Сердечному тику

Давайте обсудим, что такое честь.
Давайте без принцесс и золоченых карет.
И это не для высокой прессы
и не сокрытый контекст,
птицы гнезда в инаковости вьют, а птенцу без гнезда высокий стресс.
Я иду, обнажаясь, на риск,
но без риска не работает, мешает лишь
любой литературный, и не очень, текст.
Я вью гнездо прозрачной и невидимой нитью
и отвечаю каждому названию и титру,
не из огня спесивости строят Атлантиду,
а подвергая молятся сердечному тику.
И даже если слово непонятно всем,
мне писать просто,
кому-то кажется засос там, где blank,
белизна листа.
Увидеть он между строк умеет
то, что пишется временем.
Назовем его ноунейм и сунем в печь,
он выйдет оттуда каленый, как горячая батарея,
но будет тот же сон и тот же урон.
Честь вовсе, где я и желтый разврат
тише воды блеет.
Совсем не эти реки и не эти веки
шепчут ночью, Боже, где ты есть на свете?
А те, что моют руки, хотите, глубже вбейте,
но только истинным огнем и кровями облейте.
Тот, кто видит, что я раздета не знает, что я стою одета
и жду свидания.
Ладно, ложусь спать.  Ухают совы и горит апельсин.