Paradise Lost, BOOK 6, John Milton

КНИГА 6

Содержание:

Рафаил продолжает свое повествование о том как Михаил и Гавриил были посланы сражаться с Сатаной и его Ангелами. Описание первого сражения. Сатана и его силы отступают под покровом ночи. Он призывает своего Советника, чтобы тот изобрел ему дьявольские машины, которые на второй день сражения, приводят в замешательство и сеют суматоху в рядах Михаила, но под конец они подымают горы и сокрушают ими восставших Ангелов и их дьявольские орудия. Тем не менее восстание еще не подавлено и на третий день небесной войны, Бог посылает Мессию, своего Сына, для которого он приберёг славу этой победы. Тот, именем своего Отца, прибывает на место сражения, приказывая своим Сонмам стоять с обеих сторон, пока он на своей Колеснице, вооруженный молниями и громами, врезается в самую середину восставшего Легиона, расстраивает их ряды и более неспособных к сопротивлению преследует до самых границ Рая; стена разверзается и Сатанинский сонм падает в бездонную Бездну. После этого Мессия с триумфом возвращается к Отцу.


Всю ночь отважный Ангел Райские поля
Пересекал один Небесные Равнины,
Чрез пространства пока новая Заря,
Вращением стрелок часовых от середины,
Лучами первыми небесные Врата,
Не распахнула розовой рукою;
Таила Нишу скрытою Священная Гора,
Где Возле Трона Свет со Тьмою,
Сменяясь чередуются в вращении своем,
В друге друге вымещая Хаос снов;
Как Ночь кромешная сменяет себя Днем,      
Играет Светом сбросив свой покров;
Пока в тенях является пред Тьмою,
Последняя спешит их уже скрыть,
И рано или поздно спрячет под собою,
Где Тьма способна все что хочешь уявить
Покуда Мраком Свет предвечный правит;
И вот разлилось Утро новою Зарей,
Таким как на высоких Небесах оно сияет,
Упрятав Ночь в лучах Восточных под собой,
Накинув на себя Златое одеянье;
Пространство вдоль и поперек среди огней,
Неисчислимыми Рядами в их сиянье,
Средь Колесниц и пламенеющих Коней,
Что выбивают искры в вечном отраженье
Предвечного Огня, так он увидел это все;
Войну Небесную узрел он в зарожденье,
Поняв что все там в ожидании ее;
Премного счастлив слиться среди Сонмов
Под радостные возгласы всеобщие что вновь,
Один вернулся из отпавших Легионов,
И цел во всеоружии стоит среди рядов.
Затем под одобрения к Горе Превышней,
Где на Престоле Высочайший восседал;
Из Облака златого голос слышный,
К нему и всем кто рядом с ним воззвал.

Да, Божий раб, сражался ты достойно
И среди мятежных множеств Дух не променял,
Затмившим спесь заносчивого Сонма,
Во имя Истины высокой слово отстоял;
И за свидетельство всеобщим порицаньем
Гонимым что несносней может быть,
Похуже всякой силы недопонимание      
При этом самому мятежником прослыть;
Там где у Бога ты хотел лишь оправданья,
Увидели упрямство в несогласии твоем;
Теперь тебя попроще ждет заданье
И в помощь будет дружественный Сонм;
Теперь назад вернешься с большей честью,
Чем был осмеянным когда их покидал,
И утвердишь закон своею вестью,
Всем кто в своей лишь правоте все отрицал.
Чтоб право возымел Посланник их небесный;
Ступай Князь Воинств славных Михаил,
И ты Князь Ратной Доблести будь вместе,
Архистратиг Небесный моя Сила Гавриил.
Сынов несокрушимых к полю брани,
Вперед видите мой преславный Сонм,
И встаньте супротив неисчислимыми рядами,
Пусть ополчившийся безбожный Легион
Средь вас увидит соразмерное число;
Оружие мятежное не устоит перед Огнем
И бунт отчаянный рассыпается в ничто,
Чтоб знали кто здесь пребывает вместе в нем.
Гоните прочь их за пределы Рая,
Чтоб не позволена было им благодать;
Всем кто не ценит думать не желая,
В других местах все им придется осознать,
Средь пропастей Тартара им уявятся владенья,
Где Хаос огненный их ждет уже паденья.

Так их верховный голос там увещевал,
Но тут Златая Туча над Горою что висела,   
Внезапно почернела и сокрывшись он пропал,
Исторгнув пламя в знак разбуженного гнева;
И рев Фанфар Эфирных звук ужасный,
Всем возвестил что время выступать,
Сомкнув их всех в ряды командой властной —
Все силы сфер небесных воинскую рать.
И с музыкой небесной Громовержца,
Сонм неприступный двинулся вперед,
Такой что доблесть будит в сердце,
В свой дерзновенный и рискованный поход,
Под руководством Первых за Отца и Сына;
Нет такой силы что способна их прогнуть;
Ни Лес, ни Горы, ни Долина,
Ничто не сможет строй их пошатнуть.
Непостижимые в пространственном движении,
Их Воздух над Землею возвышал,
В Эфире средь стихий в своем смешенье;
Как стаи птиц В Эдеме коль увидел и узнал,
К тебе Адам летят услышать имена;
Так устремляясь через все пространства,
Десятикратно вглубь являлась та Земля,
Сменяя раз за разом пестрое убранство,
Средь Сфер незримых где теряют все и вся,      
В предвечной пустоте, но вот на Горизонте
Им уявилось среди Северных Широт,
Как Сонм восставший в яростном полете,
На крыльях рассекал Небесный Свод.

От края и до края вглубь горящей Сферы,
Их Копья лученосные как Солнце на Заре;
Щиты златые и воинственные Шлемы,
Тщеславны и горды в неизреченной красоте,   
Казалось блеском все вокруг затмили,
Сплотившись под началом Сатаны,
В неистовстве отправиться спешили,
Дорогой яростной по сень своей Звезды.
В надеждах сокровенных пологая,
В тот самый день восставшие войной,
Кто Несказуем им в пределах Рая
Уступит все коль овладев его Горой,
Незримою Вершину силой завоюют
И возведут Архангела мятежного на Трон,
Но тщетно и не важно как малюют,
В мечтах честолюбивых им не светит он,
Чрез тернии к звездам неизведанной стезею;
Казалось поначалу странным нам,
Что Ангелы одни против других войною;
Все те кто некогда в единстве пребывал,   
В пространстве звездном схваткою свирепой,
Отвоевать желая право на него,
При том от одного Отца Сынами света,
В согласии и счастье воспевали мы его.

Но возглас громкий там уже раздался,
Что к битве за пространство призывал,
В намереньях никто не умягчался,
Пока все больше с нею кротость забывал.
И свыше Сатана как бог несокрушим
На Колеснице в Солнечном убранстве,   
Средь Херувимов под Щитом Златым,
Переступал непостижимо все пространства;
В лучах сияющий с блистательного трона
Сошел дистанцию меж нами сократив;
Лицом к лицу уже вплотную оба Сонма,
На расстоянье друг от друга супротив;
Враждебный Авангард свирепо угрожал,
Пока там не сцепились в схватке роковой;
Все ближе Сатана свой облик уявлял,   
Средь Алмазных Башен словно свой;
Смущенный дерзостью бесстрашный Абдиил,
Так размышляя сам с собою говорил;

О Небеса! Как с этим согласиться,
Где верность с долгом не хотят и знать,
И не желая с высшим примириться,
При том с ним могут сходство уявлять;
Иль не должны оставить их достоинство и сила,
Всех тех кто все на свете променял
И слабый должен уявлять себя всесильным,
Каким бы сильным он себя не представлял?
Не может быть, я должен испытать,
Того чей ум нашел превратным я и лживым;
В бою он должен правду доказать,
Иль не должно быть это справедливым?
Пусть силой и мечом на поле защитит;
Коль за нее готов он встать горою;
Ведь истина одна и непременно победит,
Какой бы не был спор и тяжбою любою.      
Жестока схватка там где разум с грубой силой,
Но неизменно всем известно нам одно,
Для разума она не станет здесь могилой,
И сила неизменно утвердить должна его.

Так размышляя он на встречу Легиону,
Покинув строй свой выступил вперед,
Где дерзкий Враг почти открытым взору,
В негодовании что закрыт ему проход,
И в отдалении бросил вызов свой,
Вступить на поле с ним в открытый бой.

Ну что гордец мятежный встретили тебя?
Достичь вершин небесных ты намеревался?
Иль думал ты возьмешь всех на ура,
И на Престол так просто взял ты и поднялся,
И что не охраняем ждет он лишь тебя,
Иль возомнил что все должны дрожать,
От Силы несказанной или меча;
Простак наивный, больше нечего сказать.
Не говоря насколько глупо и напрасно
Идти с мечом против Всесильного Отца,
Кому и атом и вселенная подвластна,
В ком нету формы, ни начала ни конца;
Кто из частиц мельчайших создает Миры,
Где пребывают Сонмы Воинств нерушимых,
Ужель теперь и впрямь подумал ты,
Что ты безумец стал несокрушимым?
Тот кто одним лишь мановением десницы,
Швырнет тебя и твой мятежный Сонм
Так глубоко во тьму чрез все границы,
Где в Бездне будешь ты веками заточен.
Ведь видишь ты не все из твоей Свиты,
Забыли верность, а иной и предпочтет
Измене Веру, но с пути тобою сбиты;
Ты их не видишь - пусть здесь все падет;
Оболган сам и сам же лжешь всечасно,
Ну не один же среди всех нашелся я,
В превратном мире не оставшись безучастным,
Ну что теперь увидел ты меня,
И Легион; теперь учиться слишком поздно,
Таких здесь тысячи и будет все серьезно.

И Враг великий гордо с тихой злобой,
Взирая искоса промолвил; в добрый час,
Хотя и не к добру но в час удобный
Упрямец своевольный подстрекает нас,
Полет свой завершив в мой час отмщенья;
Тебя смутьян я прежде поджидал;
Сполна получишь ты вознагражденье,
Все то что ты дерзновением снискал.
Под руку правую ты первый напросился,
Средь смуты в беспорядке твоих слов;
Что ты посеял средь рядов или забылся,
Что пред тобой стоит здесь треть Богов,
Собранием сплотившись утвердиться,
И если в сотрясенье воздуха не впасть,
Пока в нас сила высшая способна увиться,
Мы обратим в ничто любую власть.
Но хорошо что ты здесь ранее других
И от меня в награду честолюбию твоему,
Чтоб отличался ты средь Ангелов своих
Тебя своим я опереньем лично одарю.
Чтоб пред другими уявив преуспеяние,
Могли узреть что может с каждым стать;
Пусть не колеблется твой ум от ожиданья
(И без ответа на словах будешь блистать)
Чтоб ты узрел и чтоб другие знали;
Свобода Райская к чему теперь она,
Чтоб себя мы там не отличали,
Где Духи в праздности не ведают себя,
Во множестве равны в единстве зримом,
И кто ответить сможет для чего,
И сдабривать кого в небесных гимнах
Коль в множествах для всех там все равно.
А не затем ли то что движимые ленью,
Удобно на Пирах беспечных пребывать,
И песни петь в пустых богослуженьях
Холопским Духам, не прибавить не отнять?   
Признай и ты и все подобные тебе,
Певцы небес лишь в рабском услуженье
Тягаетесь, вот вся свобода ваша где,
И уявиться все должны вы для сравненья."

И строгий Абдиил с неменьшим рвеньем;
Отступник наглый все еще ты лжешь   
И нет конца твоим всем заблужденьям,
Но где бы не блуждал ему ты все вернешь;
Как смеешь искушать ты смысл искажая —
Повинность что с Природой что с Отцом;
Там где Природа в чаяньях слепая,
Ты превосходишь там где должен править Он.
И услуженье называешь ты холопством,
Иль лучшее мятежник променял,
Покорным перед высшим превосходством,
Да ты, похоже, уже сам себя загнал;
И как ты смеешь службу порицать?
Господствуй в Бездне там тебе и место,
Там ты не сможешь имена свои менять,
И прикрываться тем что всем известно;
И кто с Богами третьей частию в Раю, 
И кто восстал, кто есть и был здесь падшим;
В цепях восславим Солнце мы в Аду,
А Царство что ты занял будет нашим.
А я, как ты сказал, полет свой завершив,
Приветствием с небес по башне гордой,
Ударю так что все на свете позабыв,
Увидишь вмиг кто раб а кто свободный.

Сказав, ударом сокрушительным в сердцах,
Со всею силой что есть мощи замахнулся,
Подобно буре разносящей в пух и прах,
И Враг мятежный отшатнувшись ужаснулся;
И мысль застыла оглянувшись в Бездну,
На десять ужасающих шагов отпрянув вспять;
Щит золотой уже был бесполезным,
Не в силах скрыться или что либо сказать,
Прогнутое колено подперев своим копьем;
Как Ветер быстрый мчится над Землею
Иль бурный Океан бежит своим путем,
Теснит, обрушиваясь каждою волною,
И точит камни на Скалистых берегах,
Их растворяя вместе с водной глубиной,
Так Враг Великий ускользая на глазах
Назад отпрянул слившись вместе с тьмой.
Восставших охватило изумление
И ярость видеть униженье их Царя;
И мы в предчувствии Победного Сраженья,
Исполненные радости желанием горя,
Сражаться; тут раздался звук трубы,
То Михаил своих Архангелов сзывая,
Для битвы всех выстраивал в ряды,
Средь высших Сфер Осану разливая;
И Легионы Сатаны без промедления,
Рядами устрашающими встали супротив,
Внушая ужас грозным построеньем;
Неистовая ярость бушевала среди них,
Столь оглушительного шума Небеса
Еще не знали прежде; лязганье мечей,
Сверкала искрами небесная броня
И Колесницы медные от скрежета осей,
Казалось рвали вдребезги пространство,
Зловещей схватки ужасающим был шум;
Все сущее плыло вне постоянства;
От стрел горящих над главою, всякий ум
Был омрачен казалось; оба сонма
Друг друга в пламени не силах различить;
Менялась быстро исчезающая форма,
Лишь для того чтобы Врага в ней уличить.
Так под Небесным Сводом оба Легиона,
В неистовстве с друг другом бились мы,
Со всею яростью в бою ожесточенном
В котором уступить Врагу мы не могли.
От наших молний Небо содрогалось
И если бы тогда сотворена была Земля,
То и она б до сердцевины сотрясалась.
Неудивительно, среди несметного числа
Неисчислимых Сонмов с двух сторон,
Где даже Наименьший элементы и стихии
Своею волей подчиняя был вооружен,
С подвластных Сфер в руке сбирая силы,
Никто не мог так просто быть сражен;
А там Мощь Сонмов схваткой беспощадной,
Клинки подняли коим не было числа,
И если не разрушить силою безоглядной,
То разорить могли с концами Небеса.
Когда бы Вечный Царь не поубавил силы,
Кто царствует один над нами высоко,
То верно все бы без остатка разорили;
Средь наших Сонмов таково было число,
Что в множествах могли уподобляться,   
Несметным Армиям, а каждая рука
Могла по мощи с Легионами тягаться,
И каждый Воин был не менее Вождя;
Сам знал где ждать а где идти в атаку,
Где отступить иль тактику сменить,
Где разомкнуться без потерь закончив драку,
А где борьбы тески переломить.
Никто не помышлял сбежать или укрыться,
Ни страха ни смятения никто не уявлял
И каждый только на себя мог положиться,
Покуда, будучи уверен, точно знал,
Что ключ к победе он держал в своей руке;
Деяний вечной славы было не исчесть;
Война та многоликая повсюду и везде;
То на земле, то на крылах куда невесть,
Несло нас в дальние пространства,
Где Воздух не способен удержать себя в Огне,
В движении уявлял свое коварство
И оба находились в нескончаемой войне;
Подвешенные долго в схватке равномерной,
Пока в тот самый день рассвирепевший Сатана,
Негодованием распаленный чрезмерным,
Явил пред нами мощь свою сполна,
Не видя равных никого перед собою
И наступленьем мрачным и ужасным напролом,
Смутил Серафов боевых своей рукою,
Всем угрожая пламенным клинком.
Но Михаила разглядев пошло все прахом,
Когда узрел как он мечом своим махал;
Двумя руками ухватив единым взмахом,
Он с высоты всех Легионами сметал,
Все вкруг опустошая смертоносным острием;
Перед крушением тем не в силах устать,
Укрылся Враг под адамантовым Щитом,
Где под броней десятикратной не достать,
Покуда в той окружности обширной,
Ничто и никого никто не в силах различить,
Но ближе подступая Ангел Сильный,
Его приметил, рад что сможет завершить
Войну Небесную с пустым братоубийством,
И заковав цепями обуздать Архи-Врага;
Нахмурив бровь пылая грозным ликом,
Такие произнес ему он гневные слова.

Ты видишь сколь прискорбно разоренье;
Повинен в этом ты зачинщик зла,
Война на Небе с твоего соизволенья,
Покуда это ты кто распалил против себя,
Собратьев разобщением тлетворным;
Воистину обильны щедрые плоды;
Каким угодно можешь быть ты непокорном,
Однако помни не один лишь только ты,
Но всех кто кого к себе ты приравнял,
Посеяв в мире безмятежном беспокойство
И смутой наглой Небо запятнал;
Как смел ты Духам верным свои свойства,
Навязывая злобно ложью принуждать,
Что вздору лживому приходиться им вторить,
Но знай вперед покой здесь нарушать,
Тебе никто отныне больше не позволит;   
Никчемным распрям нет на Небе места,
В других местах ты будишь Троны покорять;
Для Зла что сеешь вам сподручней Бездна,
Тебя и Сонм твой ждет давно принять;
Там и грызитесь вместе сколь угодно,
Пока мой Меч работу не начнет,
Расплатой жесткой неожиданной от Бога,
На крыльях мщенья благодатью не спадет   
И боль умножившись заставит вас страдать,
Ее там будете вы тяжко проклинать.

Так угрожал Князь Воинств Супостату,
На что немедленно Противник отвечал;
Какую учинить способен ты расплату?
Я видел как ты тщетно воздух сотрясал,
Сразить не силах даже малого в делах;
Никто из наших не покинул поле брани
И даже павшими и втоптанными в прах,
Они перед тобой непобежденными восстали.
И думаешь со мною легче совладать,
Высокомерно угрожая пропастью бездонной;
Что Смутой ты назвал ее мы будем знать
Борьбой во Славу в Битве непреклонной,
Где все завоевать без колебаний
Намерены, иль Небеса в горящий Ад,
Что в баснях ты придумал для стращаний,
Мы обратим и ты увидишь кто здесь слаб,
Где если не царить но будем мы свободны;
Пока сколько хочешь силы можешь красть;
Объединяй себе их в помощь сколь угодно,
Покуда именем ты держишь свою власть,
Но помни ты всегда не стану я бежать,
Но всюду и везде тебя намерен я искать."

В таких любезностях закончив перебранку         
Они возобновили ужасающий свой бой,
Едва ли кто опишет эту схватку;
Та распря несказуема за всякою чертой,
И если даже Ангел на понятном языке
В своих рекордах сможет рассказать,
Что для сравненья приведет он на Земле,
Чтоб образы людей в те сферы приподнять,
Туда где прибывают все земные Боги;
Подобны им среди пылающих огней,
Непостижимые в движенье иль покое,
В пространстве направляли ход вещей.
Горящими клинками в воздухе махая,
Они огнем писали страшные круги;
Подобно Солнцам ярким очи затмевая,
Друг против друга пламенели их Щиты.
Застыло время в мрачном ожидании;
Воинственные Сонмы с каждой стороны
Исчезли спешно; там где скрежет брани,
Лишь бушевал средь яростной толпы
Сил Ангельских теперь покинутое поле,
Средь бурь таких опасно слишком быть;
Когда незримые миры враждуют поневоле,
Коль если в слове несравнимое сравнить,
То разве лишь войну средь Звезд далеких,
Или Планет и там на станут сожалеть,
Под натиском Владык своих высоких,
Готовых их материю в ничто перетереть,
Лишь чтоб сместить враждующую Сферу
И силой Трон завоевать среди Небес,
Где каждый ищет утвердить свою лишь меру
И на Противнике своем поставить крест.   
Лишь Высочайшему по мощи уступая,
Они подняли ввысь неотвратимые клинки,
Одним решающим ударом устремляя,
Порвать Соперника на мелкие куски,
Чтобы не было нужды для повторенья
И этим шанс представив фору ему дать;
Но Михаила Меч в Небесной оружейной
Был закален, перед которым устоять,      
Никто не мог и сверху устремленный
Он разрубил воинственный клинок
И в тот же миг пока незащищенный,
Рассек одним ударом правый бок.
Впервые на себе изведал Сатана,
Что значит боль поплыв как от дурмана;
Насквозь зияла от разящего меча
В Эфирной ткани пламенеющая рана,
Но вскоре исчезая скрылась без следа,
И чрез мгновенье был уже исправной,
Покуда не было в том теле вещества;
Лишь Кровью - влагою нектарной
Меч Михаила нерушимый запятнав,
Да так что яркий блеск мог ослепить;
Тот час к нему все Ангелы стремглав
Со всех сторон слетелись заслонить,
Пока другие на Щиты его взвалили,
И понесли до Колесницы всей гурьбой,
Там где сошел пред тем когда вступили,
Они с Небесным Сонмом в ярый бой.
И там сложив его оставили стонать
От гнева мрачного от боли и позора,
Уже не в праве себя более считать
Непревзойденным среди Ангельского Сонма.
В ту распрю с Михаилом вовлеченный,
Не думал он что будет им сражен,
И в унижении прискорбном уязвленный,
От спеси был его пустой лишь звон.
Уже не мог он с верой в свои силы
Ему быть ровней, все сошло на нет,
Но вскоре исцелился, Духи всюду живы,
И только жалкий и никчемный человек,
С надеждою на хрупкость плоти тленной
И ведать не желает жизни без нее,
Без Сердца с Головой своей почтенной;
Помимо живота не видит ничего,
Он вместе с плотью вырождаясь исчезает;
А вот Телам текучим невозможно повредить,
Как Воздух легкий всюду проникает,
Его нельзя ни уничтожить ни делить.
Они в сердцах во всех без исключенья
Живут преуспевая — в каждой Голове,
Все звуки слышат, в каждом зренье,
Участвуют решая быть чему и где;
Они во всем себя без устали слагают,
Любые формы принимают, всякий цвет,
Себя рассеивают всюду иль сжимают,
Покуда там препятствий для них нет.

А в это время Гавриил с другого края
Преславным Сонмом Молоха теснил;
Не меньшей славы были те деянья,
От коих Царь свирепый явно был
Премного возмущен застигнутым врасплох,
Когда пошла по швам вся оборона
И строй рассыпался не зная в чем подвох;
Грозил ему он с Колесницы своей злобно,
Тащить по полю на колесах приковав,
Хулою лютой Трон Небесный осыпая;
Того кто вечен и Един на Небесах,
В ругательствах прискорбных проклиная;
Но вскоре сам от острого клинка,
Ударом жестким неожиданно сраженный,
Он взвыл от гнева тяжка боль была
И скрылся прочь с бронею рассеченной.
А также Рафаил и Уриил с успехом
Теснил с обоих флангов ярого Врага,
Был вскоре сломлен Асмодей с Адрамелехом —
Два мощных Трона те что ставили себя,
В ряду с Всевышним но заносчивая мысль
Была научена скромнее быть собой,
А вместе с ней терялся и весь смысл
В доспехах их с алмазною броней;
И Абдиил на стороне не выжидая,
С удвоенною силой руку приложил,
Мятежный Легион без жалости сметая,
Не устоял ни Ариох ни Ариил,
И сила Рамиила в буйстве злобном,
Низвергнутой была укрощена.
Поведать я вполне бы мог способным
О тысячах других увековечив имена;
Вот только избранные Ангелы вполне,
Довольны своей славою Небесной;
Им не к чему хвала людская на земле,
Она всегда для них была не интересной;
Хотя иные может стали бы искать,
Устраивая здесь невиданные Войны,
Но их признанием и Славой не поймать;
И даже если волей Рока несвободны,
В священной памяти оставшись без имен,
Во тьме забвения земного пребывая,
Им это ближе, чем никчемный звон,
Покуда сила в слепоте от истины сбегая
И верности закону не захочет уличать,
Саму себя в поступках непристойных;
Заслуги нет коль можно порицать,
В бесчестии или действиях зазорных;
Тот кто в бесславии славу себе ждет,
Пусть того Вечное забвение найдет.

С паденьем сильнейших битва поутихла
И Армия восставших скрылась кто куда,
Во множествах разрозненных разбита,
В разброде жалком перемешанная вся;
Обломками брони с разбитыми клинками
Была Равнина вся усыпанная в прах,
Лежали Колесницы верх ногами,
С Конями огненными с пеною в зубах;
Мятежный сонм той схваткой изнуренный
На время скрылся там где не достать;
Уже он не был более способен,
Нещадные атаки Михаила отбивать;
Застигнуты врасплох страшась разгрома,
Они все поняли впервые для себя;
Терзала боль их от бесславного позора;
Еще вполне не ведая уявленного зла,
В непослушании; во всем непогрешимы
Не знали бегства и неведом был им страх;
Святые же напротив нерушимы,
В кубических Фалангах стройными в рядах,
Стояли крепко продвигаясь неуклонно,
Сжимая копья перед яростным врагом,
Безгрешны перед истинным законом,
Во всем превосходили гордый Легион;
Не устрашаясь ран они уверенные шли,
Хотя и также одолеть их силою могли.

Ночь между тем в свои права вступила,   
Скрывая Небо под покровом темноты
И бой непримиримый их остановила,
Их тишиною одарив от скрежета Войны;
И Победитель равно как и Побежденный,
Все Легионы растворились вместе с тьмой;
Расставил Михаил своих дозорных,
Из Херувимов вкруг стоянки боевой,
И Сатана напротив с Воинством своим,
Во тьме совет созвал дела все уяснить,
И только лишь предстали перед ним,
Неустрашим как прежде начал говорить.

О вы, в бою неравном закаленные огнем,
На что способны вы Врагу явили все,   
И вас он не сломил ни силой ни мечом;
Достойные Свободы но не только лишь ее;
За доблесть слишком мелкая награда,
Но в праве мы вполне претендовать
На большее - господство, честь и славу,
Без всякого зазрения должны завоевать,
(И если день, то почему бы и не вечность?)
Коль Царь Небесный не преминул пожалеть
У Трона Вышнего своих всех подопечных,
Решив что ими нас он может одолеть
Вот только зря; а значит ошибиться
И впредь он может; каково же это знать?
А значит на себя лишь можем положиться,
И сами все должны теперь решать.
Да, претерпели мы неравными в сраженье,
Был наш Противник лучше нас вооружен;
В потерях тяжким было огорченье,
И по сей день столь тягостный урон
Еще не знали, ну и что, зато мы знаем,
И в прах поверженными можем мы сказать,
Что в превосходстве поражения не знаем,   
И то что раной смертной жизнь не отнять
У тех кто был рожден на небесах;
Хотя и страждут ваши звездные тела,
Все заживет на ваших же глазах,
Своей же силой и не столь страшна беда,
Покуда под рукой ваше лекарство.
Прикрывшись впредь надежною броней,
Мы силою возьмем любое Царство;
С таким оружием дадим мы новый бой,
Против которого никто не устоит,
И мы с Врагом все шансы уравняем;
Тогда вполне он для себя все уяснит,
Что от Природы мы не в чем не уступаем.
А если есть другие скрытые причины,
Что позволяют верх над нами взять,
Должны в уме своем остаться нерушимы,
Чтоб как бороться с ним заранее узнать.

Лишь он закончил вслед Нисрох привстал,
Глава Начал, той схваткой изнуренный,
И он едва укрывшись еле убежал,
С клинком разбитым и бронею рассеченной,
Мрачнее тучи в той разрухе уязвлен,
Слова такие произнес перед собраньем;

О Избавитель наш что послан Небесами
Кто даровал от новоявленных Богов
Свободу, одарив законными правами,
Кто нас возвысил и избавил от оков.
Но даже если так задачей неподъемной
В неравной битве это все претерпевать,
Против всех тех кто к боли этой темной
Неуязвимым и кто не будет даже знать
То зло которым нам здесь угрожают.
И сила несравнимая, к чему ее рядить,   
Когда нас неустанно подавляют,
Сильнейших заставляя руки опустить.
Да можем мы убрать все радости из жизни
И всем довольствуясь при этом не роптать;
Покой сподручней чувству и для мысли,
Но эту черную тоску едва ли нам унять;
Из всяких зол она пожалуй наихудшей,
А чрезмерной всякое терпение убьет;
Каким лекарством станем мы бездушны,
Кто это средство здесь изобретет,
При помощи которого мы сможем победить
Врагов не знающих ни боли ни сомненья;
Какой бронею себя сможем защитить,
И чем мы вырвем наше избавленье.

Невозмутим ничем промолвил Сатана;
Конечно прав ты в этом, к сожаленью,
Как этот мир история стара,
И к нашей цели есть готовое решенье;
Тот кто из нас то отражение созерцает
В Эфирном зеркале тот сможет и найти
И форму уготовленную в коей он узнает
Себя и все чему должно произойти,
В той части света в Небесах необозримых,
В Пространстве где Деревья и Плоды,
И Злато в Жемчугах с Цветами Неземными,
Чье Око видит все пределы Красоты.
И вещи превосходные откуда они все,
Какой Землей неведомой питают;
Состав их темный, грубый, иль в огне,
Возвышен легким дуновением витает?
И лишь касанием Небесного луча
Они находят жизнь цвет свой раскрывая
И рвутся к свету свою силу обретя
Объемля все в пространстве источая.
Нетронутая Бездна в глуби темной,
Пылает пламенем предвечного Огня,
Мы им забьем свои орудия по полной,
С вершин до нескончаемого дна.
Всего одной искрой от края и до края,
Мы на прицел пространства все возьмем,
Врагу запалом молний угрожая,
И где достанем там его пробъем.
Посеем средь них такое мы смятенье,
Внезапным натиском пред коим устоять
Не в силах, он забудет устремленья
И тщетные мечты нас в Бездне укатать,
Всем тем что на беду мы подзабыли,
И убоятся они наш Небесный строй;
Решив что Громовержца мы разоружили
И молнии метаем гневною рукой.
Терпеть не долго, на Заре вы все сомненья
Отбросите совсем когда все завершим;
Ну а пока крепясь отбросьте опасенья,
Отчаяньем себе мы только навредим.

Приободрившись вновь словами Сатаны,
Они отбросили унынье и сомненья
И чувства все в порядок привели,
В большом восторге от его изобретенья;
И каждый думал от чего не был способным
Узреть что показалось столь простым;
Что мнилось прежде невозможным,
Все это явью уявилось теперь им.

В грядущих днях, Адам, в твоем потомстве,
Во зле намеренном иль умысле слепом,
Найдется тот кто преуспеет в вероломстве,
Иль в дьявольских интригах вдохновлен,
Чиня орудия для козней силой злою,
Людских Сынов он для греха прибережет,
Иль для войны с взаимною враждою,
Покуда дьявол в человечестве живет.

Тотчас с собрания все ринулись за дело,
Не рассуждая в множестве несчётных рук,
Направились в небесные приделы,
Переворачивать повсюду Звездный грунт;
И там узрели что Природа сохранила,
В намеренье средь элементов основных;
Там Серой и Азотом их она снабдила,
В соединениях самых первых и простых;
Они нашли как лучше все перемешать,
Изобретая с тонким мастерством;
И как при этом зерна примесей убрать,
Все расставляя в построении ином.
Другие вскрыли сокровенные пласты
В Пространстве (разве все иначе на Земле),
И жилу там небесную нашли,
Чтоб вылить и сковать орудия себе,
И Ядра к ним для повсеместного крушенья;
И провод для запала стало быть,
Чтобы хватило лишь искры прикосновенья
И все в огне мгновенно растворить.
Так незаметно под покровом темной ночи
Они к рассвету все закончили дела,
В предписанном порядке не смыкая очи,
Настороже, безмолвны, зная лишь себя.
 
Лишь Небо озарилось первыми лучами,
Призыв Фанфар призвал всех вновь;
И Михаила Ангелы построились рядами,
Сверкая Золотом Доспехов и Клинков;
Другие вдаль с Холмов рассветных,
Обозревали вокруг окрестности везде;
Разведчики в четыре страны света,
Узнать заранее спешили налегке,
Все укрепления что Враг успел создать;
Где он стоял и что намеревался,
Откуда собирался снова наступать
Иль на каких вершинах он обосновался;
И тут внезапно вдалеке они узнали,   
Знамена на ветру свирепого Врага;
Неспешно шли они но твердыми шагами
И Зофиил тот час на скорости крыла,
Своих предупредить и прокричал,
Так громко что Эфир весь задрожал.

Готовьтесь все Враг близко уже вьется;
От нас он вовсе никуда не убегал;
Для нас тем лучше гнаться не придется,
Хоть в этом нам услугу оказал.
Я видел этот взор подобно туче злой,
Его решимость здесь никто не сокрушит;
Укройтесь прочно адамантовой броней,
Надвиньте шлемы и свой круглый щит
Держите крепко посреди иль над главою;
Похоже будет ждать нас этим днем,
Не легкая прогулка с песней строевою,
А шторм из стрел пропитанный огнем.

Так он их упреждал хотя и сами знали,
Что на чеку должны быть с Сатаной
И все препятствия и огрехи убрали,
Мгновенно вняв тревоге боевой,
Еще плотней сомкнувшись в построенье,
Когда увидели что Враг к ним подступал
В своем неумолимом продвиженье,
Уже быстрее шел и страху не внимал
И вот уже махины боевые выставляя,
Внутри фаланг кубических своих,
Со всех сторон их плотно прикрывая,
Чтоб ни одна душа не видела там их;
И тут внезапно появился Сатана,
Такие произнес он громкие слова.   

Вы кто стоит теперь здесь в Авангарде,
Что вправо, что налево, Фронт один;
Кто ненавидят нас увидят в нашей правде,
Какой нам нужен здесь покой и мир;
И если пожелают их с открытым сердцем
Мы встретим предложенья обсудить,
А если нет тогда мы им ответим,
Но в поражении нельзя нам отступить;
И все что есть должны на усмотрение
Мы предъявить, так заряжайте же к чертям;
Пусть молнии летят без промедленья,
Пусть слышат все и Небо в помощь нам.

Едва с призрением озвучив свой призыв,
В словах двуличных поглумившись;
Тот час направо и на лево разошлись,
По крайним флангам разделившись.
Что нам невиданным и странным
Казалось к изумленью наших глаз;
Разбившись в построении туманном,
Сонм Сатаны тремя колоннами от нас,
Рассеялся в пространстве по краям;
Неслись повсюду боевые Колесницы,
По отдаленным прикрывая рубежам,
Во всех в приделах видимых десницы.
Подобны они были каменным Столпам,
Или Деревьям с полыми стволами,
Что доживают век в Лесах и по Холмам,
Уж без ветвей но с крепкими корнями.
Когда б отличие одно не выдавало,
Что все что знали или видели они,
Они чинили в том свое лекало;
Была их форма безграничная сродни
Пространствам без начала и конца,
Где медь, железо, всякое движенье;
За жутким жерлом там зияла пустота,
Что неуклонно предвещало соглашенье.
За каждым позади стояли Серафимы,
Запал их прикурить в любой момент,
Пока мы любопытством одержимы,
В тревоге наблюдали новый прецедент;
И ждать было не долго, неожиданно они
Махин тех сатанинских адские запалы,
Одновременно подведя свои огни,
Мгновенной вспышкой все объяли.
И все заволокло, повсюду едкий дым;
В Эфире, все что есть и все что нет,
С Небес до дьявольских глубин,
Распотрошили чтобы выставить на свет,
И шум в пространстве чрезвычайный,
И недра скрытые заоблачных высот,
Излившись обнажили свои тайны
В избытке своих адовых красот.
И связки Молний с Ядрами из стали,
Победоносных Ангелов со всех сторон,
С неистовою злобой сверху накрывали,
Во множествах сметая все кругом;
От града стрел таких едва ли устоять,
Хоть кто, хотя незыблемы как Скалы,
Отпор кому угодно в силах были дать,
И все же не могли и тысячами пали,
Архангелы и Ангелы кто не успел ульнуть;
С Оружием в Броне, тем было не легко,
Другие же могли как Духи ускользнуть,
Могли исчезнуть сжав себя в ничто.
 
Теперь во множестве рассеявшись ином,
Враг торжествуя и не думал уступить;
Их строй сомкнутый был им ни по чем.
И что им делать, как им поступить?
Брать штурмом чтоб отбросил вновь назад,
И тем свое удвоить поражение,
Чтоб глядя свысока смеялся гордый Враг
Питая тем свое пренебреженье?
Ведь сзади них стояли Серафимы,
Готовы новым залпом их сразить,
Вновь подпалив те адские Машины
И шквалом Стрел их вновь накрыть.   
Однако вспять вернуться в пораженье,
Та мысль им еще несноснее была;
Узрев сколь их прискорбно положенье,
К своим, ликуя, обратился Сатана.

И где он наш высокий Покоритель?
Что прежде столь неистово нас гнал;
Мы показали кто здесь победитель,
Свою заносчивость пред нами он унял,
В пространном поле оказав гостеприимство,
С открытым сердцем встретили его,
(А что еще, какое здесь бесчинство?)
Что предложили мы средь этого всего,
В иных словах другое соглашенье,
Глядишь быть может передумают они,
И отскочив усвоят направленье,
Там где сливаются незримые миры,
В смешениях причудливых своих;
И полагаю если наше предложенье
Озвучим снова мы упрямому Врагу,
То мы его принудим к соглашению,
Что нужно нам, как впрочем и ему.
 
И Велиал ему с насмешкой злобной;
О да, теперь позиции столь крепки,
Что согласятся и останутся довольны,
Им не оспорить предложения твои.
Условия эти не принять себе дороже;
Безумец разве не способен осознать,
Суть столь весомых доводов, негоже
С ног сбитым продолжать все отрицать.
Кто примет их все взвесив за и против,
Тот мудростью себя не обделит;
А кто отринет дар твой, тот напротив
Покажет что он сам себе вредит.

Так меж собой в веселом настроенье,
Шутили раздувая значимость свою,
Гоня из мыслей прочь свои сомненья,
Что им победа обеспечена в Раю.
Уверены что с Вечностью сравняться,
Теперь способны пологая что легко
Открытие их позволит приподняться
К вершинам звездным где доступно все.
Над Воинством небесным насмехаясь,
Презрев угрозы, в то время как они
Стояли в затруднении опасаясь;
Не долго впрочем выжидать в тени
Пришлось и вскоре равнозначное оружие
Неистовая ярость побудила отыскать;
Во всем своем великодушие,
Слегка их адское лукавство поунять.
Тот час (ведь не напрасно Ангелов своих
Всевышний превосходством наделил),
Доспехи побросав они к Вершинам их
Помчались налегке, откуда Враг их крыл,
Своими стрелами из дьявольских махин,
(А видели они все горние Вершины,
На Небесах, что вопреки земным,
Подобны легким дуновениям в Эфире).
Подобно вспышкам ярких молний они знали,
Как основания выбить из под ног,
И все их Горы с мест своих срывали,
С их содержимым растирая их в песок.
Хватая в руки за косматые вершины,
Они их над собой приподымали высоко,
Ручьи и скалы все леса и все долины   
И со всей силой вытрясали из них все;
И тут мятежников объяло изумленье,
И страх пред тем что уявил небесный Сонм;
Лишенные опор в одно мгновенье
Теперь их горы опрокинулись верх дном.
Придавленные сами тем же построеньем,
Тремя рядами сверху Воинством святым,
Теперь былое их исчезло дерзновенье,
Под весом неприступных их Вершин,
Что под собой их плотно придавили
И следом в наступление по их главам,
Теперь там они с яростью крушили,
В Эфире накрывая Сонм их тут и там,
Где хватит тени справиться с тенями,
И сломлен был мятежный Легион;
Разбитая броня впивалась в плоть краями,
От боли их был слышен тяжкий стон;
Со всею яростью внизу сопротивляясь;
До этого они еще могли и ускользнуть,
Ловушки этой непрестанно уклоняясь;
Теперь же крыльями своими шевельнуть,
Поверх придавлены едва они могли;
То притяженье не в силах одолеть,
Хотя и Духи Света наивысшей чистоты
Пусть и пришлось отчасти потемнеть;
И остальные уяснив теперь движенье
Сомненья отбросив стали подрожать
И все соседние Холмы и Возвышенья
В друг друга стали с яростью швырять;
Так посреди встречаются в Эфире
Незримые Вершины в столкновении своем,
Среди теней в другом и в этом мире,
И доносились звуки адские кругом;
Война в сравненье показалась бы игрой,
Среди такого мрачного смятенья,
Где хаос непрестанно множился собой,
Сметая Небо в том столпотворенье.
И если бы Отец Небесный не вмешался,
Пред кем бессильна всякая рука,
Чей Трон над нами всеми возвышался,
Не взвесил бы все против и все за;
Кто тот мятеж предвидел изначально
И допустил его глаза на все закрыв,
То верно все б закончилось печально,
Покуда только так он донести призыв,
Способен был в намеренье великом,
И этим свою Волю высшую свершить,
Чтоб Сын что слит с единым Ликом,
Перед Противником способен был явить
Всю власть Его дарованную свыше;
Кто справа с ним у Трона пребывал,
В таких словах Отец к нему воззвал.

Превышней Славы Сын любимый мой,
Чей Лик незрим но вечно зримым,
Ты здесь при мне иль я теперь с тобой,
Но знаем мы что оба мы в Едином;
Так что ж до Бога чьей рукою,
Я ныне объявляю Волю здесь свою,
Прошло Два дня как мы уже с тобою,
Коль если дни подсчитывать в Раю,
Послали Михаила с Войском обуздать,   
Их ослушание упрямое; и что же?
Пришлось всем тяжко там видать,      
И битвы были их суровыми похоже,
Когда сошлись такие мощные Враги.
Я им самим оставил все на усмотренье;
Ты знаешь сам что в разнице они,
Равны между собой в своем Творенье;
Пусть и одни отяжелели от греха;
Но то что вкрался он им было невдомек,
И потому слепыми были их глаза,
Что над грехом подвешен тяжкий рок;
И если будет продолжаться это снова,
Так что ж, тогда придется вечно воевать,
Коль не найдется способа иного,
Они нас будут непрестанно утомлять;
Все менее способны к управленью,
Своей безудержною яростью такой;
Покуда края нет в том устремленье,
Грядой Горнею швыряться меж собой,
И Небеса от их нагромождений,
Свои все основания рискует утерять;
Итак два дня уже прошли а третий,
Я для тебя оставил распрю их унять.
Страдаю по сей день от этого всего,
Должны когда нибудь мы с их Враждой
Покончить, чтоб узнали для чего
Ты предназначен в схватке роковой;
Чтобы однажды положив конец Войне,
Триумф победы причитался бы тебе.

Лишь ты способен распрю завершить,
Покуда Милость вся и Добродетель
В тебе вполне себя способны уявить;
И Небесам и Аду ты свидетель,
Но Власть твою ни с тем и ни с другим,
Превыше всякой силы, не сравнить,
Над суетою всей мирскою господин;
И соответственно ты должен заявить
Наследником по праву и рожденью;
Царем всего что есть и что должны;
Ждет звездная дорога к восхожденью
На Колеснице где сливаются миры.
Пусть от Колес встряхнуться основанья,
Бери мой Лук и стрел разящих впрок,
Пусть Молнии несут мое воззвание
И препояшь к бедру заточенный клинок;
Все темные Сыны должны узнать,
Пусть сгинут они с вышнего Чертога;
Возможно Бездна их научит понимать,
Что значит чтить Царя и Бога.

И тут же Сына он пронзил своим Лучом,
Чтоб мог узреть все дальние приделы
И Лик его неизреченным Божеством,
Где Сын с Отцом своим в едином теле,
В таких словах вослед промолвил он.

О Высочайший из Небесных Тронов,
Превосходящий все в могуществе своем,
Наипервейший, Высший среди Сонмов,
Ты ищешь с каждым новым днем,
Чем можешь Сына возвеличить,
В любых условиях, а я в ответ тебя;
Твою я истину не вправе обезличить,
И все что должен отдаю тебе всегда!
Что счастьем для меня здесь наивысшим,
Исполнить волю что ты всем провозгласил,
Ты до Небес своих меня возвысил;
И Власть твою, что ты мне уявил,
Я принимаю но готов вернуть обратно,
Когда ты станешь Всем во Всём,
И я сольюсь с тобою безвозвратно,
Включая всех кто в сердце был моём.
Но тех кого ты вынести не можешь,
Уже ли их способен буду полюбить;
Могу для них я ужас преумножить,
Как с кротостью твоей готов простить,
Во всех вещах твой образ отражая;
Вооружившись вскоре Силою твоей,
Я изгоню Восставших всех из Рая,
В обитель Тьмы и Мрака, средь цепей;
Там где нетленным им и пребывать,
Свое былое вспоминая ослушанье,
Чтоб впредь наверняка уже им знать,
Что счастьем исполнять все указанья.
Тогда Святые больше не враждуя,
Собравшись вместе вкруг твоей Горы,
От всего сердца возликуют Аллилуйя!
И я Главою им воздам тебе Хвалы.

Так справа у Престола Вечной Славы,
Стоял опершись Сын на Скипетр Отца,
А между тем Заря уже сияла,
Разлившись ярким светом первого Луча;
Немедля он взошел на Колесницу
И словно молния пламенами искря,
Помчался вихрем навострив зеницу,
Вглубь Сфер незримых в дальние края,
Где в Духе растворяется Пространство;
Стояли там четыре Херувима у Колес,
Вокруг Очей и Звездное убранство
Несли на крыльях в Ликах четырех;
Крутя Колеса что по виду из Берилла,
Гоняя искры извлекая из пламен,
И Свод Хрустальный с Троном из Сапфира,
Над Головами их украшен Янтарем,
Сияя грозовою радугой цветами;
Урим в Броне отлитой среди Звезд,
Сиял невыразимо яркими лучами,
Смыкая между Сфер небесный Мост,
Для восхождения работаю исправной;
Подвешен с боку стрел Колчан и Лук,
Пронзить готовых молнией трехгранной,
Крылатая Победа справа а вокруг,
Дым от Пламен что меж собой сплетались,
Свирепо споря в столкновениях своих,   
Да так что искры всюду разлетались,
И впереди главою тысячам Святых,
Он издали всем приближение уявил,
И двадцать тысяч (я услышал это сам)
Неслись на Колесницах рядом с ним,   
На руку каждую, по десять пополам;
В глубины Сфер на крыльях Херувимов,
На Троне из Сапфира горнею грядой,
Он устремлялся средь Вершин незримых,
Хрустальный Свод оставив под собой.
Везде и всюду Свет свой излучая.
Лишь мы увидели Знамена их Вдали,
Нас охватила радость, точно зная,
Что это Ангелы рожденные несли,
Знамение Мессии уявляя в Небесах;
И Воинство Небесное командой Михаила,
По сторонам построилось тот час,
Вручив в распоряженье свои Силы,
И всех Вождей в едином увенчав.
Путь уготовлен был к его движенью;
И Горы сорванные с корнем вспять,
Его послушно подчиняясь повеленью,
Назад вернулись на места свои опять.
И Лик Небесный снова обретенным,
Что был искомым там повсюду и во всем,
Долине и Горе во цвете обновленным,
В исконном уявился качестве своем.
Что ввергнуло Противника в смятенье,
Но непреклонным он там так же гнул свое;
Расставив Силы в новом построенье,
В слепой надежде от отчаянья своего,
Во всем являя неуемное упрямство.
Чем убедить их что им рассказать?
Откуда это гордое лукавство;
Уже ль и впрямь оно способно пребывать
В Небесных Духах? или только Чудеса
Упорство их приводит к умягченью?
Где должно взять все к усмотренью,
Еще сильнее закалились их Сердца.
Его Сияньем недовольные печалясь,
Чьи Небеса на зависть было зреть,
К вершинам вышним так же устремляясь,
Желая силой обновленной одолеть,
Обманом или злобным принужденьем,
В своей надежде там преуспевать
И под конец заняв там все владенья,
Отца и Сына под начало свое взять.
А если нет, то пусть в крушенье
Мир сгинет напрочь в Бездне роковой;
Так шли они к финальному сраженью,
Пренебрегая гордо слабостью любой,
И бегство неприемля; и Единый Сын,
Слова такие к Воинствам своим
Вознес, к обоим Флангам обращаясь;

Спокойно стойте! И блестящий строй,
Держите крепко в день сраженья,
Закройтесь плотно под небесною Броней,
Покуда вы сильны не знали возраженья,
В своей войне когда он всех вас призывал,
Ко всем Делам его неустрашимы;
Отец Небесный в этом вас признал,
А значит в нем вы остаетесь нерушимы!
А что до тех, так пусть они знают,
Что от другой руки никто не убежит,
Покуда Царь Небесный участь назначает,
И жребий каждого ему принадлежит;
И его Воля неподвластна исчисленью,
Средь множеств тьмой кромешною она;
Лишь зрите принимая к усмотренью,
Как Боги гнев свой изливают чрез меня,
На все что подлежит здесь искупленью;
Не вы но я для них здесь нестерпим,
Для тех кто пребывая вместе с тенью,   
Желают править не считаясь с Ним,
На мне неистовую злобу вымещая,
Из за Отца кому здесь все принадлежит,
Все Царства, Силы, Власть и Слава,
И кто согласно воле здесь творит,
Меня в том вместе удостоив. И за этим,
Решить их жребий мне назначил он;
Даруя им возможность вместе с этим,
Со мной сразиться, или всякий сон,
Против меня всем миром напуская,
И кто сильнее я один иль они все;
Измерят сами все они, того не зная,
Не зная превосходства большего себе;
О большей распре и не помышляю,
Но кто мне верен, тех я оправдаю.

Так молвил Сын лице себя меняя,
Теперь свирепым виделся им он,
Холодный гнев Противникам внушая,
И Херувимы в Лике четверном,
Сомкнули разом крылья звездные свои,
И тень ужасная умножилась тенями,
И Сферы все в движенье круговом,
На Колеснице вслед с ее огнями,
Потоком звуков наводнили все кругом,
Разливом или Войском без числа;
И он погнал бесчестных всех Врагов;
Как ночь была погоня та мрачна,
Встряхнув в своих колесах до основ
Все Эмпиреи кроме разве Трона,
Незримого. И вскоре он явился там
И десять тысяч молний правою рукой
Сжимая он пробился к их рядам,
Сметая и круша всех в исступленье.
Все изумились возраженья позабыв,
Исчезло напрочь все их дерзновенье,
Мечи все побросав и руки опустив.
И сверху он по Шлемам и Щитам
Помчался среди мощных Серафимов,
Считая Троны по поверженным главам,
Желавших вновь укрыться под Вершины,
От его гнева уберечься чтобы там.
И с двух сторон натянутые стрелы
Летели в глубь рядов, где в Лике Четырех
Во множестве Очей своих глядели
Их Стражи вокруг пламенных Колес!

В Глазах различны но единым Оком,
Единый Дух над всеми пребывал,      
Где каждый в этом Пламени высоком,
Метая молнии друг друга ослеплял,
Огнями смертоносными стреляя,
Все им несносное желая поразить,
Что мнилось только этим лишь давая,
Всю свою силу напрочь истощить.
Пока опустошенные совсем не пали,
Лишившись в распре животворного огня.
Что до него и половину не отняли,
Лишь испытал он с ними там себя.
Учась их там всех Молниями жалить;
Их истребить он вовсе не желал,
А только Небеса хотел избавить,
От Духов всех кто разум потерял.
Упавших приподнял он вновь уверя,
И сбил их в Стадо чтобы отделить,
Своих Овец от яростного Зверя,
Готов в любое время молнией пронзить.
В одну их в стаю боязливую сбивая,
А всех упрямых от коих один вред,
Погнал к хрустальным стенам Рая,
Метая свои грозы им вослед;
Где широко и вглубь по середине,
Разверзлась пропасть бездной роковой,
Они от ужаса попятились при виде,
Но сзади он теснил своей рукой,
Им гибелью ужасной угрожая,
И кинулись они стремглав главами вниз,
Небесные приделы покидая,
И адский гнев преследовал там их.

Ад слышал этот звук невыносимый,
Ад видел как с Небес слетели Небеса,
И в ужасе вдоль глуби той незримой,
Как там смыкались разноликие глаза;
Но Рок определённый неизбежен,
Причины все сокрыты вечной тьмой,
И мало ли кто был еще повержен,
В пучинах адской Бездны роковой.
Летели девять дней они в паденье,
В десятикратном помутнении том,
И Хаос выл неистово в смятение,
Среди злых Стихий в безумии своем,
Крушенье сея разоренье и крах;
И вот уж Ад в огне неугасимый,
Сомкнулся на их скорбных головах,
Дом горестей и боли нестерпимой.
И Небеса возликовали в избавленье,
Заделав вскоре брешь в стене
И все вернулось к прежнему теченью.
Возобновив все должное себе.
И начертав на Небе новую границу,
С триумфом Победитель развернул,
Свою не знающую краха Колесницу,
И все назад что отнято вернул,
Святым, что там его встречали;
Свидетели деяний славных всех его,
Они там молча торжествуя ликовали,
В свершенье вознесенья своего;
Ветвями пальм дорогу осеняя,
Пока все вместе шли плечем к плечу,
В хвалебных гимнах песнь напевая,
Отцу, единому с ним Сыну и Царю,
И прочему, достойнейшему Царства;
Он шел победоносный торжествуя,
По самой середине явленных Небес,
В свои покои все излишнее минуя,   
Ко Трону там где восседал его Отец;
Где он одесную с ним рядом пребывает
И по сей день его там прославляет.

Так вещи все на Небесах уподобляя,
Я смог найти им применение на Земле,   
В земных вещах явленья претворяя,
Чтоб уберегся ты в грядущем дне.
Все то что было скрыто средь людей,
Все взвесив, уявил теперь я для тебя;
Ту рознь среди Ангельских Властей
И Войны что терзают Небеса.
И то паденье тяжкое и злое,
Тех кто пребывает слишком высоко,
И тех восставших силою слепою,
Кому не в радость состояние твое.
Кто ныне тебя молча искушает,
Покорность позабыть и соскользнуть,
И тем законной радости лишают,
С тем что тебе взыскание тянуть,
Что с ним ты делишь Вечное несчастье;
Отдушиной и вместе с тем и месть,   
И приобщая к своему тебя ненастью,
К тому же был научен ты любую лесть
Творить, иль даже - измышленье,
Отцу Небесному в ком пребывает все;
В нем все мы меньшие творенья,
Взяв Компаньоном тебя горя своего.
Но ты не слушай эти обольщенья,
Душе слабейшей это снова расскажи;
И пусть послужит это упрежденьем,
Еще одним примером ослушанья и лжи;
Тебе в награду; тверже бы стоять,
Но все же видно упадут они опять,
А ты запомни чтоб не преступить,
Границы те что должно тебе чтить.

Конец шестой книги.


***



BOOK 6
THE ARGUMENT
Raphael continues to relate how Michael and Gabriel were sent forth to battel against Satan and his Angels. The first Fight describ'd: Satan and his Powers retire under Night: He calls a Councel, invents devilish Engines, which in the second dayes Fight put Michael and his Angels to some disorder; But, they at length pulling up Mountains overwhelm'd both the force and Machins of Satan: Yet the Tumult not so ending, God on the third day sends Messiah his Son, for whom he had reserv'd the glory of that Victory: Hee in the Power of his Father coming to the place, and causing all his Legions to stand still on either side, with his Chariot and Thunder driving into the midst of his Enemies, pursues them unable to resist towards the wall of Heaven; which opening, they leap down with horrour and confusion into the place of punishment prepar'd for them in the Deep: Messiah returns with triumph to his Father.

ALL night the dreadless Angel unpursu'd
Through Heav'ns wide Champain held his way, till Morn,
Wak't by the circling Hours, with rosie hand
Unbarr'd the gates of Light. There is a Cave
Within the Mount of God, fast by his Throne, [ 5 ]
Where light and darkness in perpetual round
Lodge and dislodge by turns, which makes through Heav'n
Grateful vicissitude, like Day and Night;
Light issues forth, and at the other dore
Obsequious darkness enters, till her houre [ 10 ]
To veile the Heav'n, though darkness there might well
Seem twilight here; and now went forth the Morn
Such as in highest Heav'n, arrayd in Gold
Empyreal, from before her vanisht Night,
Shot through with orient Beams: when all the Plain [ 15 ]
Coverd with thick embatteld Squadrons bright,
Chariots and flaming Armes, and fierie Steeds
Reflecting blaze on blaze, first met his view:
Warr he perceav'd, warr in procinct, and found
Already known what he for news had thought [ 20 ]
To have reported: gladly then he mixt
Among those friendly Powers who him receav'd
With joy and acclamations loud, that one
That of so many Myriads fall'n, yet one
Returnd not lost: On to the sacred hill [ 25 ]
They led him high applauded, and present
Before the seat supream; from whence a voice
From midst a Golden Cloud thus milde was heard.

Servant of God, well done, well hast thou fought
The better fight, who single hast maintaind [ 30 ]
Against revolted multitudes the Cause
Of Truth, in word mightier then they in Armes;
And for the testimonie of Truth hast born
Universal reproach, far worse to beare
Then violence: for this was all thy care [ 35 ]
To stand approv'd in sight of God, though Worlds
Judg'd thee perverse: the easier conquest now
Remains thee, aided by this host of friends,
Back on thy foes more glorious to return
Then scornd thou didst depart, and to subdue [ 40 ]
By force, who reason for thir Law refuse,
Right reason for thir Law, and for thir King
Messiah, who by right of merit Reigns.
Go Michael of Celestial Armies Prince,
And thou in Military prowess next [ 45 ]
Gabriel, lead forth to Battel these my Sons
Invincible, lead forth my armed Saints
By Thousands and by Millions rang'd for fight;
Equal in number to that Godless crew
Rebellious, them with Fire and hostile Arms [ 50 ]
Fearless assault, and to the brow of Heav'n
Pursuing drive them out from God and bliss,
Into thir place of punishment, the Gulf
Of Tartarus, which ready opens wide
His fiery Chaos to receave thir fall. [ 55 ]

So spake the Sovran voice, and Clouds began
To darken all the Hill, and smoak to rowl
In duskie wreathes, reluctant flames, the signe
Of wrauth awak't: nor with less dread the loud
Ethereal Trumpet from on high gan blow: [ 60 ]
At which command the Powers Militant,
That stood for Heav'n, in mighty Quadrate joyn'd
Of Union irresistible, mov'd on
In silence thir bright Legions, to the sound
Of instrumental Harmonie that breath'd [ 65 ]
Heroic Ardor to advent'rous deeds
Under thir God-like Leaders, in the Cause
Of God and his Messiah. On they move
Indissolubly firm; nor obvious Hill
Nor streit'ning Vale, nor Wood, nor Stream divides [ 70 ]
Thir perfet ranks; for high above the ground
Thir march was, and the passive Air upbore
Thir nimble tread, as when the total kind
Of Birds in orderly array on wing
Came summond over Eden to receive [ 75 ]
Thir names of thee; so over many a tract
Of Heav'n they march'd, and many a Province wide
Tenfold the length of this terrene: at last
Farr in th' Horizon to the North appeer'd
From skirt to skirt a fierie Region, stretcht [ 80 ]
In battailous aspect, and neerer view
Bristl'd with upright beams innumerable
Of rigid Spears, and Helmets throng'd, and Shields
Various, with boastful Argument portraid,
The banded Powers of Satan hasting on [ 85 ]
With furious expedition; for they weend
That self same day by fight, or by surprize
To win the Mount of God, and on his Throne
To set the envier of his State, the proud
Aspirer, but thir thoughts prov'd fond and vain [ 90 ]
In the mid way: though strange to us it seemd
At first, that Angel should with Angel warr,
And in fierce hosting meet, who wont to meet
So oft in Festivals of joy and love
Unanimous, as sons of one great Sire [ 95 ]
Hymning th' Eternal Father: but the shout
Of Battel now began, and rushing sound
Of onset ended soon each milder thought.
High in the midst exalted as a God
Th' Apostate in his Sun-bright Chariot sate [ 100 ]
Idol of Majesty Divine, enclos'd
With Flaming Cherubim, and golden Shields;
Then lighted from his gorgeous Throne, for now
'Twixt Host and Host but narrow space was left,
A dreadful intervall, and Front to Front [ 105 ]
Presented stood in terrible array
Of hideous length: before the cloudie Van,
On the rough edge of battel ere it joyn'd,
Satan with vast and haughtie strides advanc't,
Came towring, armd in Adamant and Gold; [ 110 ]
Abdiel that sight endur'd not, where he stood
Among the mightiest, bent on highest deeds,
And thus his own undaunted heart explores.

O Heav'n! that such resemblance of the Highest
Should yet remain, where faith and realtie [ 115 ]
Remain not; wherefore should not strength and might
There fail where Vertue fails, or weakest prove
Where boldest; though to sight unconquerable?
His puissance, trusting in th' Almightie's aide,
I mean to try, whose Reason I have tri'd [ 120 ]
Unsound and false; nor is it aught but just,
That he who in debate of Truth hath won,
Should win in Arms, in both disputes alike
Victor; though brutish that contest and foule,
When Reason hath to deal with force, yet so [ 125 ]
Most reason is that Reason overcome.

So pondering, and from his armed Peers
Forth stepping opposite, half way he met
His daring foe, at this prevention more
Incens't, and thus securely him defi'd. [ 130 ]

Proud, art thou met? thy hope was to have reacht
The highth of thy aspiring unoppos'd,
The Throne of God unguarded, and his side
Abandond at the terror of thy Power
Or potent tongue; fool, not to think how vain [ 135 ]
Against th' Omnipotent to rise in Arms;
Who out of smallest things could without end
Have rais'd incessant Armies to defeat
Thy folly; or with solitarie hand
Reaching beyond all limit at one blow [ 140 ]
Unaided could have finisht thee, and whelmd
Thy Legions under darkness; but thou seest
All are not of thy Train; there be who Faith
Prefer, and Pietie to God, though then
To thee not visible, when I alone [ 145 ]
Seemd in thy World erroneous to dissent
From all: my Sect thou seest, now learn too late
How few somtimes may know, when thousands err.

Whom the grand foe with scornful eye askance
Thus answerd. Ill for thee, but in wisht houre [ 150 ]
Of my revenge, first sought for thou returnst
From flight, seditious Angel, to receave
Thy merited reward, the first assay
Of this right hand provok't, since first that tongue
Inspir'd with contradiction durst oppose [ 155 ]
A third part of the Gods, in Synod met
Thir Deities to assert, who while they feel
Vigour Divine within them, can allow
Omnipotence to none. But well thou comst
Before thy fellows, ambitious to win [ 160 ]
From me som Plume, that thy success may show
Destruction to the rest: this pause between
(Unanswerd least thou boast) to let thee know;
At first I thought that Libertie and Heav'n
To heav'nly Soules had bin all one; but now [ 165 ]
I see that most through sloth had rather serve,
Ministring Spirits, traind up in Feast and Song;
Such hast thou arm'd, the Minstrelsie of Heav'n,
Servilitie with freedom to contend,
As both thir deeds compar'd this day shall prove. [ 170 ]

To whom in brief thus Abdiel stern repli'd.
Apostat, still thou errst, nor end wilt find
Of erring, from the path of truth remote:
Unjustly thou deprav'st it with the name
Of Servitude to serve whom God ordains, [ 175 ]
Or Nature; God and Nature bid the same,
When he who rules is worthiest, and excells
Them whom he governs. This is servitude,
To serve th' unwise, or him who hath rebelld
Against his worthier, as thine now serve thee, [ 180 ]
Thy self not free, but to thy self enthrall'd;
Yet leudly dar'st our ministring upbraid.
Reign thou in Hell thy Kingdom, let mee serve
In Heav'n God ever blest, and his Divine
Behests obey, worthiest to be obey'd, [ 185 ]
Yet Chains in Hell, not Realms expect: mean while
From mee returnd, as erst thou saidst, from flight,
This greeting on thy impious Crest receive.

So saying, a noble stroke he lifted high,
Which hung not, but so swift with tempest fell [ 190 ]
On the proud Crest of Satan, that no sight,
Nor motion of swift thought, less could his Shield
Such ruin intercept: ten paces huge
He back recoild; the tenth on bended knee
His massie Spear upstaid; as if on Earth [ 195 ]
Winds under ground or waters forcing way
Sidelong, had push't a Mountain from his seat
Half sunk with all his Pines. Amazement seis'd
The Rebel Thrones, but greater rage to see
Thus foil'd thir mightiest, ours joy filld, and shout, [ 200 ]
Presage of Victorie and fierce desire
Of Battel: whereat Michael bid sound
Th' Arch-Angel trumpet; through the vast of Heaven
It sounded, and the faithful Armies rung
Hosanna to the Highest: nor stood at gaze [ 205 ]
The adverse Legions, nor less hideous joyn'd
The horrid shock: now storming furie rose,
And clamour such as heard in Heav'n till now
Was never, Arms on Armour clashing bray'd
Horrible discord, and the madding Wheeles [ 210 ]
Of brazen Chariots rag'd; dire was the noise
Of conflict; over head the dismal hiss
Of fiery Darts in flaming volies flew,
And flying vaulted either Host with fire.
So under fierie Cope together rush'd [ 215 ]
Both Battels maine, with ruinous assault
And inextinguishable rage; all Heav'n
Resounded, and had Earth bin then, all Earth
Had to her Center shook. What wonder? when
Millions of fierce encountring Angels fought [ 220 ]
On either side, the least of whom could weild
These Elements, and arm him with the force
Of all thir Regions: how much more of Power
Armie against Armie numberless to raise
Dreadful combustion warring, and disturb, [ 225 ]
Though not destroy, thir happie Native seat;
Had not th' Eternal King Omnipotent
From his strong hold of Heav'n high over-rul'd
And limited thir might; though numberd such
As each divided Legion might have seemd [ 230 ]
A numerous Host, in strength each armed hand
A Legion; led in fight, yet Leader seemd
Each Warriour single as in Chief, expert
When to advance, or stand, or turn the sway
Of Battel, open when, and when to close [ 235 ]
The ridges of grim Warr; no thought of flight,
None of retreat, no unbecoming deed
That argu'd fear; each on himself reli'd,
As onely in his arm the moment lay
Of victorie; deeds of eternal fame [ 240 ]
Were don, but infinite: for wide was spred
That Warr and various; somtimes on firm ground
A standing fight, then soaring on main wing
Tormented all the Air; all Air seemd then
Conflicting Fire: long time in eeven scale [ 245 ]
The Battel hung; till Satan, who that day
Prodigious power had shewn, and met in Armes
No equal, raunging through the dire attack
Of fighting Seraphim confus'd, at length
Saw where the Sword of Michael smote, and fell'd [ 250 ]
Squadrons at once, with huge two-handed sway
Brandisht aloft the horrid edge came down
Wide wasting; such destruction to withstand
He hasted, and oppos'd the rockie Orb
Of tenfold Adamant, his ample Shield [ 255 ]
A vast circumference: At his approach
The great Arch-Angel from his warlike toile
Surceas'd, and glad as hoping here to end
Intestine War in Heav'n, the arch foe subdu'd
Or Captive drag'd in Chains, with hostile frown [ 260 ]
And visage all enflam'd first thus began.

Author of evil, unknown till thy revolt,
Unnam'd in Heav'n, now plenteous, as thou seest
These Acts of hateful strife, hateful to all,
Though heaviest by just measure on thy self [ 265 ]
And thy adherents: how hast thou disturb'd
Heav'ns blessed peace, and into Nature brought
Miserie, uncreated till the crime
Of thy Rebellion? how hast thou instill'd
Thy malice into thousands, once upright [ 270 ]
And faithful, now prov'd false. But think not here
To trouble Holy Rest; Heav'n casts thee out
From all her Confines. Heav'n the seat of bliss
Brooks not the works of violence and Warr.
Hence then, and evil go with thee along [ 275 ]
Thy ofspring, to the place of evil, Hell,
Thou and thy wicked crew; there mingle broiles,
Ere this avenging Sword begin thy doome,
Or som more sudden vengeance wing'd from God
Precipitate thee with augmented paine. [ 280 ]

So spake the Prince of Angels; to whom thus
The Adversarie. Nor think thou with wind
Of airie threats to aw whom yet with deeds
Thou canst not. Hast thou turnd the least of these
To flight, or if to fall, but that they rise [ 285 ]
Unvanquisht, easier to transact with mee
That thou shouldst hope, imperious, and with threats
To chase me hence? erre not that so shall end
The strife which thou call'st evil, but wee style
The strife of Glorie: which we mean to win, [ 290 ]
Or turn this Heav'n it self into the Hell
Thou fablest, here however to dwell free,
If not to reign: mean while thy utmost force,
And join him nam'd Almighty to thy aid,
I flie not, but have sought thee farr and nigh. [ 295 ]

They ended parle, and both addresst for fight
Unspeakable; for who, though with the tongue
Of Angels, can relate, or to what things
Liken on Earth conspicuous, that may lift
Human imagination to such highth [ 300 ]
Of Godlike Power: for likest Gods they seemd,
Stood they or mov'd, in stature, motion, arms
Fit to decide the Empire of great Heav'n.
Now wav'd thir fierie Swords, and in the Aire
Made horrid Circles; two broad Suns thir Shields [ 305 ]
Blaz'd opposite, while expectation stood
In horror; from each hand with speed retir'd
Where erst was thickest fight, th' Angelic throng,
And left large field, unsafe within the wind
Of such commotion, such as to set forth [ 310 ]
Great things by small, If Natures concord broke,
Among the Constellations warr were sprung,
Two Planets rushing from aspect maligne
Of fiercest opposition in mid Skie,
Should combat, and thir jarring Sphears confound. [ 315 ]
Together both with next to Almightie Arme,
Uplifted imminent one stroke they aim'd
That might determine, and not need repeate,
As not of power, at once; nor odds appeerd
In might or swift prevention; but the sword [ 320 ]
Of Michael from the Armorie of God
Was giv'n him temperd so, that neither keen
Nor solid might resist that edge: it met
The sword of Satan with steep force to smite
Descending, and in half cut sheere, nor staid, [ 325 ]
But with swift wheele reverse, deep entring shar'd
All his right side; then Satan first knew pain,
And writh' d him to and fro convolv'd; so sore
The griding sword with discontinuous wound
Passd through him, but th' Ethereal substance clos'd [ 330 ]
Not long divisible, and from the gash
A stream of Nectarous humor issuing flow'd
Sanguin, such as Celestial Spirits may bleed,
And all his Armour staind ere while so bright.
Forthwith on all sides to his aide was run [ 335 ]
By Angels many and strong, who interpos'd
Defence, while others bore him on thir Shields
Back to his Chariot; where it stood retir'd
From off the files of warr; there they him laid
Gnashing for anguish and despite and shame [ 340 ]
To find himself not matchless, and his pride
Humbl'd by such rebuke, so farr beneath
His confidence to equal God in power.
Yet soon he heal'd; for Spirits that live throughout
Vital in every part, not as frail man [ 345 ]
In Entrailes, Heart or Head, Liver or Reines;
Cannot but by annihilating die;
Nor in thir liquid texture mortal wound
Receive, no more then can the fluid Aire:
All Heart they live, all Head, all Eye, all Eare, [ 350 ]
All Intellect, all Sense, and as they please,
They Limb themselves, and colour, shape or size
Assume, as likes them best, condense or rare.

Mean while in other parts like deeds deservd
Memorial, where the might of Gabriel fought, [ 355 ]
And with fierce Ensignes pierc'd the deep array
Of Moloc furious King, who him defi'd
And at his Chariot wheeles to drag him bound
Threatn'd, nor from the Holie One of Heav'n
Refrein'd his tongue blasphemous; but anon [ 360 ]
Down clov'n to the waste, with shatterd Armes
And uncouth paine fled bellowing. On each wing
Uriel and Raphael his vaunting foe,
Though huge, and in a Rock of Diamond Armd,
Vanquish'd Adramelec, and Asmadai, [ 365 ]
Two potent Thrones, that to be less then Gods
Disdain'd, but meaner thoughts learnd in thir flight,
Mangl'd with gastly wounds through Plate and Maile,
Nor stood unmindful Abdiel to annoy
The Atheist crew, but with redoubl'd blow [ 370 ]
Ariel and Arioc, and the violence
Of Ramiel scorcht and blasted overthrew.
I might relate of thousands, and thir names
Eternize here on Earth; but those elect
Angels contented with thir fame in Heav'n [ 375 ]
Seek not the praise of men: the other sort
In might though wondrous and in Acts of Warr,
Nor of Renown less eager, yet by doome
Canceld from Heav'n and sacred memorie,
Nameless in dark oblivion let them dwell. [ 380 ]
For strength from Truth divided and from Just,
Illaudable, naught merits but dispraise
And ignominie, yet to glorie aspires
Vain glorious, and through infamie seeks fame:
Therfore Eternal silence be thir doome. [ 385 ]

And now thir Mightiest quelld, the battel swerv'd,
With many an inrode gor'd; deformed rout
Enter'd, and foul disorder; all the ground
With shiverd armour strow'n, and on a heap
Chariot and Charioter lay overturnd [ 390 ]
And fierie foaming Steeds; what stood, recoyld
Orewearied, through the faint Satanic Host
Defensive scarse, or with pale fear surpris'd,
Then first with fear surpris'd and sense of paine
Fled ignominious, to such evil brought [ 395 ]
By sin of disobedience, till that hour
Not liable to fear or flight or paine.
Far otherwise th' inviolable Saints
In Cubic Phalanx firm advanc't entire,
Invulnerable, impenitrably arm'd: [ 400 ]
Such high advantages thir innocence
Gave them above thir foes, not to have sinnd,
Not to have disobei'd; in fight they stood
Unwearied, unobnoxious to be pain'd
By wound, though from thir place by violence mov'd. [ 405 ]

Now Night her course began, and over Heav'n
Inducing darkness, grateful truce impos'd,
And silence on the odious dinn of Warr:
Under her Cloudie covert both retir'd,
Victor and Vanquisht: on the foughten field [ 410 ]
Michael and his Angels prevalent
Encamping, plac'd in Guard thir Watches round,
Cherubic waving fires: on th' other part
Satan with his rebellious disappeerd,
Far in the dark dislodg'd, and void of rest, [ 415 ]
His Potentates to Councel call'd by night;
And in the midst thus undismai'd began.

O now in danger tri'd, now known in Armes
Not to be overpowerd, Companions deare,
Found worthy not of Libertie alone, [ 420 ]
Too mean pretense, but what we more affect,
Honour, Dominion, Glorie, and renowne,
Who have sustaind one day in doubtful fight
(And if one day, why not Eternal dayes?)
What Heavens Lord had powerfullest to send [ 425 ]
Against us from about his Throne, and judg'd
Sufficient to subdue us to his will,
But proves not so: then fallible, it seems,
Of future we may deem him, though till now
Omniscient thought. True is, less firmly arm'd, [ 430 ]
Some disadvantage we endur'd and paine,
Till now not known, but known as soon contemnd,
Since now we find this our Empyreal form
Incapable of mortal injurie
Imperishable, and though pierc'd with wound, [ 435 ]
Soon closing, and by native vigour heal'd.
Of evil then so small as easie think
The remedie; perhaps more valid Armes,
Weapons more violent, when next we meet,
May serve to better us, and worse our foes, [ 440 ]
Or equal what between us made the odds,
In Nature none: if other hidden cause
Left them Superiour, while we can preserve
Unhurt our mindes, and understanding sound,
Due search and consultation will disclose. [ 445 ]

He sat; and in th' assembly next upstood
Nisroc, of Principalities the prime;
As one he stood escap't from cruel fight,
Sore toild, his riv'n Armes to havoc hewn,
And cloudie in aspect thus answering spake. [ 450 ]
Deliverer from new Lords, leader to free
Enjoyment of our right as Gods; yet hard
For Gods, and too unequal work we find
Against unequal arms to fight in paine,
Against unpaind, impassive; from which evil [ 455 ]
Ruin must needs ensue; for what availes
Valour or strength, though matchless, quelld with pain
Which all subdues, and makes remiss the hands
Of Mightiest. Sense of pleasure we may well
Spare out of life perhaps, and not repine, [ 460 ]
But live content, which is the calmest life:
But pain is perfet miserie, the worst
Of evils, and excessive, overturnes
All patience. He who therefore can invent
With what more forcible we may offend [ 465 ]
Our yet unwounded Enemies, or arme
Our selves with like defence, to me deserves
No less then for deliverance what we owe.

Whereto with look compos'd Satan repli'd.
Not uninvented that, which thou aright [ 470 ]
Believst so main to our success, I bring;
Which of us who beholds the bright surface
Of this Ethereous mould whereon we stand,
This continent of spacious Heav'n, adornd
With Plant, Fruit, Flour Ambrosial, Gemms & Gold, [ 475 ]
Whose Eye so superficially surveyes
These things, as not to mind from whence they grow
Deep under ground, materials dark and crude,
Of spiritous and fierie spume, till toucht
With Heav'ns ray, and temperd they shoot forth [ 480 ]
So beauteous, op'ning to the ambient light.
These in thir dark Nativitie the Deep
Shall yield us pregnant with infernal flame,
Which into hallow Engins long and round
Thick-rammd, at th' other bore with touch of fire [ 485 ]
Dilated and infuriate shall send forth
From far with thundring noise among our foes
Such implements of mischief as shall dash
To pieces, and orewhelm whatever stands
Adverse, that they shall fear we have disarmd [ 490 ]
The Thunderer of his only dreaded bolt.
Nor long shall be our labour, yet ere dawne,
Effect shall end our wish. Mean while revive;
Abandon fear; to strength and counsel joind
Think nothing hard, much less to be despaird. [ 495 ]
He ended, and his words thir drooping chere
Enlightn'd, and thir languisht hope reviv'd.
Th' invention all admir'd, and each, how hee
To be th' inventor miss'd, so easie it seemd
Once found, which yet unfound most would have thought [ 500 ]
Impossible: yet haply of thy Race
In future dayes, if Malice should abound,
Some one intent on mischief, or inspir'd
With dev'lish machination might devise
Like instrument to plague the Sons of men [ 505 ]
For sin, on warr and mutual slaughter bent.
Forthwith from Councel to the work they flew,
None arguing stood, innumerable hands
Were ready, in a moment up they turnd
Wide the Celestial soile, and saw beneath [ 510 ]
Th' originals of Nature in thir crude
Conception; Sulphurous and Nitrous Foame
They found, they mingl'd, and with suttle Art,
Concocted and adusted they reduc'd
To blackest grain, and into store convey'd: [ 515 ]
Part hidd'n veins diggd up (nor hath this Earth
Entrails unlike) of Mineral and Stone,
Whereof to found thir Engins and thir Balls
Of missive ruin; part incentive reed
Provide, pernicious with one touch to fire. [ 520 ]
So all ere day-spring, under conscious Night
Secret they finish'd, and in order set,
With silent circumspection unespi'd.
Now when fair Morn Orient in Heav'n appeerd
Up rose the Victor Angels, and to Arms [ 525 ]
The matin Trumpet Sung: in Arms they stood
Of Golden Panoplie, refulgent Host,
Soon banded; others from the dawning Hills
Lookd round, and Scouts each Coast light-armed scoure,
Each quarter, to descrie the distant foe, [ 530 ]
Where lodg'd, or whither fled, or if for fight,
In motion or in alt: him soon they met
Under spred Ensignes moving nigh, in slow
But firm Battalion; back with speediest Sail
Zophiel, of Cherubim the swiftest wing, [ 535 ]
Came flying, and in mid Aire aloud thus cri'd.

Arme, Warriours, Arme for fight, the foe at hand,
Whom fled we thought, will save us long pursuit
This day, fear not his flight; so thick a Cloud
He comes, and settl'd in his face I see [ 540 ]
Sad resolution and secure: let each
His Adamantine coat gird well, and each
Fit well his Helme, gripe fast his orbed Shield,
Born eevn or high, for this day will pour down,
If I conjecture aught, no drizling showr, [ 545 ]
But ratling storm of Arrows barbd with fire.
So warnd he them aware themselves, and soon
In order, quit of all impediment;
Instant without disturb they took Allarm,
And onward move Embattelld; when behold [ 550 ]
Not distant far with heavie pace the Foe
Approaching gross and huge; in hollow Cube
Training his devilish Enginrie, impal'd
On every side with shaddowing Squadrons Deep,
To hide the fraud. At interview both stood [ 555 ]
A while, but suddenly at head appeerd
Satan: And thus was heard Commanding loud.

Vanguard, to Right and Left the Front unfould;
That all may see who hate us, how we seek
Peace and composure, and with open brest [ 560 ]
Stand readie to receive them, if they like
Our overture, and turn not back perverse;
But that I doubt, however witness Heaven,
Heav'n witness thou anon, while we discharge
Freely our part; yee who appointed stand [ 565 ]
Do as you have in charge, and briefly touch
What we propound, and loud that all may hear.

So scoffing in ambiguous words he scarce
Had ended; when to Right and Left the Front
Divided, and to either Flank retir'd. [ 570 ]
Which to our eyes discoverd new and strange,
A triple mounted row of Pillars laid
On Wheels (for like to Pillars most they seem'd
Or hollow'd bodies made of Oak or Firr
With branches lopt, in Wood or Mountain fell'd) [ 575 ]
Brass, Iron, Stonie mould, had not thir mouthes
With hideous orifice gap't on us wide,
Portending hollow truce; at each behind
A Seraph stood, and in his hand a Reed
Stood waving tipt with fire; while we suspense, [ 580 ]
Collected stood within our thoughts amus'd,
Not long, for sudden all at once thir Reeds
Put forth, and to a narrow vent appli'd
With nicest touch. Immediate in a flame,
But soon obscur'd with smoak, all Heav'n appeerd, [ 585 ]
From those deep throated Engins belcht, whose roar
Emboweld with outragious noise the Air,
And all her entrails tore, disgorging foule
Thir devilish glut, chaind Thunderbolts and Hail
Of Iron Globes, which on the Victor Host [ 590 ]
Level'd, with such impetuous furie smote,
That whom they hit, none on thir feet might stand,
Though standing else as Rocks, but down they fell
By thousands, Angel on Arch-Angel rowl'd;
The sooner for thir Arms, unarm'd they might [ 595 ]
Have easily as Spirits evaded swift
By quick contraction or remove; but now
Foule dissipation follow'd and forc't rout;
Nor serv'd it to relax thir serried files. [ 600 ]
What should they do? if on they rusht, repulse
Repeated, and indecent overthrow
Doubl'd, would render them yet more despis'd,
And to thir foes a laughter; for in view
Stood rankt of Seraphim another row
In posture to displode thir second tire [ 605 ]
Of Thunder: back defeated to return
They worse abhorr'd. Satan beheld thir plight,
And to his Mates thus in derision call'd.

O Friends, why come not on these Victors proud?
Ere while they fierce were coming, and when wee, [ 610 ]
To entertain them fair with open Front
And Brest, (what could we more?) propounded terms
Of composition, strait they chang'd thir minds,
Flew off, and into strange vagaries fell,
As they would dance, yet for a dance they seemd [ 615 ]
Somwhat extravagant and wilde, perhaps
For joy of offerd peace: but I suppose
If our proposals once again were heard
We should compel them to a quick result.

To whom thus Belial in like gamesom mood, [ 620 ]
Leader, the terms we sent were terms of weight,
Of hard contents, and full of force urg'd home,
Such as we might perceive amus'd them all,
And stumbl'd many, who receives them right,
Had need from head to foot well understand; [ 625 ]
Not understood, this gift they have besides,
They shew us when our foes walk not upright.

So they among themselves in pleasant veine
Stood scoffing, highthn'd in thir thoughts beyond
All doubt of victorie, eternal might [ 630 ]
To match with thir inventions they presum'd
So easie, and of his Thunder made a scorn,
And all his Host derided, while they stood
A while in trouble; but they stood not long,
Rage prompted them at length, and found them arms [ 635 ]
Against such hellish mischief fit to oppose.
Forthwith (behold the excellence, the power
Which God hath in his mighty Angels plac'd)
Thir Arms away they threw, and to the Hills
(For Earth hath this variety from Heav'n [ 640 ]
Of pleasure situate in Hill and Dale)
Light as the Lightning glimps they ran, they flew,
From thir foundations loosning to and fro
They pluckt the seated Hills with all thir load,
Rocks, Waters, Woods, and by the shaggie tops [ 645 ]
Up lifting bore them in thir hands: Amaze,
Be sure, and terrour seis'd the rebel Host,
When coming towards them so dread they saw
The bottom of the Mountains upward turn'd,
Till on those cursed Engins triple-row [ 650 ]
They saw them whelm'd, and all thir confidence
Under the weight of Mountains buried deep,
Themselves invaded next, and on thir heads
Main Promontories flung, which in the Air
Came shadowing, and opprest whole Legions arm'd, [ 655 ]
Thir armor help'd thir harm, crush't in and bruis'd
Into thir substance pent, which wrought them pain
Implacable, and many a dolorous groan,
Long strugling underneath, ere they could wind
Out of such prison, though Spirits of purest light, [ 660 ]
Purest at first, now gross by sinning grown.
The rest in imitation to like Armes
Betook them, and the neighbouring Hills uptore;
So Hills amid the Air encounterd Hills
Hurl'd to and fro with jaculation dire, [ 665 ]
That under ground, they fought in dismal shade;
Infernal noise; Warr seem'd a civil Game
To this uproar; horrid confusion heapt
Upon confusion rose: and now all Heav'n
Had gone to wrack, with ruin overspred, [ 670 ]
Had not th' Almightie Father where he sits
Shrin'd in his Sanctuarie of Heav'n secure,
Consulting on the sum of things, foreseen
This tumult, and permitted all, advis'd:
That his great purpose he might so fulfill, [ 675 ]
To honour his Anointed Son aveng'd
Upon his enemies, and to declare
All power on him transferr'd: whence to his Son
Th' Assessor of his Throne he thus began.

Effulgence of my Glorie, Son belov'd, [ 680 ]
Son in whose face invisible is beheld
Visibly, what by Deitie I am,
And in whose hand what by Decree I doe,
Second Omnipotence, two dayes are past,
Two dayes, as we compute the dayes of Heav'n, [ 685 ]
Since Michael and his Powers went forth to tame
These disobedient; sore hath been thir fight,
As likeliest was, when two such Foes met arm'd;
For to themselves I left them, and thou knowst,
Equal in thir Creation they were form'd, [ 690 ]
Save what sin hath impaird, which yet hath wrought
Insensibly, for I suspend thir doom;
Whence in perpetual fight they needs must last
Endless, and no solution will be found:
Warr wearied hath perform'd what Warr can do, [ 695 ]
And to disorder'd rage let loose the reines,
With Mountains as with Weapons arm'd, which makes
Wild work in Heav'n, and dangerous to the maine.
Two dayes are therefore past, the third is thine;
For thee I have ordain'd it, and thus farr [ 700 ]
Have sufferd, that the Glorie may be thine
Of ending this great Warr, since none but Thou
Can end it. Into thee such Vertue and Grace
Immense I have transfus'd, that all may know
In Heav'n and Hell thy Power above compare, [ 705 ]
And this perverse Commotion governd thus,
To manifest thee worthiest to be Heir
Of all things, to be Heir and to be King
By Sacred Unction, thy deserved right.
Go then thou Mightiest in thy Fathers might, [ 710 ]
Ascend my Chariot, guide the rapid Wheeles
That shake Heav'ns basis, bring forth all my Warr,
My Bow and Thunder, my Almightie Arms
Gird on, and Sword upon thy puissant Thigh;
Pursue these sons of Darkness, drive them out [ 715 ]
From all Heav'ns bounds into the utter Deep:
There let them learn, as likes them, to despise
God and Messiah his anointed King.

He said, and on his Son with Rayes direct
Shon full, he all his Father full exprest [ 720 ]
Ineffably into his face receiv'd,
And thus the filial Godhead answering spake.

O Father, O Supream of heav'nly Thrones,
First, Highest, Holiest, Best, thou alwayes seekst
To glorifie thy Son, I alwayes thee, [ 725 ]
As is most just; this I my Glorie account,
My exaltation, and my whole delight,
That thou in me well pleas'd, declarst thy will
Fulfill'd, which to fulfil is all my bliss.
Scepter and Power, thy giving, I assume, [ 730 ]
And gladlier shall resign, when in the end
Thou shalt be All in All, and I in thee
For ever, and in mee all whom thou lov'st:
But whom thou hat'st, I hate, and can put on
Thy terrors, as I put thy mildness on, [ 735 ]
Image of thee in all things; and shall soon,
Armd with thy might, rid heav'n of these rebell'd,
To thir prepar'd ill Mansion driven down
To chains of darkness, and th' undying Worm,
That from thy just obedience could revolt, [ 740 ]
Whom to obey is happiness entire.
Then shall thy Saints unmixt, and from th' impure
Farr separate, circling thy holy Mount
Unfeigned Halleluiahs to thee sing,
Hymns of high praise, and I among them chief. [ 745 ]
So said, he o're his Scepter bowing, rose
From the right hand of Glorie where he sate,
And the third sacred Morn began to shine
Dawning through Heav'n: forth rush'd with whirl-wind sound
The Chariot of Paternal Deitie, [ 750 ]
Flashing thick flames, Wheele within Wheele, undrawn,
It self instinct with Spirit, but convoyd
By four Cherubic shapes, four Faces each
Had wondrous, as with Starrs thir bodies all
And Wings were set with Eyes, with Eyes the wheels [ 755 ]
Of Beril, and careering Fires between;
Over thir heads a chrystal Firmament,
Whereon a Saphir Throne, inlaid with pure
Amber, and colours of the showrie Arch.
Hee in Celestial Panoplie all armd [ 760 ]
Of radiant Urim, work divinely wrought,
Ascended, at his right hand Victorie
Sate Eagle-wing'd, beside him hung his Bow
And Quiver with three-bolted Thunder stor'd,
And from about him fierce Effusion rowld [ 765 ]
Of smoak and bickering flame, and sparkles dire;
Attended with ten thousand thousand Saints,
He onward came, farr off his coming shon,
And twentie thousand (I thir number heard)
Chariots of God, half on each hand were seen: [ 770 ]
Hee on the wings of Cherub rode sublime
On the Chrystallin Skie, in Saphir Thron'd.
Illustrious farr and wide, but by his own
First seen, them unexpected joy surpriz'd,
When the great Ensign of Messiah blaz'd [ 775 ]
Aloft by Angels born, his Sign in Heav'n:
Under whose Conduct Michael soon reduc'd
His Armie, circumfus'd on either Wing,
Under thir Head imbodied all in one.
Before him Power Divine his way prepar'd; [ 780 ]
At his command the uprooted Hills retir'd
Each to his place, they heard his voice and went
Obsequious, Heav'n his wonted face renewd,
And with fresh Flourets Hill and Valley smil'd.
This saw his hapless Foes but stood obdur'd, [ 785 ]
And to rebellious fight rallied thir Powers
Insensate, hope conceiving from despair.
In heav'nly Spirits could such perverseness dwell?
But to convince the proud what Signs availe,
Or Wonders move th' obdurate to relent? [ 790 ]
They hard'nd more by what might most reclame,
Grieving to see his Glorie, at the sight
Took envie, and aspiring to his highth,
Stood reimbattell'd fierce, by force or fraud
Weening to prosper, and at length prevaile [ 795 ]
Against God and Messiah, or to fall
In universal ruin last, and now
To final Battel drew, disdaining flight,
Or faint retreat; when the great Son of God
To all his Host on either hand thus spake. [ 800 ]

Stand still in bright array ye Saints, here stand
Ye Angels arm'd, this day from Battel rest;
Faithful hath been your warfare, and of God
Accepted, fearless in his righteous Cause,
And as ye have receivd, so have ye don [ 805 ]
Invincibly; but of this cursed crew
The punishment to other hand belongs,
Vengeance is his, or whose he sole appoints;
Number to this dayes work is not ordain'd
Nor multitude, stand onely and behold [ 810 ]
Gods indignation on these Godless pourd
By mee, not you but mee they have despis'd,
Yet envied; against mee is all thir rage,
Because the Father, t' whom in Heav'n supream
Kingdom and Power and Glorie appertains, [ 815 ]
Hath honourd me according to his will.
Therefore to mee thir doom he hath assig'n'd;
That they may have thir wish, to trie with mee
In Battel which the stronger proves, they all,
Or I alone against them, since by strength [ 820 ]
They measure all, of other excellence
Not emulous, nor care who them excells;
Nor other strife with them do I voutsafe.

So spake the Son, and into terrour chang'd
His count'nance too severe to be beheld [ 825 ]
And full of wrauth bent on his Enemies.
At once the Four spred out thir Starrie wings
With dreadful shade contiguous, and the Orbes
Of his fierce Chariot rowld, as with the sound
Of torrent Floods, or of a numerous Host. [ 830 ]
Hee on his impious Foes right onward drove,
Gloomie as Night; under his burning Wheeles
The stedfast Empyrean shook throughout,
All but the Throne it self of God. Full soon
Among them he arriv'd; in his right hand [ 835 ]
Grasping ten thousand Thunders, which he sent
Before him, such as in thir Soules infix'd
Plagues; they astonisht all resistance lost,
All courage; down thir idle weapons drop'd;
O're Shields and Helmes, and helmed heads he rode [ 840 ]
Of Thrones and mighty Seraphim prostrate,
That wisht the Mountains now might be again
Thrown on them as a shelter from his ire.
Nor less on either side tempestuous fell
His arrows, from the fourfold-visag'd Foure, [ 845 ]
Distinct with eyes, and from the living Wheels,
Distinct alike with multitude of eyes,
One Spirit in them rul'd, and every eye
Glar'd lightning, and shot forth pernicious fire
Among th' accurst, that witherd all thir strength, [ 850 ]
And of thir wonted vigour left them draind,
Exhausted, spiritless, afflicted, fall'n.
Yet half his strength he put not forth, but check'd
His Thunder in mid Volie, for he meant
Not to destroy, but root them out of Heav'n: [ 855 ]
The overthrown he rais'd, and as a Heard
Of Goats or timerous flock together throngd
Drove them before him Thunder-struck, pursu'd
With terrors and with furies to the bounds
And Chrystal wall of Heav'n, which op'ning wide, [ 860 ]
Rowld inward, and a spacious Gap disclos'd
Into the wastful Deep; the monstrous sight
Strook them with horror backward, but far worse
Urg'd them behind; headlong themselves they threw
Down from the verge of Heav'n, Eternal wrauth [ 865 ]
Burnt after them to the bottomless pit.

Hell heard th' unsufferable noise, Hell saw
Heav'n ruining from Heav'n and would have fled
Affrighted; but strict Fate had cast too deep
Her dark foundations, and too fast had bound. [ 870 ]
Nine dayes they fell; confounded Chaos roard,
And felt tenfold confusion in thir fall
Through his wilde Anarchie, so huge a rout
Incumberd him with ruin: Hell at last
Yawning receavd them whole, and on them clos'd, [ 875 ]
Hell thir fit habitation fraught with fire
Unquenchable, the house of woe and paine.
Disburdnd Heav'n rejoic'd, and soon repaird
Her mural breach, returning whence it rowld.
Sole Victor from th' expulsion of his Foes [ 880 ]
Messiah his triumphal Chariot turnd:
To meet him all his Saints, who silent stood
Eye witnesses of his Almightie Acts,
With Jubilie advanc'd; and as they went,
Shaded with branching Palme, each order bright, [ 885 ]
Sung Triumph, and him sung Victorious King,
Son, Heir, and Lord, to him Dominion giv'n,
Worthiest to Reign: he celebrated rode
Triumphant through mid Heav'n, into the Courts
And Temple of his mightie Father Thron'd [ 890 ]
On high: who into Glorie him receav'd,
Where now he sits at the right hand of bliss.

Thus measuring things in Heav'n by things on Earth
At thy request, and that thou maist beware
By what is past, to thee I have reveal'd [ 895 ]
What might have else to human Race bin hid;
The discord which befel, and Warr in Heav'n
Among th' Angelic Powers, and the deep fall
Of those too high aspiring, who rebelld
With Satan, hee who envies now thy state, [ 900 ]
Who now is plotting how he may seduce
Thee also from obedience, that with him
Bereavd of happiness thou maist partake
His punishment, Eternal miserie;
Which would be all his solace and revenge, [ 905 ]
As a despite don against the most High,
Thee once to gaine Companion of his woe.
But list'n not to his Temptations, warne
Thy weaker; let it profit thee to have heard
By terrible Example the reward [ 910 ]
Of disobedience; firm they might have stood,
Yet fell; remember, and fear to transgress.