Сон о неведомой стране

Цыганка младая, судьбе в унисон,
Взяв в руки прабабки покойной колоду,
Шепнула, что зуб даст, глядела как в воду,
Что в ночь четверга меня ждёт вещий сон.

«Всю правду увидишь, как было точь в точь,
Как будет... Мир чудный узришь без утайки.»-
Сказала свои небывалые байки
И вверх по проспекту направилась прочь.

Рукою махнув, усмехнувшись едва,
Я будучи вечным врагом суеверий,
С чего-то в четверг, засыпая в постели,
Цыганки припомнила этой слова.

И вот веки дрёмы туман заволок.
Вдруг видится сон мне в чертогах сознанья:
Как толстый священник на святость писанья
Кладет свой немытый сапог.

Уж душит его груз златого креста,
Но пуще миряне несут подношенья.
«За что же мне, Боже, такие мученья?»-
Поп вскрикнет, но к дЕньгам протянет перста.

«Тяжёл труд священный.» - вздохнёт иерей.
Минуты ползут, что часы за побором,
Но вот с попадьёй причастились кагором,
И служба святая пошла веселей.

Поклон за поклоном у ног алтаря.
Поп в храме своём, словно царь Вавилона!
И нет в этом крае такого закона,
Чтоб местного этого свергнуть царя.

Из уст его льётся лишь праведный мёд.
Любовь к небесам им в молитве воспета.
А глаз всё косит в кошели да кисеты,
И строго следит сколько кто подает.

Как чуден мир грёз, мне подумалось в миг.
Но можно ли дань собирать безвозмездно?
«По чём здесь любовь? По чём вера, любезный?»-
Спросила я, смеря икон грозный лик.

«Любовь не в цене нынче…»- вымолвил он.
И спрятал распятье под черной одеждой.
«У нас не торгуют тут только надеждой.
Надежды у каждого целый вагон.

А вера- то ценных вложений залог.»
«Блаженен кто верит!»- поп смехом залившись,
И вновь за дары прихожаней схватившись,
Их быстро в мешок, да к себе поволок.

Не дал пропадать ни копью, ни рублю.
Я вышла из храма. Cтупивши с порога,
Гляжу, а за храмом в град стольный дорога.
Дай думаю, мир это весь посмотрю.

Иду не спеша, вдруг гляжу, средь аллей
Со львиной отвагой, порядка страж здешний,
Парнишку схватил в свои цепкие клешни,
Что вдвое был меньше его и худей.

«За что вы парнишку?»- пустилась я вслед.
Взревел полицай: «Этот бомж чинит драки!»
Мальчонка взмолился: «Но всё это враки!
Студент я, Микола, на пары шёл в Пед.»

Изрёк полицейский, усмешкой горя:
«Удачно ты мне подвернулся, Микола.
Осталось до премии два протокола,
Добью и прибавка по праву моя!»

Да, случай парнишке добавил забот.
Промолвил он тихо: «Ох, право, я нищий,
Но может, начальник, сойдёмся на тыще?»
И стражу последние гроши суёт.

Страж гроши в карман, а парнишке пинок.
За деньги лишиться любая невзгода.
Кричу: «Командир, а по чем тут свобода?
Не слишком велик за свободу оброк?»

Сказал полицай мне как истинный плут:
«Ну ты рассмешила! У нас ещё милость!
Ты лучше у судей по чём справедливость
Спросила б. Они уж три шкуры сдерут!»

Да, дивен сей мир. Дальше двинувшись в путь,
На улицах слышу толпы щебетанье.
В толпе человек на земле без сознанья,
Лежит, лишь вздымается белая грудь.

Закличат зеваки: «Врача нам, врача!»
И кто-то стоящий в белёсом халате,
Ответил: «Я врач. Но вопрос об оплате
Вначале встаёт поострее меча.»

Народ загалдел, что в полях вороньё.
Всем им умирающий всё-таки чуждый,
А средства полезней на личные нужды,
Пусть даже кому-то грозит забытьё.

У врат бедолага уж рая почти.
В одежде своей я пошарила спешно,
Не найден был даже пятак. Безуспешно.
А врач ни в какую! Давай мол, плати.

«Ну что же вы, люди?!- мой голос всхрипел,-
Как можете доктор? Вы клятву давали!»
«Ах клятву… Слова её помню едва ли.
Что ж… коль нету денег, то я не в удел.»

Уж жизни чужой обрывается нить.
Какая-то дама, сказала нежданно:
«А вы поищите в его же карманах,
Возможно там есть, чем теперь заплатить.»

Плечами пожав, врач послушал совет.
В карманы заправски полез без стесненья.
В один, во второй. Ещё пару мгновений,
Извлёк он купюр ценных толстый конверт.

Открыл чемодан свой, застежкой треща.
Вколов пару ампул с лекарством шипящим,
Сказал полутрупу: «Везёт вам, дражайший.
Иные оплату возьмут и прощай!»

Очнулся болезный. Он рад горячо.
И медику руку жмет с силою шибко.
Не зная, что был он обобран как липка.
Тем ушлым и хитрым прохвостом врачом.

Секунда и врач скрылся с места, что вор.
«По чем же здесь жизнь…?»- вновь вздохнула я тяжко,-
Цена ей помятая стопка бумажек.
Однако… Какой же творится тут вздор.»

Пошла по дороге я дальше вперёд.
Смотрю, мужичонка простой, работящий,
Из дома последнее волоком тащит.
И двум оболдуям кулёк отдаёт.

Те взяли поклажу, взвалив на хребет,
Ушли восвояси за синие дали.
«Отец, вы зачем им добро то отдали?»-
Спросила. А он мне печально в ответ:

«Ни чёрт не страшит их, ни святость икон.
За воду, за свет отдаем все пожитки.
Хотя это вона какие убытки!
Но только таков у нас нынче закон.

Ворьё. Каждый месяц твориться разбой.
Пока не заплатишь, всё гаже и гаже.
Ворота крушат, окна бьют, мажут сажей.
Такая у нас тут цена за покой.

А могут и вовсе отнять свет и кров.
Иль хуже того перекрыть все колодцы.
Вон, давеча, эти ухарские хлопцы
Соседям порезали стадо коров.

У нас тут налоги на всё: на тепло,
На землю, на солнце, на дом обветшалый.
Не платим мы только за воздух, пожалуй…
За воздух оброка пока не пришло.»

С несчастным простилась. Пути колея…
Иду по проспекту- на встречу мальчишка.
Взъерошен, в руках его порвана книжка.
А взгляд перепуганного воробья.

«Откуда бежишь? Не случилась беда?» -
Ему говорю. Вздрогнув как от укола,
Мальчишка ответил: «Иду я со школы
К реке голубой, где деревьев гряда.

А в школе сегодня был полный разнос.
Нас учат тому, как уметь подчиняться,
Товар как купить, как от дум уклоняться,
А я по ботанике книгу принёс.

Коль ты непослушен – получишь сполна.
За книжки, за мысли и верные знанья-
Всегда от учителя жди наказанья.
Мне дед говорит- то за правду цена.

С того у меня и такой мятый вид.
Я книгу свою им поджечь не позволил.
За истину, мысли бесстрашную волю,
Здесь как беззаконник ты будешь побит.

Я было хотела узнать, кто злодей,
Найти чтоб его, за юнца заступиться,
Но мальчик умчался стрелой, словно птица.
Простыл его след среди рыжих полей.

«Да, мир этот странен. Я в нём как в плену-
Подумалось мне, - лучше б снилось иное.»
Вдруг вижу, солдаты идут ровным строем.
Поют, что собрались они на войну.

Солдатик один за шеренгой влачась,
Табак раскурил, отбиваясь от роты.
«Скажите, -к нему обратилась я слёту,-
Неужто и правда войны пробил час?»

Промолвил он браво: «Не бойся, краса!
Войны пока нет, только лишь построенья,
Но слышал я, что не спроста то ученья!
Не просто так гонят стрелять нас в леса.

Да здесь часто войны. Недавно одна,
Была даже с братским родным государством.
Солдатам простым- боевые мытарства,
Правители ж озолотятся сполна.

Взгляни на младых тех зелёных ребят!
Полны романтических грёз эти лица.
Не знают они, что такое зарыться
В окоп, как начнется в тылу сущий ад.

Наивные дети. И этих детей
Кидает отец их, в пасть смерти чванливо,
Чтоб новый построить дворец у пролива,
Каменьев побольше нахапать горстей.

Я знаю. Я стар. След морщин на челе.
Гляди.- на погост, указал он покатый, -
Такая за мирное небо расплата.
Такая у мира цена на земле.»

Цена эта- жизнь. А войны жаден шквал,
И пасти её завсегда будет мало,
А цену за жизнь я уже повидала,
В краю этом кривдых немытых зеркал.

Служивый хотел что-то снова сказать,
Но тут зазвучали горниста сигналы.
Со мной попрощался солдатик бывалый,
На службу звала его Родина-мать.

А солнышко ниже клонилось к лугам.
К стене городской я теперь приближалась.
До каменных врат остается лишь малость,
И вот за спиной тихнет уличный гам.

Из города вышла, гляжу целый ряд
Людей по оврагам, в пыли, да в грязище.
Орава была это изгнанных нищих.
Хабар разложив, на картонках сидят.

В воротах охрана- здоровые лбы,
Их в город теперь не пускали, не гоже.
А нищие те и смирились похоже.
На тяжбы промолвила я голытьбы:

«Ох, кто же правитель, кто то допустил?»
Ответил бедняк мне в дырявых калошах:
«Правитель у нас тут вообще-то хороший.
На всё у него не хватает лишь сил.»

«Царь батюшка делает всё по уму!-
Бездомный второй в унисон тому скажет, -
О нас он и слыхом не слыхивал, даже.
Советники горе не скажут ему.»

«А коли царь знает о всём и про всех?»-
Промолвила я, на них глядя с тоскою.
«Тогда надо ждать. Он своею рукою
Всё скоро поправит. К чему нужен спех?»
 
С беднягами был бесполезен сей спор.
Пройдя вдоль ухабов буквально три шага,
Заметила, как одинокий бродяга
Подальше от всех разжигает костёр.

Тряся бородою и усом седым,
С собою самим он ведёт разговоры.
Ворчит, что костру разгореться бы в пору,
Да хворост сырой, лишь глаза щиплет дым.

Дожди зачастили. Сухие дрова
В лесу отыскать не в его теперь власти.
Вдруг он просветлел: «Но зато себе счастье,
Купил я на день, а быть может на два.»

«Позвольте любезный,- к нему второпях,
Мой глас обратился- В стране я проездом,
Мне было бы знать непременно полезно:
Чего стоит счастье здесь, в этих краях?»

«Да счастье достать тут задача проста!»
Пошарив в мешке, нищий вымолвил пылко:
«Вот счастье моё : три червонца, бутылка.
А там уж чего подадут за Христа.

Да вы не смотрите, что я без гроша!
То счастье для всех, как две капли здесь схоже,
Что нищий, что царь, что лощёный вельможа,
Забыться у всех так и просит душа.»

«Какой дикий мир мне подкинул Морфей!-
Завторили мысли, -нелепый и жуткий!»
Воскликнув: «Ишь, вздумал шутить со мной шутки!»,
Я тут же проснулась в постели своей.

«Вот это дела!»- я с кровати вскочив,
К окну подошла и раздвинула шторы-
Надеюсь такое ещё мне не скоро,
Приснится теперь, в грёз оков заключив.

Открыв в интернете канал новостной,
Я стала читать все текущие сводки:
Воры, грабежи, кто-то умер от водки...
А кончился сон ли мой страшный ночной?

15.01.2021