Свеча и Художник

Это было, кажется, в сказке.
Как-то жил на свете Художник.
Был он молод, честен, талантлив,
По всему по этому – беден.
Краски брал он с цветов и с неба,
А вот хлеб в той стране, где жил он,
Можно было лишь в магазине
Покупать. И только за деньги.
И поскольку, к тому ж, картины,
На которых краски небесны,
Были в той стране под запретом,
Он грузил в порту пароходы.

Но Художник, в общем, пожалуй,
Был счастливым – жил он в отдельной
И почти что новой мансарде
Не один, а с тонкой Свечою.
Возвращаясь поздно, усталый,
Он к Свече протягивал руки,
Грел ладони, пальцы и сердце,
И тепло струилось по телу,
И в глазах огонь зажигался.
А потом он вставал к мольберту,
И вливалось в звонкие краски
Буйство жизни! Мечта крылами
Билась в окна темные, в стены,
Ей в мансарде делалось тесно!
И Художник громко смеялся,
А в ответ Свеча у окошка
Трепетала и розовела
И смеялась тихо, неслышно.

Часто думал бедный Художник,
Как бы славно стало, когда бы
Мог убрать мансарду коврами,
Чтоб на Свечку в щели не дуло,
И она могла б отражаться
В зеркалах и в блеске паркета!
Ничего Свеча бессловесно
Объяснить ему не умела,
Лишь бледнел и дрожал пугливо
Огонек ее золотистый.

И мрачнел все чаще Художник,
И все реже брался за кисти.
И решил, наконец, что надо
Поискать за морем удачи.
Он потрогал тонкое пламя,
Затворил окошко в мансарде
И, как должно в сказке герою,
В тридесятые царства убыл.
А Свеча вздохнула и стойко
Начала ждать возвращенья.

Вот продуло ветрами злыми
Много-много часов холодных...
Сотни всяких сказочных мытарств
Испытал Художник в том царстве,
Где чужие странные люди
Странно жили и непонятно.
Люди красок сперва боялись,
Их страна была черно-белой,
Но потом к Художнику стали
Привыкать и только просили
Поспокойней писать полотна –
Непонятен был им горячий
Взлет мечты его яркокрылой.
Он писал, как они хотели.
А Свеча в далекой мансарде,
Храбро тонкую шейку вскинув,
Освещала углы пустые,
И на душу ее восковую
Наплывала горечь нагара.

Долго ль, быстро ль – устал Художник
От сияния ламп из неона,
От сверканья фальшивых стекол,
От шуршанья цветов бумажных.
И, пожалуй, совсем как в жизни,
В этот миг про Свечу и вспомнил.
Вспомнил, ахнул, но, как нарочно,
Не нашлось ковра-самолета
Под рукой. Художник сел в поезд.
Он спешил на Севере, на Север!
Мимо гор, обманчиво близких...
Мимо рек, притворно глубоких...
Он спешил.
Тридцать три ступеньки
Одолевши единым махом,
Распахнул он двери мансарды –
Обе створки настежь широко, –
Но остался день  за порогом,
Вместе с ним войти не решаясь.
И тогда увидел Художник
Темноту... Без щели просвета...
Не видна ни одна картина,
Не видны палитра и кисти...
Только там, где Свеча стояла, -
Капли-слезы белого воска.