Adagio для одинокой души

Я сегодня в тоске по былому,
Мне тонуть в ней привычно, знакомо,
Я пою ее крепким вином.
Окунусь я в печаль безвозвратно,
И надрывно, изящно, отрадно,
Зазвучит же пускай Мендельсон.

Он звучит так чудно, диковинно –
Под окном моим дышит пустыня,
С минаретов горланят весь день.
Виртуозный, порою неспешный,
Но такой утонченно-нездешний,
Он души моей слезы и тень.

Россыпь клавиш душой подбираю,
И, тоскуючи, оживаю.
Словно звуков целебный настой
На мою изможденную душу,
У рояля на миг прикорнувшую,
Проливается красотой.

Дни за днями бездарно пусты,
Но так страждется мне красоты!
С этой жаждою в унисон
Величавый, серьезный, глубокий
Неприкаянный и одинокий,
Солом скрипок звучит Мендельсон.

Люди мы, и не просто устроены,
Но когда в наших душах раздвоенных
Бог над чертом берет перевес,
Вдруг рождается музыка странная,
Не «написанная» – первозданная,
Что спустилась как будто с небес.

Словно истине музыке внемлю.
Оставляя постылую землю,
И бессмысленных дней духоту,
Очищаюсь душой, воскресаю,
И, не чая уже, открываю,
Не погибшую в ней красоту.

Оставляю заботы, тревоги,
И удел свой беспутный, убогий,
И безумный, испорченный век.
Старомодных мелодий отрада,
Их лиризм и надрыв, их услада,
Мне напомнят, что я человек.
 
О себе мне сумеет напомнить,
И отсутствие смысла восполнить,
Лишь на миг, так пускай хоть на миг!
Охмелев от неистовых звуков,
Позабыв повседневности муку,
Мое сердце куда-то летит!

В моей жизни, как в окнах, пустыня.
Стоит музыке только нахлынуть,
Заглянувши в жилище мое,
В самых подлинных мыслях и чувствах
Становлюсь разделен, и не пусто,
Но общением полно оно.   

Не хватает ли слов мне, фантазии,
И умения чувства высказывать,
Но все кажется блеклым, пустым
Рядом с музыкой этою вечною,
В моем сердце, судьбой изувеченном,
Пробуждающей новую жизнь.

Судьбы наши порою сложны,
Семь смертей поджидают из мглы,
Но одно утверждать я могу –
Остаемся людьми мы до мига,
Пока сердцем страдавшим, разбитым
Откликаемся на красоту.

Я сегодня грущу по былому,
И тоску принимаю покорно.
Из раскрытых под вечер окон,
Над залитой луною пустыней,
И гортанной мольбой муэдзина,
Шквалом страсти летит Мендельсон...

Иерусалим, лето 2008