Двое

I

Как много вложено в простое слово?
Как описать все состояния Души?
Без казана не приготовишь плова,
Хоть что по списку не кроши.

Как же случилось так и почему?
В одной палате рядом оказались…
Одна – которой жить-то ни к чему.
Вторая – от которой отказались.

Да. Сирота. Ей нет ещё пяти,
Но как в детдоме от неё устали.
Ну не держать же кроху взаперти.
От криков боли чем лечить не знали.

Рак мозга и запущенный на нет.
Четвёртой стадии. Как не крути.
И кто какой тут может дать совет…
В приют для безнадёжных все пути.

Вот и отправили в лечебницу одну,
В которую всех свозят для лечения.
Кому и жить осталось, лишь, весну
И не надеясь на выздоровление.

Ей оставалось, как на войне солдату –
Неделю... край… ну полторы…. от силы.
Когда в отдельную от всех её палату
Вдруг женщину втащили два верзилы.

Ну санитары для неё, она же крошка.
Той женщине, лишь, было сорок пять.
На койку положили у окошка
И вышли из палаты. Что стоять?

II

А за окном весна, только начало.
Снег отсырел, но таять не спешит.
И вороньё с берёзы прокричало,
Что в ночь мороз – дела свои вершит.

Весны не будет нынче и не ждите.
Зима… зима навечно к нам в гостях.
Тепла у Бога лучше не просите.
Всё будет так. На ужас вам и страх…

Рак лёгкого и метастазы расползлись
И никого у бедной бабы нет.
Над ней все бесы ада собрались,
Но не сошёлся клином белый свет.

Была она когда-то юной, молодой.
Жених любимый и ждала ребёнка.
Но выбрал тот карьеру… Бог с тобой.
Аборт и всё! Какие там пелёнки…

Легла под нож хирурга вся в слезах
И навсегда лишилась материнства.
В глазах холодный, жуткий страх,
Не ожидала от него такого свинства.

Он «рассосался»… как келоидный шов…
Мучительно, болезненно, бесследно…
И ни к чему ей был родимый кров
И материнство стало заповедно.

Мать вскорости покинула сей мир.
Отца она с рождения не знала.
Одна осталась. Бахус, лишь, кумир
И сигареты – так себя терзала.

Так и жила с растерзанной душой –
Замужних ненавидела, счастливых,
Потом беременных звала просто овцой,
Детей, что во дворе шумят, сопливых.

Весь мир стал ненавистен, что вокруг.
Курила страшно, как сапожник, говорят.
И оказалась здесь она не вдруг.
Здесь умирают… Не благодарят.

III

Всё понимает. Тут ей умирать.
Но почему лежать с этим ребёнком,
Который без конца зовёт всё мать,
То стонет, то скулит злобным волчонком.

Вторые сутки бесконечный плач.
Всё нестерпимее болезненные вскрики
И в голове сумбур. Я ж не палач.
Но план приходит зверский, дикий.

Нет. Я так больше не смогу.
Сквозь зубы цедит замирая…
О Господи, когда же я помру!?
Я знаю. Не видать ворот мне Рая.

Господи, да хватит издеваться, хватит!
Со мною эти шутки не пройдут!
Она за всё, за всё, несчастная, заплатит!
Завтра… К утру… Холодную найдут.

Ночь. Третьи сутки муки начались.
Она очнулась от провала в забытье.
Глаза от злобы кровью налились.
Крошка кричит. Ну, всё. Не жить тебе.

Встала. До крошки один шаг.
Нужно тот клапан отключить.
Нагнулась, чтоб достать… И мрак
В глазах. Не будет дальше жить.




IV

Крик смолк. Кроха глаза открыла.
Мама, как долго я ждала!
Ты почему ко мне не приходила?
Но хорошо, что ты меня нашла.

Обняв, дрожащую над ней
Ту женщину и замолчав, уснула.
Сжав ручки, кажется, сильней
Под сердцем каменным кольнуло.

Вот он казан – закрытая палата
И две души «покрошены на плов».
За все грехи грядёт одна расплата.
Как горько…. не хватает слов…

Так и стояла, не решаясь шевельнуться
Над крошкой, что спокойно, крепко спит.
Слёзы текут, нет силы отвернуться.
В душе пожар, бурлит всё и кипит.

К ребёнку прилегла меж этих трубок
И так уснула не в силах отойти.
Сон девочки был сладок и так хрупок,
Что для двоих лучше лекарства не найти.

Проснулась от того, что кто-то смотрит
Так пристально, внимательно, сурово.
И голос жёсткий, что не много это портит:
«Мам, где ты была так долго? Ну скажи, хоть, слово…»

V

Что делать? Отвечать-то что-то надо.
Нельзя молчать. Ребёнок ждёт ответ.
Мысли промчались, словно, стадо.
Решишься? Нет? Кто даст совет?

Дочь, мама только что с работы,
Командировки каждый месяц и аврал.
Что ж не обнимешь маму, в чём заботы?
Закончен, наконец, мой сериал.

Серьёзность девочки пропала тут же.
На шею к маме бросилась стремглав.
Я знала, знала ты придёшь однажды
И воспитатель из детдома был неправ.

Пока шептала девочка прижавшись
К груди той женщины, боль отошла.
Так и сидели на краю, обнявшись.
Боль притаилась рядом, не ушла.

Пусть хоть на миг, но сделаю счастливой.
Не настоящая сегодня буду мать.
О Господи, зачем мне быть фальшивой?!
Что за уловки мне? За что страдать?

Минута. Девочка замолкла. Стон.
Приступ опять рвёт голову на части.
В посудной лавке оказался слон,
Драконий жар обдал из пасти.

Ты мама. Ты со мной. Я не закрою глазки.
Рот плотно сжат, на губках проступила синь.
Ты так прекрасна! Как из сказки!
Ты красивее в мире всех богинь.



VI

Заснула. Ночью кризис повторится.
На стуле рядом женщина сидит.
Врачи сказали: «Можете проститься…
У изголовья дочки Смерть стоит».

У женщины все собственные боли
В раз отошли на дальний, дальний план.
Я всё отдам и жизнь, остатки воли…
Лишь бы хоть шанс для доченьки был дан.

Она взмолилась к небу, как умела:
«Я грешна, но ты же можешь, Бог!
Я за себя просить тебя не смела,
Дай жизни ей, Господи, и весь итог!

Ничего на свете нет больней,
Что вот ребёнок, умирает у меня.
Я верю, ты услышал. И тебе видней.
Ты можешь всё! Так сделай всех любя.»

Рассвело. И девочка затихла.
Не металась… не стонала… не жила…
Умерла… и женщина поникла.
Всё. Отмаялась. Любимая. Ушла.

VII

Девочка очнулась и сказала:
«Мама, дай альбом, карандаши»
Как бы сама, и чем бы ни страдала,
Дочь ожила! Беги скорей, спеши!

– Мой ребёнок жив! Жива дочурка! –
В коридор, – Сестра! Скорей, скорей!
Это же больница, а не «дурка»!
Всё купите, будьте же добрей!

Может быть самой завтра не станет.
Здесь же умирать всех привезли.
Но от счастья сердце разрывает,
Дочь ожила! Всё позади.

– Как ты чувствуешь себя, родная?
– Мам, хорошо. Как никогда.
Ты вернулась… ты со мною… Я знаю.
И дракон исчезнет навсегда!

Прошла неделя, а за ней вторая,
Но эти двое жили вопреки прогнозам всем!
Снимки в руках врачи перебирая,
Твердят: «Всё! Нет ни каких проблем!»

Душа - не может горстью стать земли.
Душа - у каждого есть грешного на свете.
И как бы не бросало и метели не мели,
Она останется за нас с тобой в ответе...