Разговорная лексика других поэтов XX в

II.28  Диалектизмы, просторечия и разговорные слова. Часть XXVI. Другие Примеры из поэзии  XX века:  Твардовский, Кедрин, Дудин, Бродский, Евтушенко

В поэме Твардовского  «За далью – даль» (1950-1960) выделим диалектное просторечие кочедышки:
                [747]   
     Я знал не только понаслышке,
     Что труд его в большой чести,
     Что без железной КОЧЕДЫШКИ
     И лаптя толком не сплести.
         

Кочедышк  как диалектное слово, означало шило для плетения лаптей, в  словарях указанное как «кочедык» или «кочадык» (36,48,57, 96).

Дмитрий Кедрин в стихотворении «Горбун и поп» (1937) писал:


     В честном храме ОПОСЛЯ обедни,
     Каждый день твердя одно и то ж,
     Распинался толстый проповедник:
     До чего, мол, божий мир хорош!

     Хорошо, мол, бедным и богатым,
     Рыбкам, птичкам в небе голубом!..
     Тут и подошел к нему горбатый
     Высохший урод с плешивым лбом.
     Он сказал ему как можно КРОТЧЕ:
     "Полно, батя! Далеко зашел!


Просторечие опослЯ, являющееся рязанским  и  тамбовским диалектизмом, отличалось от восточного, южного и костромского произношения опОсле (57) из Словаря XVIII в. (124) и означало то же, что литературное после (49).
Опосля стало широко известно по поговорке, вошедшей в русский язык, как утверждается (536), в конце XX века:

     «Хорошая мысля приходит ОПОСЛЯ».

Вместе с тем, она была основана на более ранней пословице, указанной  ещё Далем в книге "Пословицы русского народа" (1853) (68):
                [748]   
«Кабы мне тот разум наперед, что приходит ОПОСЛЯ».
      Раздел «Ум – Глупость»

Краткое прилагательное кротче  - это то же, что литературное короче от прилагательного короткий или, ещё подобное по морфологическому составу слово может образовываться как сравнительная степень от прилагательных кроткий, кротко.

В стихотворении Дудина «Соловьи» (1942) читаем:

     Лесная ЯБЛОНЬ осыпает цвет.

Устаревшая форма слова яблонь была указана, наряду с современной формой яблоня, ещё в толковых словарях словаре Даля (57) и Ушакова (1935-1940)  (48), причём в последнем с пометой как областное слово, но она восходит ещё к церковнославянскому языку и употреблялась в библейской «Песне песней Соломона» из Старого завета:

    « яко яблонь посреде древес лесных, тако брат мой посреде сынов: под сень его восхотех и седох, и плод его сладок в гортани моем» (Песн. 1:14; Ст. 1:14–2:7)

В синодальном русском переводе этот фрагмент передан так:

     «Что яблонь между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей» (24).

Вместе с тем, переводы соответствующего библейского текста можно встретить и с заменой устаревшего слова яблонь на современное яблоня.
                [749]   

В песне русского и советского эстрадного  артиста, поэта  и певца Александра Вертинского (1889-1957) (537)  «В нашей комнате» из репертуара 1930-1931 гг., в которой он использовал и несколько переделал слова из стихотворения русского и советского  поэта Всеволода Рождественского (1895-1977) (538) «В этой комнате проснемся мы с тобой…» (1928),  в последний куплет певец внёс наряду с имевшемся в стихотворении словом яблоня ещё и яблонь:

     В эту яблоню все сердце окуни,
     Осыпаются под ветром наши дни.
     Облетает захмелевшая луша,
     А сама то ты, как ЯБЛОНЬ, хороша.

Хотя в стихотворении Рождественского соответствующее последнее четверостишие читалось иначе:

     В эту яблоню всё сердце окуни!
     Осыпаются под ветром наши дни,
     Тают дымкою в затонах камыша,
     И сама ты, словно песня, хороша.


Со словом яблонь приведём ещё цитату из Козьмы Пруткова   (76) , указанную в Словаре Ушакова (1935-1940 гг.):

     «Яблонь приносит яблоки; орешник - орехи, но самые лучшие плоды приносит хорошее воспитание» (48).

У Бродского  в стихотворении «Меня упрекали во всем, окромя погоды...» (1974) обратим внимание на устаревшее просторечие окромя:

     Меня упрекали во всем, ОКРОМЯ погоды,
     и сам я грозил себе часто суровой мздой.
     Но скоро, как говорят, я сниму погоны
     и стану просто одной звездой.

                [750]   
Окромя – архаичный областной диалектизм, означающий то же самое, что кроме (49).

В песне «Вальс его величества, или Размышления о том, как пить на троих» (1966) Галич использует просторечную форму «нужон», с ударением на «о», вместо литературной нужен, с ударением на «у»:


     Поменьше иль чуть побольше
     Копейки, какой рожон?!
     А вот разделить по-Божьи —
     Тут очень расчёт НУЖОН!

У Евтушенко в стихотворении «Граждане, послушайте меня...» (1963) читаем вместо литературно правильного «не хотят»  - «не хочут»:

     Граждане не ХОЧУТ его слушать.
     Гражданам бы выпить и откушать...

Форма «хочут» неграмотная. Встречаясь в просторечии, она свидетельствует  о низкой культуре использующего его человека.

С просторечием идтить вместо идти приведём отрывок из песни «Примета» (1984) российского барда Булата Окуджавы (1924-1997), имевшего нерусское происхождение (по отцу он был грузин или, точнее, мегрел, а по матери –армянин, хотя одним из прадедов по отцовской линии был у него и носивший русские имя и фамилию Павел Перемушев) (538):

     Если ворон в вышине -
     дело, стало быть, к войне,
     если дать ему кружить,
     если дать ему кружить,
     значит, всем на фронт ИДТИТЬ.

                [751]