девочки

/
сейчас я пишу цикл
он будет называться «девочки»
про девочек и будет
тех которые - все мы
каждая из которых - я
непременно
/

***
как я ждала тебя с войны
так никого не ждут
у обезвоженной стены
в серебряном поту

всё предрекала кровь скуле
смолу и гарь брови
а ты пришёл навеселе
с ошмётками любви

на перепрелых рукавах
у самого ремня
и я лежала как трава
пока ты наспех сызнова
не вспоминал меня

и долго в кухне при свече
безликий и немой
ты вовсе делался ничей
и безраздельно мой

***
всё случилось совсем внезапно
я услышала кто-то скребётся
за стеной платяного шкафа
то ли птица а то ли мышь
и сказала ему об этом
он не крикнет не улыбнётся
просто так /собирай всю ветошь
всё чем выживешь до зимы/

никогда он в меня не верил
ни в пыльцу мою ни в крыло
так бывало встаёт у двери
курит курит дымит дымит
и потом ещё долго смотрит
за остывшим уже столом
на меня будто я покойник
между выжившими людьми

у меня оставались дети
два серебряных королька
я им тихо сказала /дети
это просто река река/

и потом уже там в палате
доставая из шкафа платье
я увидела их негромких
перепутанных в подолах
несмышлёнышей
двух мышонков
спинка к спинке
хвосток к хвосту

речка схлынула утекла
за невиданную версту

***
а я так и не дождалась
его рейс отменили
я узнала об этом
из электронного табло
он ничего не писал
потом закрыли аэропорт
из-за не случавшейся в тех краях
никогда прежде метели
и сообщение прекратилось вовсе
но у меня оставалась надежда
что ещё позвонит позвонит
а когда в новостях сказали
что его без того секретный
город-призрак
почти что несуществующий
вдруг исчез со всех карт и радаров
я почувствовала что больше
ничего никогда не будет
и тогда перестала ждать
и не жду
впрочем это конечно
не мешает мне
бесконечно
без остатка
его
любить

***
мама я его не знала
он совсем другой
с запахом вчерашним талым
меловой щекой

у него в кармане мама
перочинный нож
а за пазухой канава
канешь - не вернёшь

мама мама как же долго
я его ждала
шей меня назад иголкой
и не думай зла

***
потому что ты ошибся
нет у нежности лица
под ульяновском душица
мать-и-мачехи пыльца

полуночных рыбин-лодок
золотые гарпуны
всё сбывается дословно
вплоть до маточной слюны

в том и дело что тележка 
у обрюзгшего крыльца
земляника вперемежку
с голубикой нежно-нежно
до медового конца