Час на маршрутке

Каперна нас встретила листопадом, дождём и снегом.
От Лисса тут всего час на маршрутке.
Мы решили остаться с ночлегом –
на сутки.
Сняли номер, портье
вызвал такси,
мол, зачем идти по дождю?
Извинившись, добавил, что в «перевозках» сейчас работают в основном те,
кто говорит на фарси
или на пушту.
Улицы кипели толпой, не выпускающей телефоны из рук.
Водитель о чём-то болтал, мешая смех и слова.
Кафе, магазины… И вдруг
на одной из стен – алое сердце и – размашисто: «Я люблю тебя, капитан Дюк!»,
а чуть ниже: «Фрези – жива!».
Ты чуть дрожала. Я прошептал: «Держись».
Мы вышли. Тучи затеяли какой-то спор о грозе.
Дальше тропа убегала вниз.
Ты указала рукой: «Дом-музей».

– Я – Меннерс, – заговорил смотритель. – Да-да, я правнук. Вижу, что мы с вами люди иного сорта…
чем… - он хмыкнул, – А этот скотина–Грин всё переврал про моего старика!..
Я обернулся. Сказать по чести, захотелось дать ему в морду,
но ты держала меня за рукав.
– Это всё муляжи, –
продолжил, между тем, Меннерс, – настоящее давно ушло с молотка.
А что поделаешь? Жизнь!
Она в провинциях нелегка…
Кстати, вот восковая фигура пресловутой Ассоль, той самой.
Можете сделать селфи – всего три евро.
Тут иногда снимают рекламу,
а раньше мельтешила всякая детвора
и придурковатые пенсионеры.

Я увидел, как ты начала хватать воздух ртом.
Бросила на меня взгляд: «Ничего, всё норм…».
Я скрипнул зубами, выдавил из себя: «Пожалуй, пойдём,
пора».

Потом…
Потом мы долго стояли, обнявшись, под старым зонтом,
молчали,
слушали плеск волн, крики чаек.
– Ну пойми… я просто хотела увидеть свой дом, –
словно оправдываясь, проговорила ты, -
Ведь уже сто лет… больше ста…
Вот и вздумала тебя достать.
Прости,
вела себя будто… какой-то тролль...
И, знаешь, зря ты ему не врезал!
Я улыбнулся: «Здравствуй, Ассоль.
Вот теперь я вижу, что ты – Ассоль!».
Ты рассмеялась: «Да я это, я! А теперь быстро звони Дюку и Фрези!».