В аду кромешном было суждено им биться насмерть

За много лет окопы заросли
полынью, лебедою и осокой,
а те, кто  в  страшный год страну спасли,
нам оплатили жизнь  ценой  высокой.
 
Они не знали, как мы будем жить,
но верили в грядущий день России,
и потому врага учились бить
на волжских берегах под небом синим.
 
Теперь здесь тишина всегда стоит,
прорвёт её лишь крик летящих чаек,
и светятся здесь  мрамор и гранит,
когда зарю вечернюю  встречают.
 
Здесь на закате в пурпуре листвы 
мне видятся порой родные лица,
их стоны слышу в шорохе   травы,
и просьбы дать воды чуть- чуть напиться.
 
В аду кромешном было суждено
им биться насмерть   с нечестью треклятой,    
немало было танков сожжено
обычной старой  той – сорокапяткой.
 
Под натиском орудий враг бежал,
не выдержав смертельного удара…
а боевой, высокой славы Зал
знаменами пылает.        Божья кара
 
настигнет, верю, каждого и впредь:
за мирный день оплачено с лихвою…
Мать–родина – истоков наших твердь
с мечом в руках мир заслонит собою.
*