Воин и младенец начало

                Легенда

У Вифлеемских городских ворот стоял на страже гордый римский воин.
Снующий рядом суетный  народ  им  даже взглядом не был  удостоен.
-Весь день перед глазами мелюзга. Сюда бы войско  в кованых доспехах,
готовое в атаку на врага. Чтоб было неповадно, не до смеха.
Как я томлюсь по гулу медных труб и по полям победоносной битвы.
А здесь, напротив,  лилии и луг. И льются монотонные молитвы.
Так думал он, и представлял себя в шеренге воинов - легионеров.
Пустыня, зной, и повернуть нельзя.  Вот что прекрасно и чему он верил.

Вокруг играло множество детей. Но и они ему не интересны.
Лишь раздражают беготней своей.  И каждый день одна и та же песня.
Но вот однажды взгляд его привлёк на луг пришедший худенький мальчонка.
Он, словно беззаботный мотылёк, расправив свои крылышки - ручонки,
носился среди лилий и ловил ленивых пчёл, объевшихся нектаром.
И к городской стене переносил, где был пчелиный  улей в нише старой.
Он занимался этим целый день. А воин думал: - Ну и глуп мальчишка.
Ведь он  для ядовитых жал - мишень . Допрыгается скоро воробьишка.

Но пчёлам  воробьишка по душе  - сдаются в человеческие  руки.
Малыш для них необходим уже.  Да и солдату стало не до скуки -
Он вспомнил, как израильский  пророк предсказывал, что  наступает время,
когда народы, получив урок, забудут напрочь про копьё и стремя.
На тыщу лет забудут про войну.  И будут в мире и любви, как братья.
Малыш ещё противней стал ему -  он угрожал  добром и  благодатью.
К нему тянулись люди и цветы. И рядом с ним у всех светлели лица.
А у солдата  скрытые мечты, что предсказанье не осуществится.

Однажды был особо жаркий день. Доспехи на солдате раскалились.
Всё вымерло вокруг. Любая тень  была спасением.  Глаза слезились.
Привыкший к зною гибельных пустынь, солдат смотрел вокруг невозмутимо
Он горд собой - ведь он неуязвим. И вдруг увидел, что проходит мимо
мальчишка, что разгуливал в цветах.  - Наглец. Ко мне идёт. Остановился,
уставился. Сочувствие в глазах.  Куда он это со всех ног пустился?
Вернулся. Руки в пригоршни сложил. Вода в них. Сдвинул брови от усердья.
Решил помочь?  Неужто возомнил, что я, солдат, нуждаюсь в милосердье?

А мальчик, не спуская глаз с воды,   вовсю стараясь не пролить ни капли,
Не видел отвращенья и вражды в глазах уничтожающих солдатских.
Ну, вот и всё. Дошёл. И протянул солдату  с состраданием  ручонки.
Тот, отвернувшись, даже не взглянул на кроткое старание мальчонки.
-Нашелся благодетель.  И в сердцах  копьём на надоеду  замахнулся.
И вдруг всё поплылО в его глазах и ноги подкосились.  Ужаснувшись,
он, вне себя от страха, обхватил спасителя обеими руками.
И, приподняв,  из пригоршней испил. В мгновенье обжигающее пламя

немилосердных солнечных лучей сменилось освежающей прохладой.
Но, оживившись,  он не стал добрей к ребенку, даровавшему отраду.
Не удосужил благодарных слов.  А тут ещё в воротах появился
негадано начальник римских войск. - Как кстати, что мальчишка удалился,-
пронзил солдата запоздалый страх.  Приди он раньше только на мгновенье,
Застукал бы с мальчишкой на руках.  А это должностное  преступленье.
Ну, а начальник  сообщить пришёл, что Ирод приказал найти младенца,
который унаследует престол. И принесёт народу  благоденство.

Иллюстрация Дмитрий Провидохин

По мотивам легенд Сельмы Лагерлеф
Продолжение следует