Банька

Морозно к вечеру. Радостно бежать под звездами по хрустящему в тёплое чрево бани и кудесничать там на полке с веником, разгадывать симфоническую музыку деревенского сугрева, самому подпевать и вздрагивающему котлу, и резкому выстрелу бруса в стене, и закипающей весёлой воде, которую успокаиваешь порцией холодянки. Потрескивают искрами зноя корейские каменюги, хватаются от ужаса пролитого на них кипятка за головы и откупаются хлёсткими выхлопами обжигающего пара. Тянет своё тягучее, монотонное ариозо печная колонка; иногда таким лирическим тенором всполохнёт в кирпичном затворе, что горящей сажей вырвется наружу, в космос зимы. Квадрат блаженного тепла, вырезанный из промороженной Вселенной, слава тебе! Ароматные и мягкие хлопки берёзового веника, шумные и жаркие всплески воды на берёзовом настое, всхлипы, ахи и охи! Всевечная богоявленская водица. На промороженных мостках, у сугроба, подносишь испаряющиеся на ладонях снега к лицу и видишь великий Ковш небесной парной над берёзами Забугорья. Останавливаешься, новорождённый купелью банной, и обнимаешь всем собой колкое, высокое, звёздное. Квадрат распахнувшейся двери обдаст вырвавшимся на волю пузатым и бесцеремонным духом тепла и снова погрузит в убаюкивающее блаженство русской бани.