал, принесу дыханье ветра,
с высоты, как лебедь на крыле,
жаль, нас разделили километры —
только оказался на земле;
времени потоки вскрыли недра,
перегородили русла рек —
так и не отдал я дар свой щедрый
за простой нечаянный ночлег...

Жив-здоров, пока ещё не старый,
долго и удачливо женат,
но едва заслышу звук гитары —
улетаю в тот лиловый сад;
в чутких снах, где мир и жив, и ярок,
вижу на вершине средь снегов
белый веер, и кровит подарок —
половина сердца моего...

Крошечной улиткой вниз упрямо
мне тащить небесную росу
в ракушке по склону Фудзиямы —
верю, что когда-то доползу
до угла плетёного татами,
в дом, где нескончаем звездопад —
девушка с раскосыми глазами
будет мне играть под звон цикад.

14.

Чтоб не коротко, не длинно
и не грустно, не смешно -
подбирала имя сыну,
хорошо, что подошло.

Как таким простым подходом
не дразнить свою судьбу?
Что везло - так слава Богу,
коль везло не по уму.

Кто ребёнок, кто родитель.
время путает уже -
угадай в закрытом лифте,
на каком ты этаже.

15. Казалось

Казалось мне, что время надругалось
над чувствами
(судьбы строптивой шалость) —
не я твоя избранница — другая,
а я в бреду невольно продолжала
на те же мысли натыкаться слепо.
Не заходило солнце, ерепенясь.
Ветра шутя с намыленного неба
весь день сдували облачную пену.
И, наблюдая жизни пантомиму,
луна ладьёй плыла по голубому.
Болел закат расквашенной губою,
и душу жгло отравленное имя.

16. Чтоб разрешили

Рифмы не строятся. Стрелки сомкнулись. Полночь.
Все в этом доме уснули и мне пора бы.
В мире из точек меж нами и их парабол
мне не прижиться числом, не дроблёным – полным.
Даже и чудо уже не зову на помощь.

В этих картинах и стенах, в табачном дыме,
На антресолях, в шкафах, на зеркальной полке,
в этой шкатулке старинной, в литой иголке
прячутся буквы, твоё составляя имя...
Кофе на кухне давно безнадёжно стынет.

К фото прижавшись, можно дышать в твой затылок.
Рифмы не строятся, ноты скользят, фальшивят.
Звёзды мне видятся добрыми и большими.
Время, как будто, портретом твоим застыло.
Знаешь, я кажется с лёгкостью б стала тылом.

Будто на ломтики мне тебя раскрошили
и выдают лишь по праздникам по кусочку.
Вот и стою я, как дурочка на носочках –
в небо с мольбой к тем, кто там – за большой вершиной,
чтоб разрешили… Чтоб мне тебя разрешили.

17. Вагонетка

Разогнавшейся вагонеткою
с рыжей искрой из-под колёс
заплутавшей заржавленной веткою
мчится жизнь её под откос.

И ладонь не разжать онемелую,
не схватить верстовые столбы,
лишь жалеть ей себя, неумелую,
да отсрочки ждать от судьбы.

«Про кого эти строки?» — спроси меня,
но не жди, что получишь ответ.
Ни лица я не помню, ни имени,
только тающий силуэт…

18. Пленник

Я увяз в Паутине, я — пленник Всемирной сети,
Я не то чтобы есть, но меня и не то чтобы нету,
Мне отсюда наверно уже самому не уйти —
Я пылинкой сную по бескрайним полям Интернета.

Стал не нужен логин и уже бесполезен пароль,
Доступ спрятан системой, а я измочален и выжат,
Был надёжный портал, но я сдуру его запорол,
И теперь не до игр — мне отчаянно хочется выжить.

Мне бы вспомнить себя — вспомнить имя и сколько мне лет,
Вспомнить мать и отца, дом, в котором родился и вырос,
Город, школу, друзей (я же с кем-то дружил? или нет?),
Жизнь, где я — человек, а не страшный компьютерный вирус.

Может быть я сюда от себя самого и удрал,
Может даже себе я в иных ипостасях не нужен,
Но стучу, и стучу, и стучу я в закрытый реал —
Вдруг однажды рискнёт кто-нибудь и откроет снаружи.

19. Ассоль

Здесь не нужен ответ на вопрос «за что?» -
за любовь, за хлеб твой и соль.
Здесь за каждый день заплатишь мечтой,
и не встретит Грея Ассоль.

Здесь былые славные времена
растворились в тёмной воде.
Здесь на стенах написаны имена
потерявших веру людей.

Здесь не время жить - всё потом, потом,
вот когда-нибудь, подожди.
Здесь всегда в плаще, и всегда с зонтом -
здесь зимой и летом дожди.

Здесь решётки в окнах вторых этажей.
Всё - на ключ, на крюк, на засов.
И не помнишь уже, и не ждёшь уже
алых лент, цветов, парусов.

20. Лики Аллы

Женщина в чёрном.
В чёрном и красном.
Я её знаю, она опасна.

Рот в пол лица
сочно и ало.
Профессионалка. Имя - Алла.

Шпилька 100
талия 58.
Бельё принципиально не носит.

Занимается гимнастикой.
Оттуда такая грация
и пластика.

Вертикальный шпагат
в филармонии
в вечернем платье,

это вам
не мокрая маечка
на каком-то пати.

Но когда всё
снимается и смывается,
она становится рыжей.

Ходит по комнатам
в тапочках-зайцах
и старых бриджах.

А её сильная
гимнастическая спина
вся в конопушках.

И плачет она иногда
в вышитую
мамой подушку.

21. шёпотом

по улицам, давно от нас отвыкшим,
хожу, брожу, а рядом – тень твоя.
еще одну весну возможно ль вышить,
напеть, нарисовать, скроить, сваять?..
еще одно оранжевое лето –
с окном на несгорающий закат
и осень... тихо плакаться в жилетку,
доверив ей себя, когда в руках
останутся непосланные письма,
а под ногами лужи до небес...

и шепотом – растраченное имя,
и эхо – с каждым выдохом слабей.

22. дочка бифуркации или инкубатор науки

ум без предрассудков пуст.
так какой сейчас век? твой ответ
всё равно неправильный.
я вижу свет в конце строки. свет.
но он не помогает.

опыт – это имя данное ошибкам.
сегодня будет мой последний опыт.

где-то вдали, приложив ухо к земле,
мой предок слушает топот
наступающих напрасно
отступающих отныне
выступающих. вы тоже?

23. Мотылёк

Я мотылёк, приколотый булавкой
К большому флагу с рваной бахромой.
Я старый кот, сдыхающий под лавкой
В осеннем сквере, драный и хромой.

Я мерзкий дождь, идущий две недели.
Создатель луж и созидатель тьмы.
Я как стрела, летящая без цели
От Балтики до замков Костромы.

Я ветер и бескрайняя пустыня.
Я шахта лифта, где убит поэт.
Я до утра пытаюсь вспомнить имя,
Которого наверное и нет.

Квадратен круг и треугольна сфера.
Дурная кровь на лезвии ножа.
Я навсегда потерянная вера
Безликих, но счастливых прихожан.

Сошедший с рельс сгоревший бронепоезд.
Я оспа, я испанская чума.
Я просто неоконченная повесть,
Писателя, сошедшего с ума.

24. Отчаяние

Имя твоё — не выпитая с лица.
Тело твоё — бегущая в лес лисица.
Я прихожу с настойчивостью истца,
а покидаю наполненную истицу.

В каждом твоём движении виден Бог.
Камень в моих руках — отголосок чести.
Всё, что приходит с миром — Да чтоб он... сдох!..
Только война! сУдьбы ведёт и крестит.

Я оставляю иллюзии простыням.
Я покидаю одну из своих игрушек...
Кто ты? сегодня любящая меня,
чьей теплотой покой навсегда разрушен?

=============================
Как голосовать? Просим В ОТДЕЛЬНОЙ РЕЦЕНЗИИ указать ШЕСТЬ чисел, соответствующих порядковым номерам понравившихся Вам произведений, в столбик в формате

15
9
22
11
14
3

без запятых и других посторонних знаков. РЕЦЕНЗИЯ СОДЕРЖИТ ТОЛЬКО ШЕСТЬ ЧИСЕЛ! Верхняя строчка дает 6 баллов, нижняя, соответственно, 1.
Проголосовать можно только один раз. Вносить изменения допускается в течение 15 минут после выставления. Дальнейшая коррекция запрещена и не будет засчитываться при подведении итогов. Голосование за свои произведения не допускается. В голосовании может принять участие любой автор Стихи.ру, опубликовавший свое первое произведение либо написавший свою первую рецензию не позднее одного месяца до дня объявления голосования. Голоса с пустых страниц и клонов в расчет не берутся. Авторы принятых работ голосуют ОБЯЗАТЕЛЬНО.

При определении призовых мест в случае равенства баллов ПРЕИМУЩЕСТВО ПОЛУЧАЕТ АВТОР, ПРОГОЛОСОВАВШИЙ РАНЬШЕ.

Прием голосов завершается объявлением ведущего после 09 ч. 00 мин. 26 января 2021 года.