Дама с косой

у  самого  края  казни,  над  обрывом  тоски,
кто – то  шепнул  на  плахе,  не  руби,  помоги,
кровавые  слёзы  восхода  зарю  принесли,
упали  мёртвой  водой,  смыли  следы,
жалость  жалась  к  испугу,  норовила  оседлать  помело,
шакалы  рядом  бродили,  выли,  раздирали  воем  нутро.

а  время  выворачивалось   наизнанку,
хрустело  шпорами   растоптанных  стоп,
по  воде  лёд  искал  пламя   сгореть  заживо,
иначе,   жить   дальше   больше  не  мог,
утопил   все  слова    прощения  бог,
по  боку  стремя,   оседлал  крик  рот.

а  тревога  лежит,  не  встаёт,  не  дышит,
стережёт  плаху  пуще  глаза,
в  поле  чистом  и  овраг  -  могила
нюхом  роет  землю  из  судеб,
косые  взгляды  с  земли  подбирает,
плоть  разлагает,   себя  потешает.

ползёт  мир  по  лестнице  в  самое  пекло,
прожить,  продрожать  ещё  одну  жизнь,
обворовать  смерть,  забрать  приданое,
в   первую   брачную  ночь   спать  уложить,
стать  снова  живым,  из  гроба  подняться,
чтоб  душа  не  роптала,  незнакомая  телу,
чтоб  бог  был  наказан  за  смерти  людские
самым  праведным,  да  всеядным  гневом.

на  дыбе  потягивалась   просыпаясь,
открывая  во  лбу  глаз  третий   (жизнь ),
складки  мешками   в   дыры   смотрели,
как  крысы  молитвой  точат  клыки,
это  время  пришло   без возврата  скитаться,
казнить  себя  жизненной  суетой,
воскресло   зачем,   никому  не  понятно,
при  жизни  -  виновно,  после  -  дама  с  косой.