Война и мир. по Л. Н. Толстому. гл. 2

2

Уже наполнялась гостиная Анны,
Столицы приехала высшая знать,
Сей сбор был похож, как на дождик из манны,
Кого только нам было там не узнать.

Характером, возрастом – все разнородны;
Приехала Элен, Василия дочь,
Краса её божьей Мадонне подобна,
Иметь её в жёны был каждый не прочь.

Она вся была в шифре и; в бальном платье,
С намереньем после и вместе с отцом,
На праздник к посланнику, как на распятье,
Обоим прибыть, но с бесстрашным лицом.

Всем на; удивленье –  княгиня Болконская,
Беременна была, блестя красотой,
Млада;, мала ростом, характером – сносная
И – не;подражаема простотой.

И князь Ипполит, сын князя Василия,
С дружком Мортемаром, Морио – аббат,
Их надо знакомить, набравшись усилия,
Хоть оба – французы, но – каждый, как брат.

-- А Вы не видали и Вы незнакомы, --
Твердила Анет к приезжавшим гостям:
-- С моей тётушкой, видевшей эти хоромы,
Знакомство приятно должно будет Вам.

Обряд поздравленья, знакомства с старушкой
Свершался торжественно с почтением к ней,
Её покидая, им стала ненужной
И -- неинтересной для этих гостей.

Болконская прибыла с делом вязанья,
Вся в золотом шитом барха;тном мешке,
Без всяких хлопот и её притязанья,
Но с обращением к ней всех вниманья,
С красой материнства и, как налегке.

Пленило её беспокойство за мужа:
-- Он тоже собрался идти на войну,
Он на смерть идёт, и зачем она нужна,
В моём положенье всего не пойму.

А вслед за графиней, массивный и толстый,
В очках, прошагал молодой человек,
С высоким жабо и во фраке, весь модный,
Он – графа Безухова сын незаконный,
В Москве, покидающий прожитый век.

Ещё не служил, прибыл из-за границы,
Где он был воспитан, и здесь – в первый раз,
Ему предстояло в сей «рай» лишь внедриться,
И в общество Анны пришёл на показ.

Хозяйка приветствует Пьера поклоном,
Как для; самой низшей ступени из лиц,
Но встреча его с тем пониженным тоном
Заставила Анну пасть духом, как ниц.

Во взгляде клубилось её беспокойство,
Вернее сказать, даже более, -- страх,
Примерно, того необычного свойства,
При виде большого несчастья в годах.

Действительно, Пьер был в годах ещё молод,
Но рост и размеры фигуры его,
А взгляд наблюдательный, умный и долог,
Рождал в глазах Анны какой-то вдруг холод,
В уме воскрешался он больше всего.

Таща его к тётушке, молвила Анна:
-- Как мило, мсье Пьер, видеть Вас у меня,
Проведать больную, как это не странно,
И в обществе вдруг показать и себя.

Но он пробурлил лишь невнятное слово,
И ей было видно, кого-то искал,
Им двигало чувство какого- то зова,
И Пьер перед тётушкой глыбою встал.

Но страх Анны Павловны был не напрасен,
Ведь Пьер, недослушавши тётушки речь,
В приличьях сказался так просто несносен,
Покинул её, чтобы время сберечь.

Анет задержала его со словами:
-- Знаком ли Вам этот французский аббат?
Скажу я Вам честно, Анет, между нами,
План мира всеобщего так слабоват.

Пьер вновь неучтивость свершил в разговоре,
Теперь собеседницу сам он прервал,
Пытался он ей доказать в своём споре,
Химера аббата план, как и полагал.

-- Мы позже обсудим все доводы Ваши, --
С ним Анна беседу сама прервала,
Забота хозяйки, чтоб вечер, как чаша,
В любой из моментов была бы полна.

Полна интересом в нём поднятой темой,
Она – меж гостями и в каждый кружок
Сновала с какой-нибудь новой проблемой,
Беседе придать как бы новый толчок.

Средь этих забот, как уже постоянных,
Она находила свободный момент
За Пьером следить, он – в желаниях явных
Не упускал ни один сантимент.

Он знал, что здесь собран весь цвет, как столицы,
Где каждый из них накануне войны,
Любой новизной мог с друзьями делиться,
Не чувствуя здесь за собою вины.

Подобно ребёнку в игрушечной лавке,
Искал Пьер приличный достойный кружок,
Где мысли событий, как свежая травка
Росли, утоляя их жажду глоток.

Он выбрал кружок, где аббат свои взгляды,
Навязывал обществу их новизной;
Пьер молод и был из «голодной» плеяды,
Понять этот мир лишь своей головой.