Полный аут

                Оставь, что Тебе до нас, Иисус Назарянин!
                Ты пришел сюда прежде времени мучить нас.
                Отойди, не беспокой нашу душу, наш сон.  (с)

Я смотрю на неё – она не смотрит на меня. Хотя и сидит напротив в салоне городского автобуса. 
Она раскачивается всем корпусом, ревёт, подвывает и крутит руками «фонарики», а  на конфетную обёртку, поднесённую близко к глазам – фыркает и дёргает головой. Это – стереотипные движения, вытатуированные в мозгу циклическим алгоритмом, разрушить который практически невозможно. Зато дверь в окружающий мир закрыта-запечатана, создавая эффект глубинного погружения в себя.
Носительница такого мозга не осознаёт реакции окружающих и будто не слышит собственных излияний. Она, вероятно, имеет первую группу инвалидности по психиатрии – иначе говоря, официальная медицина вынесла ей пожизненный приговор, заявляя, что тяжёлая форма аутизма не поддаётся лечению. Препараты могут только сглаживать пугающие симптомы…

Автобус движется по маршруту, и передо мной, пятичувственником, маячит белое некрасивое лицо с широкой переносицей, низким лбом и глазами цвета грязно-голубого льда. Эти глаза пусты, как стекляшки, и даже в витражной мозаике больше чувств и переживаний. Моторные тики заставляют её гримасничать и резко моргать, а полуоткрытый рот обнажает гнилую сердцевину цветка, обрамлённого мясными лепестками из покусанных, с засыхающей корочкой губ.
Всё это рисует мне анатомический зрительный анализатор, но сто'ит, переключившись, задействовать экстрасенсорику, и скрытая доселе картинка, разворачиваясь, возникает в центре лба, под фронтальной костью, на два-три сантиметра вглубь. Именно там расположена всевидящая аджна, проекцию которой индусы намечают в виде ритуальной точки бинди чуть выше линии бровей. 
Сканирующий «третий глаз» проявляет 3D-проекцию специфического о мозга с зачернённой, а, значит, – малоактивной лобной долей и патологическими центрами осознанных движений, речи, письма. В теменной части мозговое вещество аритмично вспыхивает и мигает редкими разноцветными лампочками, как бракованная новогодняя гирлянда. Или – светомузыка, аккомпанирующая странной мелодии, которую никто не умеет слышать. «Красный – синий – бледно-жёлтый. Красный – красный». Асинхронно. С задержкой. А потом – галопирующим пульсом. И вся эта нейро-импульсная экстрасистолия подтверждает вероятность афазии, апраксии, алексии. Зыбкая семантика. Нарушение взаимосвязей  между тактильным восприятием и болью.
На затылке «гирлянда» огоньков уложена плотнее и мерцает более упорядоченно – со зрением и зрительной памятью у неё, похоже, неплохо. Вспоминаю из институтского курса: «У аутистов изменены нервные связи между зрительной корой и амигдалой, ведающей эмоциями. Именно поэтому они не выдерживают направленного взгляда, не понимают жестов,  не отвечают на обращение и не способны к адекватному проявлению чувств». 
Bravo, dottore.

Автобус слишком долго стоит в пробке, и эскадра в её лунном море даёт общий крен. Приборы теряют управление. Начинается шторм.
Левая ладонь, сложенная «лодочкой», наносит звучные шлепки с патологически выверенной точностью. Прицельные удары предназначены одной и той же мишени – подбородку и губам собственного тела.
Ляп. Ляп. Ляп.
Время от времени она впивается коричневыми неровными резцами в основание карающей ладони, как будто наказывая руку за содеянное и желая перегрызть себе запястные вены. Мне приходит в голову, что в большую часть времени разум этого создания зависает где-то в немыслимых далях, а, возвращаясь в тюрьму калеченного тела, сотрясает импульсами больной мозг и силится покончить с долгим-мучительным заключением. Не имея возможности быть понятым, бессловесный дух бьётся и неистовствует в самоистязании, рождая поверье об одержимости бесами. Возможно, именно так природа нажимает и нажимает кнопочку «delete», пытаясь сподвигнуть это инаковое дитя исправить ошибку собственного рождения… Кто знает, скольких аутистов неделями и месяцами изнуряли экзорцизмами воинствующие католики, верные средневековому «Malleus Malefic;rum»? Православная традиция в этом отношении отмечена овечьей кротостью,  ибо нарекает психически нездоровых «божьими людьми», обижать которых – тяжкий грех… 
Ляп. Ляп. Ляп.
Приступ длится уже более четверти часа, и сидящую рядом мать накрывает волна раздражения, стыда и отчаянья. Она что-то быстро и нервно говорит дочери, стараясь удержать её руку и повлиять на то, что сравнимо с неконтролируемой  стихией… Да, лунное море внутри не подвластно законам космогонии, подчиняясь лишь собственным алгоритмам. Существа с расстройством аутичного спектра искажённо впитывают этот мир, не умея правильно переварить информацию, а потом выблёвывают его из себя нечеловеческими звуками, стереотипными движениями и аутоагрессией.
Ещё полчаса самоизбиения.
Губы трескаются, кровят, подбородок становится багровым, по щекам текут слёзы.
Я не меняю позу.  Я защищён невидимой оболочкой как прозрачным щитом. Я спокоен, как медитирующий перед смертью монах Шаолиня.
А вот люди вокруг не могут не реагировать. Они нервничают, недоумённо оборачиваются и, натолкнувшись на «не-такое», смущённо отводят взгляд, отворачиваются… Невозможно беспроблемно впитать в себя чужеродное – тянет инстинктивно дистанцироваться, и даже самый толстокожий дуболом чует возмущение личного пространства, испытывая беспокойство и отвращение.
Возбуждённое существо потеет и начинает пахнуть одуряюще едко. Вонь неправильной биохимии усиливается аммиачным запахом исторгнутой мочи, и пассажиры, подобно внутренностям гигантского механического чрева, перемещаются подальше, прижимаясь к себе подобному, а, значит, – безопасному.

Как только автобус останавливается на платформе, салон, пропитанный аутичным духом, буквально выталкивает из себя людей. Смутное касание ментальной тайны пометило их психику стрессом, напомнив о хрупкости бренного мира.
Я выхожу одним из последних и, спускаясь по ступенькам, неспешно оборачиваюсь. Нахожу взглядом свою странную спутницу…
Вот она.
Физиологическая аномалия. Иная раса. Законсервированный гений.
Сидит на том же месте и всё так же не доступна для своей родной матери. На лунном море сейчас – штиль, и беснование сменилось иступлённо-светлой улыбкой.
А неуёмные руки заученным движением выкручивают перегоревшие лампочки где-то на краю непознанной вселенной.