Босиком по раскишим лужам

Босиком по раскисшим лужам,
Светотени от пальцев ног,
По брусчатке московских улиц
Шёл, слепясь, одинокий Бог.

Заливала холодным светом
Все дороги толпа огней,
Словно проклята там планета,
Где есть ночи светлее дней.

Бог искал для себя приюта,
Словно старый бродячий пёс.
И в глаза он смотрел кому-то,
И кому-то отраду нёс.

Он пытался найти те двери,
Что откроются хоть чуть-чуть.
Он жил в тех, кто теперь не верит,
Фонарём освещают путь.

Бог смотрелся в пустые лица,
Слушал шёпот прохожих душ:
Не просили они напиться,
Не просили огромный куш.

Не просили для них здоровья,
Не просили себе детей,
Даже грех отпустить любовный
Не просили они себе.

Они больше в него не верят,
Не желают его впустить,
Не теряют в молитвах время
И умеют разумно жить.

Бог всё брёл вдоль лучей неона,
Мимо толп равнодушных глаз,
Поклонившихся телефонам,
Не узнавших его сейчас.

«Почему я такой ненужный?
Ведь, я раньше всё в мире мог...»  -
Всё идя босиком по лужам,
Рассуждал сиротливый Бог. -

«Ну, пускай, не имею кода,
Осязания и цветов...
Я же суть и всего природа,
Я — гармония и любовь!»

И уже далеко за МКАДом
Бог попал в очень тёмный лес.
Там свеченье его, отрада,
Встало в столб до самих небес.

Улыбались ему деревья,
И ласкала трава ступню: -
«Только мы в тебя, Отче, верим,
Приходи и живи в корню!

Напитай нам любовью ветви
И наполни добром листы,
Прорастай в нас комочком вербы,
Научи нас держать посты.»

Бог остался в зелёном доме
Средь улиток, коры и мхов.
Бог желтел в стебельке соломы,
Дыбил шляпки съестных грибов,

Из пыльцы становился мёдом,
Услаждая свои дары,
Был туманом и неба сводом
И стекал янтарём смолы.

Бог сочился весенним соком
По стволам и ветвям берёз.
Всё в лесу становилось Богом,
Омываясь росою слёз.

Бог в медведях, дроздах и мошках,
Богом полон теперь рассвет,
Бог лежит на лесных дорожках,
Только в людях его уж нет.

Но осталась незримой нитью
Человека с природой связь.
Я прошу вас, её не рвите,
Дайте Богу вселиться в вас.