Свинячье дело

       
        Каким бы дело не было, а оно всегда имеет свои начало и конец. И у этой истории также есть своё начало. А начиналась история так.

       Задумала, однажды весной, Юрчика тёща, купить поросёнка, чтобы хорошо откормив его, отведать свежей свининки на старый Новый год, да свежего сальца с прорезью, да ещё и холодца наварить. Хорошая идея! Кто откажется?

       Вот и поехали они  все втроём: Юрчик, его жена Иринка со своею мамой, на рынок в Кременчуг, купить себе поросёнка.  Долго ходили они по рынку между рядами и машинами. Каждый из них предвкушал радость от предстоящего знакомства с их будущим питомцем.

        Здесь продавали не только маленьких поросят, но в больших, взрослых свиней и свиноматок.
 
         Вот трое парней, спортивного сложения, купили большую свинью и пытались завести её по деревянному настилу на автомобильный прицеп. Но сколько они не старались, у них ничего из этого не выходило. Свинья то и дело, с капризным взвизгиванием, спрыгивала с настила вниз и эти здоровые парни ничего с нею не могли поделать,  так как схватить свинью или применить силу не было никакой возможности.  Они снова и снова брались за работу, часто потирая изрядно вспотевшие лбы и по-новому распределяя свои обязанности.
 
   - А что, сынки? – обратился к ним один дед, после очередной их неудачи, - А хотите, я сейчас один, абсолютно спокойно заведу эту свинью на ваш прицеп?
   -Да ладно, дед! – возразили они, стараясь вытереть пот со лба, но руки их были уже не чисты и сделать это оказалось не просто.
   -А всё-таки, сынки, хотите, я сейчас один, на ваших глазах это сделаю?  - и, глядя на их растерянные и переглядывающиеся лица, словно предчувствуя победу, тихо добавил, - Не за так, конечно же…
      Парни ещё раз переглянулись и согласились, зная наперёд, что у деда всё равно из этого ничего не получится.
     Дед попросил пустое ведро, которое ему вскоре дали и, как фокусник перед началом своего фокуса, чтобы придать событию особую значимость,  подошёл к свинье, медленно надвинул ведро свинье на голову и стал почёсывать её за ухом, что-то, при этом, ей на ухо тихо приговаривая. Свинья молча слушала его, а потом тихим похрюкиванием, отозвалась.
     Дед вдохновился, словно снова вернулась его молодость и стал с ещё большей нежностью почёсывать свинью за ухом и  продолжать что-то тихо ей говорить. Свинья отзывалась на слова деда тихим похрюкиванием, которое звучало в ведре с металлическим оттенком. Завязался интересный диалог.
    Дед тихонько подталкивал свинью ведром и она послушно, хотя и медленно, стала идти задом. Дед, боялся потерять свой контакт со свиньёй и потому всё активнее почухивал её за ухом и что-то ещё более романтическое ей говорил.  Наверняка он говорил ей, что она – самая красивая свинья в мире и  что размеры её и талия вскружили голову уже многим.  Посредине помоста свинья остановилась, видно на неё перестали действовать красивые слова деда или дед что-то неосторожное ей сейчас сказал, а, может быть, свинья его просто не расслышала. Но дед, как опытный ухажёр, снова сумел убедить свинью в её очаровательности и тихонько стронул её с места.
    Через минуту свинья была уже на прицепе и парни с облегчением вытерли свои, ещё более вспотевшие лбы, забыв про свои грязные руки. Они радостно поблагодарили деда и с лёгкостью выполнили своё обещание – дали ему пляшку горилки и пожали его сильную старческую руку.

            Юрчик с Иринкой и её мамой, ходя между машинами, выбирали себе поросёнка. И вот в одной из машин они увидели, среди дюжины других поросят, одного очень забавного малыша, который, словно по предназначенью, нарочно уже поджидал их и ещё издали смотрел на них своими детскими поросячьими глазками с розовыми веками, слегка шевеля пятачком.  Всё его существо, словно взывало к ним: «Купите меня, я вас буду любить, я вас буду слушаться, я совсем не много ем! Мы, все вместе, так заживём!»
               
Тёща Юрчика тронулась этим нежным детским взглядом едва не до слёз. Иринка также поддержала свою маму  и Юрчик, радостно глядя на них обоих и на розового малыша в машине, молча достал деньги и расплатился.

        Иринкина мама дала большой мешок, в который и поместили поросёнка. Этот драгоценный мешок с поросёнком доверили нести Юрчику. Юрчик взял поросёнка на руки, как берут на руки младенца, забирая его из роддома. Но для такого ношения поросёнок был весьма тяжеловат и его, время от времени, приходилось нести на весу.

    Юрчику предложили ехать домой автобусом, а сами женщины пошли за покупками, на которые у них был составлен целый список. Этот список был так велик, что женщины – самое раннее – обещали вернуться домой только после обеда.
      Иринка поцеловала мужа в щеку, тёща дала краткие наставления и они расстались. Цветущий от удачной покупки Юрчик пошёл на остановку.

           На остановке пришлось долго ждать. Автобус, который должен был ехать по расписанию, не пришёл, и ничего другого не оставалось, как ждать следующего. Народу собралось много. Было жарко, хотелось пить. «Это, наверное, и ему хочется пить», - подумал Юрчик, заглядывая в мешок. Но малыш спокойно лежал на дне мешка, молча перенося тяготы поездки.   Автобус подъехал и Юрчик, со своей драгоценной ношей, быстро  зашёл в салон, стараясь занять самое подходящее место. Но места такого не нашлось и ехать пришлось стоя.  Пассажиры всё больше заполняли автобус и всё больше и больше теснили друг друга.   Ехать нужно было долго, так как автобус очень часто останавливался и подолгу стоял на остановках. Мешок с поросёнком можно было положить на пол, но приходилось держать и на весу, чтобы дать возможность пассажирам выйти из автобуса или пройти по салону. Иногда поросёнка в мешке сильно прижимали к Юрчику, а иногда нечаянно пинали ногой, пытаясь переступить через мешок.  Поросёнок начинал нервничать, выражая своё недовольство резкими взвизгиваниями, которые иногда переходили в настоящий поросячий крик.
 
  Пассажиры переглядывались, глядя друг на друга, словно хотели определить, от кого именно исходил такой звук, но у всех пассажиров были только человеческие лица. Самое время вспомнить о «красной свитке», но мало кто в наше время знает о «красной свитке» и о Сорочинской ярмарке, и свинячьим рылом сейчас мало кого удивишь.
        Юрчику приходилось, то и дело, поднимать и опускать мешок, пропуская людей. Поросёнок визжал, пытаясь бежать, мешок словно вздрагивал и подпрыгивал в сильных руках Юрчика. Пассажиры, поняв в чём дело, старались отодвинуться от Юрчика подальше, но это им не всегда удавалось из-за сильного скопления людей. На одной из остановок большая часть людей вышла и в автобусе стало свободно и, даже, кажется, стало легче дышать. Юрчик решил перейти в удобное место, но когда он поднял мешок, поросёнок вывалился из мешка в образовавшуюся прореху и остановился у ног Юрчика, вращая пятачком и слегка похрюкивая. Юрчик попытался снова затолкать поросёнка в мешок. Тот, кто хоть однажды держал в руках маленького поросёнка, знает, что гораздо удобнее держать в руках огромный камень, чем это маленькое розовое созданье.
      Затолкав поросёнка обратно в мешок, Юрчик не успел другой рукой схватить мешок в том месте, где была прореха и шустрый поросёнок с визгом вырвался их мешка и побежал по салону автобуса. Пассажиры, кто весело, а кто с недовольством,  смотрели на бегающего по салону автобуса поросёнка и поднимали вверх свои сумки и ноги, боясь выпачкаться, так как от мешка по всему салону за бегущим поросёнком оставались лепёшки поросячьего последа. В автобусе запахло навозом. Жара и резкий запах навоза - это вызвало сильное возмущение всех пассажиров и водителя автобуса. Все с презрением смотрели на Юрчика и требовали, чтобы тот немедленно покинул автобус со своим выкормышем. Юрчик  долго извинялся и едва ни слёзно умолял водителя разрешить ему доехать до своего дома, тем более, что ему оставалось ехать всего две остановки. С трудом затолкав поросёнка в мешок и крепко держа его за два конца руками, Юрчик смотрел только в пол автобуса, даже не пытаясь поднять глаза, так как пассажиры все дружно брезгливо  поливали его словесным дождём. Он боялся, что его сейчас просто вышвырнут из автобуса, а пешком ему идти будет очень непросто. Но пассажиры не трогали Юрчика, так как сам он: и руки его и одежда были изрядно выпачканы поросячьим дерьмом и прикасаться сейчас к нему  совсем не было желания.

       Но вот и долгожданная остановка! Юрчик вышел, положил поросёнка на землю, сделал несколько глубоких вдохов, и снова пошёл, держа мешок перед собою навесу. Но навесу держать мешок было нелегко и его поневоле приходилось прижимать к себе, чувствуя животом пахучую влагу.  Идти было недалеко, но больше всего Юрчик боялся, что его сейчас таким могут увидеть прохожие, а ещё хуже - соседи, и тогда…   
     Юрчик был уже недалеко от своей калитки, как между ним и калиткой подъехало и остановилось такси. Долгое время из машины никто не выходил, но немного погодя, двери машины медленно открылись и оттуда вышли не спеша, нежно расправляя свои платья и словно слегка потягиваясь после долгой дороги, его жена Иринка и его, родная тёща. У Юрчика округлились глаза! Такого поворота события никак нельзя было предугадать  и он, словно не веря своим глазам, снова и снова всматривался в родные и близкие черты этих людей. Он не верил своим глазам!  Сейчас было самое время себя ущипнуть, но руки были заняты и вся надежа была только на глаза.
 
     Таксист, открыв багажник, выставил на землю, возле машины, их покупки и, получив деньги за работу, уехал.  Юрчик подошёл поближе, но внутренний  крик отчаяния так сжал его грудь, что он долго оставался нем, беззвучно открывая рот, словно только что пойманная в пруду рыба.

  Женщины пересчитывали свои сумки. Они, увидев Юрчика. даже не обратили на него никакого внимания. Их взгляд скользнул по Юрчику и по мешку с поросёнком, словно по некрашенному забору, и снова вернулся к стоящим у их ног сумкам.  Они продолжили заниматься осмотром своих сумок.

 - Вот так встреча! – наконец проговорил Юрчик. – Я так рад вас видеть!
 - А, зятёк? – пытаясь улыбнуться, сквозь зубы проговорила тёща. – Ты уже здесь? А мы тебе такую рубашку купили!
 - Мамо! – задыхаясь от эмоций, проговорил Юрчик. – Да как же это так, мамо?

     Юрчик не находил нужных и правильных слов. Он с большим трудом сдерживал себя, чтобы не перейти на крик или к другим, более радикальным действиям.
 - Так зачем же я, - не унимался Юрчик, - продела такой путь?
 - Какой путь, сынок?
 -Да такой! – и Юрчик взглядом показал на запачканные свои штаны и обувь, от которых исходила невообразимая вонь. – Зачем же вы со мною так поступили? – не мог понять он.
   - Разве должна у тебя спрашивать, как мне надо поступать? Я сделала очень  много покупок, и мне что, прикажете тащить всё это в руках?
   - Да разве дело в этом?
   - А в чём? – не понимала зятя тёща.
   - Как вы могли со мною так поступить?
   - Как поступить? Я что, должна была всё это тащить в своих и дочкиных руках? Это всё моё, моё, дорогой зятёк -  моё, а не твоё свинячье дело!

        От таких слов кулаки Юрчика сильно сжались, зубы заскрипели, издавая особенный хрустящий звук. Поросёнок в мешке, спасаясь от удушья, заверещал на всю улицу и несколько раз сильно лягнул Юрчика ногами в ребро, разодрав его рубашку. Юрчик от сильной боли бросил мешок на землю и быстро вошёл в калитку, сдерживая обиду. Поросёнок в мешке от  удара о землю, взвизгнул, захрюкал и, найдя свободным выход , быстро помчался вдоль улицы, привлекая к себе внимание и улыбки прохожих.

       Долго ещё мама с доцей ловили этого поросёнка, но так и не могли поймать, пока соседские мальчишки сами не принесли его к ним домой. Поросёнку настелили много соломы, дали ему есть и пить, но он ещё долго молча лежал в углу, отходя от впечатлений сегодняшнего дня.
 
   Юрчик, искупавшись в летнем душе, надел чистую одежду, а грязную, не решившись положить в стирку, выбросил в мусорное ведро.

    Вечером к ним приехали в гости кум и кума, и они все дружно сидели в саду под цветущей яблоней и  ужинали, попивая горилочку и закусывая вареной картошкой, заправленной жаренным луком и крупно нарезанными кусками домашней колбасы, нежно пахнущей чесноком и распаренным мясом. А Юрчик не спеша, со всеми подробностями, рассказывал о сегодняшней поездке в Кременчуг.

     А потом тёща, наслушавшись рассказов зятя, подошла к нему сзади, обняв его за шею, поцеловала его в щеку и сказала, -
 - Ты прости меня, дорогой зятёк! Прости меня дуру! Ты у меня – золотой зять! – и добавила, - Зо-ло-той! – и вновь поцеловала его в щёку.

         Юрчик положил свои руки на руки тёщи, словно желая, чтобы она обняла его ещё крепче и с лёгким сердцем ответил, -
 - Ничего, мамо, всякое в нашем деле бывает!

   … Вот уже и свет за столом зажгли, за которым всё ещё сидели два кума о чём-то тихо беседуя. Под лампой кружили мелкие мотыльки и мошки, а за садом, в гаю, уже слышны были сначала робкие, а потом уже и более уверенные трели соловья. Прохладой потянуло из темноты сада. За сараем стрекочет кузнечик, а в соседнем пруду уже начали своё пение хористки – лягушки. Всё это и два кума за столом – обычный украинский вечер.