Концепт души

Знаешь то чувство, когда на полном ходу обрывается линия УПМ,
и ты теряешься в мельтешеньи диагоналей, падении рваных линий,
от мерцанья тревожного отказывающих систем,
даже не видишь, что сверху смерть разлила кармин,
а снизу безбрежно синий,
или безбожно синий, как внутренность моих вен.
Ты уже далеко за пределами этих стен,
но на деле надёжно упрятан там, где у меня никто тебя не отнимет,
потому что ты живешь в моей бесконечной каруселью кружащейся
голове.

Я сейчас скажу странное, выслушай, если можешь, –
каждую ночь я сыплю тебя на стол, чтоб отделить от плевел,
чтоб вызубрить наизусть и выжечь на тонкой коже
изнанки век.
Я понаслышке знаю, что твоей веры в благое дело
хватило бы на тысячу человек.

Но я стоял в этой очереди под номером тысяча и один,
так что на руки выдали последний ошмёток триады «вера, надежда и…»
Хороший солдат умирает с твоими нашивками на груди,
а лучший солдат живет на упрямстве дурацкой своей
любви.

И в ней нет той поэзии, что у тебя в потёртом томике на столе,
потому что ей, как и стихосложению, нужно учить с пелёнок.
Я лишь знаю, что ты никогда не пытался меня жалеть
за то, что я вырос привычными благодатями обделённым:
солнцем, предназначением, смыслом жизни, чем там ещё –
обыкновенный крысёныш родом из подворотни,
которому ты однажды зелёным крылатым своим плащом
дал понять, кто тут жертва, а кто – охотник.
- тот раз не в счёт.

Я давно хочу развинтить тебя на детали, найти черту,
за которой начались безумие и выжженная земля.
Я учился читать и надеялся, что когда-то тебя прочту,
а вместо этого разбираю корреспонденцию с бесполезным грифом
«Для короля».
Ты крестил солдат пузырящейся едкой кровью – солдат? детей,
и они теперь проросли из нами взрытого поля драконьей пастью.
Барабаны войны между рёбер считают число потерь,
в которых ты виноват целиком, и я тоже частью.
 
Мне иногда страшно представить, что ты встал бы в один с ним ряд,
и звучно, как ты умеешь, исполинов отправил в бой.
Но тебе пожертвованные сердца давно уже не горят,
а умами владеет тот, кто корону донашивает за тобой.

Говорят, мы все дети дьявола,
и он отцом записан в свидетельство о рождении,
И что после смерти на небо нас никто выдёргивать не спешит.
Так что пока земля замирает до скрипа перед падением,
я знаю, что найду тебя, даже если придётся для этого ад переворошить,

чтоб сказать тебе:

«Ты забрал с собой всё, кроме бессмертной моей души.
А неё у тебя теперь есть контракт бессрочный.
Вот здесь, пожалуйста, подпиши».