Синявинским высотам, балладa

Битва к югу от Ленинграда (частью которой были сражения за Синявино) «была самой кровопролитной не только в Великой Отечественной войне, но и во всей истории человечества. Более кровопролитной, чем Верден и Сталинград. Количество неупокоенных трупов красноармейцев на один квадратный метр здесь больше, чем где бы то ни было»... (По подсчётам историка Льва Лурье и Общества военных историков).

"Очереди пулемета режут под корень траву.
Я сплю,  положив голову на синявинские болота,
А ноги мои упираются в Ладогу и в Неву".
Александр Межиров


Здесь пики сосен в небо, тишина.
И только касок ряд в глазах волною.
Застыла здесь, в Синявинских, война
фигуркой скорбной матери, вдовою.

Теперь и внуков - правнуков черед
прийти и поклониться этим битвам.
Лежит солдат, где черный страшный дот,
oплакан нашей горькою молитвой.

Погибли сотни тысяч... Даже фриц
сознание терял от их упорства.
Здесь все они,  хоть мы не видим лиц,-
хранители безмолвного геройства...

Зима лихая. Первый год войны.
Пал Шлиссельбург и стало вольно страху,
кольцо  замкнулось облаком луны
И Ленинград поставлен был на плаху.

А Саньке холод лезет под бушлат,
из снега бабу вылепил смешную.
Сказал комбат "Ну что за детский сад,
                отставить шутки, завтра атакуем!
Пойдем вперед, - ЗА ГОРОД ЛЕНИНГРАД!"

Они пошли. Без лозунгов, без слов...
Ну разве только пары непечатных...
Нет, не дождутся малые отцов,
Не возвратятся смертники обратно.

А там, в блокаде, маленький сынок.
Он хлеба ждал по Ладоге и плакал.
Мой дед взводил измотанный курок
тяжелого от грязи автомата.

Но сил неравных им не превозмочь,
как ни старайся, дорогие братья,
И в эту неприветливую ночь
болота приняли его в свои объятья.

Никто не выжил, чет или нечет,
никто не видел, каски лишь мелькали...
И символ бюрократии - отчет
oб "этих"...что безвестные пропали...

Вдове не похоронка, - черный крест
известием о "безвести пропавшем",
судьбой была им перемена мест
тогда, в войну, и после - выживавшим.

Послушайте, известен полицай,
каратель уж давно и поименно.
Но миллионы стерли невзначай
из списков родины краснознаменной?!

Почти четыре года тех атак,
но вновь и вновь штурмуя две высотки...
Хоть не повержен, но измотан враг,
и тысячи смертей в обычной сводке.

В  год 43-й  Соломахин* смог
пробиться  через бруствер по болоту.
Ползли  бойцы нейтральной полосой
по трупам, через слезы,- путь пехоты.

Их было двести двадцать пять в строю,
внезапным штурмом ворвались и бились
в  трехчасовом траншейном том бою
и   десять контратак они отбили.

В окопах  - сеча смертная, орут
враги, и кровь течет рекою.
Как лисы в норах вынырнут-нырнут,
чуть дальше-ближе все же атакуя.

За все Иван фашистам отомстил,
сам становясь саперною лопаткой,
змеиной гидре головы рубил,
что впилась в плоть России мертвой хваткой...
 
...И в снах моих, я иногда ползу,
по тем болотам в трупах - снова, снова.
Как знамя их несу мою беду,
как санитарка Надя Горюнкова.

Она придет... потом, после войны.
И вспомнит их, с сединами и юных.
Укрытыми под саваном луны,
oтпетыми на душах наших - струнах.

Они вели болотным будням счет,
Тянули к ней по-детски куст морошки...
Сквозь каску он на волю прорастет,
А рядом шишек пыль сиротской крошкой...

Здесь Говоров в безмолвии стоял
Был в горле ком, но маршалы не плачут.
И кто-то слышал, тихо он сказал:
«Простите нас, мы не могли иначе».**

Тщеславны были обе стороны
тиранов двух, и в те лихие годы
один, в начале, не оборонил страны,
другой - проклятье своему народу.

Возможно поберечь бы удалось
солдат что шли как море штoрмовое,
волна к волне... Не спелось, не сбылось,
но все ж не мертвое оно, оно - живое!

И КТО-ТО смог все это позабыть,
истории не уважая даты,
решив однажды мусор разместить
на памяти погибшему солдату!***

А впрочем, ИХ - забвенью предадим.
Не имена героев - боевые.
Послушай, дед, вот рядом мы стоим.
Мы помним все, мы вместе, мы - живые!!!

Здесь сотни подняты с забвенья дна, -
отрядам поисковым уваженье!
Их памятные плиты-имена
"пропавших" оживают в тех сраженьях.

Мы обесценить жертвы те не вправе.
Сказать иначе, то напрасный труд.
Известно, "времена не выбирают",
в них умирают, так же как живут!

Мне тошно от войны тупой тщеты,
от фальши блеска звезд на дне оврага,
от глупости ее и нищеты,
где безысходны вера и отвага.

Но, если бы стоял тут снова враг,
Кто смог бы так с саперною лопатой?
Слова... слова. Не зря ты пал, солдат!
Враг отступил и БЫЛ прорыв Блокады.

Саперам 106-го инженерного батальона, моему деду Александру, безвестно сгинувшему в синявинских болотах и его маленькому сыну Борису, чудом выжившему в 900-дневной Блокаде Ленинграда, а также деду Стасу, оборонявшему Ленинград и закончившему войну в Германии, его маленькой дочке Людмиле, уцелевшей при эвакуации в разбомбленном поезде из блокадного города.  Всем защитникам Родины.

Большая благодарность книгам историка Вячеслава Мосунова, в частности, "Битва за Синявинские высоты. Мгинская дуга 1941-1942 гг."
Многое можно узнать из  мемуаров полковника И.И.Соломахина "Штурм "Чертовой высоты""

Из истории. В районе Синявинских высот в 1941—1944 годах велись жесточайшие бои во время битвы за Ленинград. Владение высотами позволяло контролировать обширную территорию шлиссельбургско-синявинского выступа от Ладожского озера на севере до реки Мга на юге, являвшуюся оптимальным местом для прорыва блокады, так как расстояние между Ленинградским и Волховским фронтами в районе выступа было минимальным.
Только в 1943 войска Ленинградского и Волховского фронтов после операции «Искра» к 18 января ПРОРВАЛИ БЛОКАДУ ЛЕНИНГРАДА.
Но лишь в январе 1944 года немцы сами уйдут из «Бутылочного горла» из-за угрозы окружения и оставят за собой разрушенный посёлок Мга.

Страшная правда. Николай Никулин, раненный тем летом неподалеку, у Погостья, описал геологические слои трупов: «У самой земли лежали убитые в летнем обмундировании, в гимнастерках и ботинках. Над ними рядами громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких черных брюках. Выше — сибиряки в полушубках и валенках, еще выше — политбойцы в ватниках и тряпичных шапках, на них — тела в шинелях и маскхалатах».

*Из летописи героя.  Когда  комбату Отдельного 106-го Инженерного батальона Ивану Соломахину и его саперам сказали, что после очередной смены дивизии поддерживать пехоту на этом участке придется им, они поняли, что большинству из них вскоре предстоит умереть. Тогда   командиру предложили сделать ставку на внезапность и взять высоту силами одного батальона: тихо подползти ночью как можно ближе к окопам немцев, с рассветом в них ворваться и зачистить в рукопашном бою...
...Подкрепление пришло только к четырем часам дня, когда в 106-м батальоне на высоте 43,3 осталось 16 человек. Вечером 12 августа сменившая их пехота была выбита с занятых позиций атакой немецкого 561-го штрафного батальона, усиленного огнеметчиками из саперного батальона 11-й пехотной дивизии вермахта...
До войны, то есть за три года до того, как побежать на врага с заточенной саперной лопатой по полю из гнивших трупов, командир инженерного батальона  Иван Соломахин был инженером-строителем, сугубо мирным интеллигентным человеком.

**Синявинская эпопея стала одним из самых неудачных эпизодов в карьере маршала Л. А. Говорова. Согласно апокрифу, авторство которого, по некоторым данным, принадлежит Л. Г. Винницкому, который служил в разведывательном отделе Ленинградского фронта, Говоров, побывав на Синявинских высотах и посмотрев на низину под ними, тихо произнёс: «Простите нас, мы не могли иначе».

Каждый год поисковые отряды  находят на Синявинских высотах сотни погибших героев. Каждый год родственники павших устанавливают новые памятные плиты с именами и фотографиями участников боёв.  Те бойцы, имена которых остаются неизвестными, захоронены в братских могилах.

***Из летописи позора. В 2009 году в этом районе Жилищным комитетом Санкт-Петербурга планировалось открыть городскую свалку (полигон твёрдых бытовых отходов). Были начаты работы, но вопрос получил широкий общественный резонанс, прошли акции протеста, и было решено отменить строительство полигона.

От автора. Я была потрясена этими событиями до глубины души, писала с болью в сердце. Синявино вошло в мою жизнь в детстве, когда мы находили на дачах в раионе Мги каски, гильзы, остовы винтовок. У многих ребят были такие находки. Даже если этот мой скромный труд останется в моем семейном альбоме, я сделала что могла. Каждый из нас может сделать свой альбом. Считаю что история Ивана Соломахина достойна фильма.
Ваше прочтение означает для меня интерес к данной теме. Благодарю за неравнодушие и отзывы! Баллада вместе с вашими благодарными откликами будет передана в Музей-диораму "Прорыв блокады", разумеется со ссылкой на сайт стихи.ру.
Низкий поклон павшим, вечная память!