Три окна

В доме 7, большом, кирпичном,
что стоит напротив нас,
в темноте гореть обычно
остаются три окна.

На втором, что над подъездом;
на четвёртом этаже;
и вон то, с куском облезлым,
где торчит с балкона жердь.

Интересно, кто там ночью
не идёт никак в постель?
Кто-то явно спать не хочет.
Кто-то ходит – вижу тень.

Может, кто-то пишет повесть,
сидя ночи напролёт,
про ночной пропавший поезд
или прерванный полёт.

Или, может, вдохновившись
звёздной точкой голубой,
поэтесса пишет вирши
про несчастную любовь.

А в окне с торчащей жердью,
может, бодрствует чудак:
карту неба ночью чертит,
залезая на чердак.

Этой жердью тычет в небо
и со звёзд сбивает пыль.
Он на звёздах в жизни не был,
но во сне когда-то был.

В этих окнах, где квартиры
свет не гасят в унисон,
проживают не банкиры –
у банкиров крепкий сон.

Продавцы и коммерсанты
спят и гасят на ночь свет.
Даже ты, признайся, сам-то
спишь ночами или нет?

Эти окна на заметку
взял я, в общем, неспроста:
са;м я сплю ночами редко –
ночь темна, тиха пуста…

Я творю при свете лампы,
иногда ещё – луны.
Не писал я этот хлам бы,
если б знал, что он уныл.

Я сидел в своей берлоге
и уверен был вполне,
что пишу получше многих
я при лампе и луне.

Но зашёл тут как-то в гости
вот в такой же поздний час
друг при галстуке и трости,
деликатно постучась.

Ночь текла для нас неспешно,
я читал ему стихи.
Он сказал: – Они, конечно,
очень даже неплохи.

Только знай, что твой читатель
коротает ночь без сна.
Только он! Да вот он, кстати!
Трёх тебе, надеюсь, хватит? –
и глядит на три окна.

Помахал рукою он им,
обернулся и сказал:
– Тот, кто любит стадионы,
не оценит малый зал.

Друг ушёл. А я, волнуясь,
стадионным не чета,
подойдя к окну вплотную,
стал стихи свои читать.

Я читал им, те внимали
звукам струн моей души.
Лишь из вежливости в зале
свет, конечно, потушив…

 © Сергей Тененбаум