Так Уильям шептал Уртону

Я предал своих друзей.
Продал за день в глуши,
За серых улыбок тень,
Плач в холодной тиши.

Продал за серебро
И право скитаться в чаще,
Глухие удары в ребро
И грёзы, что жизни ярче.

Мне право бывает жаль,
Порой, даже много горче.
Меняю который Январь
На красные оплывшие очи?.

Без стеснения, могу сказать -
Ни капли стыда в них нет.
Под блюдцами тишь, да гладь,
Подспудный готов ответ.

Предам вас ещё не раз!
Не стоит мне больше верить!
Встопорщусь, как дикобраз,
Гвоздями украшу двери.

Не надо ко мне ходить,
Под панцирем бить ходы.
На письма и на звонки
Отвечать уже нет нужды.
Мы все лишь другими стали
Чуть больше чем просто никем.
Шурша, переливы стали
Покрывают гангрену измен.
Ничего вам, кроме имён,
Пожалуй, не сохранить
И прощение просить - едва ли
Стоит сотрясенья ланит.
Слова очень больно ранят:
Не так, как охотники ланей -
После слов ещё можно пожить;
Или, сжатые в гневе, длани,
Сокращая в городе жит.

Страшнее гораздо молчание
Иль гвалт себя поперёк.
Человека не лодку чалить,
Последняя ведь уплывёт!

Но вот жить я без вас отважусь,
Да, мне кажется, точно смогу!
«Гний же!» – заклинаю ватагу –
«Выпускай в поднебесной смог!
Я пробился сквозь вашу проказу
И кажется не заберёг...»

– «Я предал своих друзей...» –
Повторял я себе под нос.
“Как же это произошло?” -
Прозвучал в голове вопрос.

Может я для них другом не был?.
Альманахом чудным, утехой,
Блеклым образом в полутьме,
Мягким обрезом был, прорехой, в чьей-то мелькнувшей судьбе.

Ладно тешить себя, Калиго,
Этот раунд пускай за тобой,
Окромя гневного крика,
Не собьют ничего покой.

Опустив на зерцала весла,
Зацепи кривую волну.
Где-то там на поля прольётся.
Капли малые, лист погнув.
И начинается движение к звёздам -
Птицы ранние побегут
К своим не обжитым гнёздам.
Альбион же останется тут.