Конфиденциально

Книга жизни ушлым самиздатом
Прижилась в непуганом краю.
Хоть Судьба мне угрожает матом,
Я её нисколько не боюсь.

Чтоб лицо иметь, лишь морды - мало,
Визажист не сможет мне помочь.
Знаю, что ещё не всё пропало,
Сплин взашей я провожаю прочь.

Жест в реал ворвался раньше слова.
В вирте он не виден, в этом - суть.
В нём беру три слова за основу
И спокойно отправляюсь в путь.

Буераки всюду, реки, раки.
Графоманю - и не без удач.
А веков река смывает накипь,
Время - прокурор, судья, палач.

Если ж некто мнит себя НАД нами,
Пусть легко идёт ко всем чертям.
Не стреляем в пианиста сами,
Не дадим убить его и вам.

Кто пальнуть захочет в пианиста,
На того не ставлю и гроша.
Будет убедительно неистов
Пламенный привет от калаша.

Вы пишите - сказано: зачтётся,
И не трусьте - будет по серьгам.
Но не плюйте походя колодцы,
Чтоб судить, сперва постройте Храм.

Возведите колокольню рядом -
И идите прогуляться садом.


Послесловие:

Оскар Уайльд в своих заметках "Impressions of America" (1882 г.) вспоминает,
что на стене в салуне города Ледвилл (Leadville) штата Колорадо (Colorado)
видел предупреждение:
"Over the piano was printed anotice: „Please do not shoot the pianist. He is doing his best“".
Дословно это выглядит примерно так:
"Не стреляйте в пианиста, (потому что) он играет наилучшим образом из того,
на что он вообще способен".