И непривычная прохлада

И непривычная прохлада как-будто вторит обновленью
всего духовного уклада в материальном обрамленье.
Как за умеренную плату достичь уже успокоенья
и проявиться так, как надо, в любом аспекте постиженья!

Пусть постоянная нехватка средств достиженья главной цели
усугубляется упадком в тени возвышенной идеи.
Ни продохнуть, ни задержаться на чём-нибудь отрадном взглядом,
но всё равно не раздражаться, но заряжаться лучшим ладом!

И в неудобном положении, застигнутый врасплох, застыну,
замру без лишнего движения, доверившись судьбе, инстинкту,
с желаньем слившись, безусловно, из тела как бы выпадая
душой, овладевая словом и растворяясь в мирозданье.

Одновременно вижу, слышу, сопротивляюсь, пробиваюсь,
открывшись настежь, прячусь в нише: в самом себе от всех скрываюсь.
Всё ничего, зажато в горсти пустое – самое святое
без крупных звёзд и слёз-горошин, когда слова чего-то стоят!

Проходит всё, не оставляя всему и вся ни доли шанса,
материальность возвращая в словах на выходе в пространство.
Как это, жив лишь духом Божьим, движеньем труднопостижимым,
сам стелешь скатертью дорожку, выветриваясь ей же живо!

О неприемлемом сказал бы, на что глядел, не выбирая
в презренном мире лжи и правды, одними, так сказать, белками!
Но в преходящих интересах соблазны так же отыграли,
оставшись тлеть негодным средством, несовместимым с идеальным!

При ране, названной смертельной, не то, что рваное пространство,
несовместимость с жизнью в теле – не есть предел свободы царства,
тем более святого духа вне зоны меры притяженья
и времени, где лишь разлука, суть, полнозначное явленье!

Пусть это вроде повторений, как на заигранной пластинке
при деградации творенья в спинно-желудочных инстинктах!
За давностью забытый август в букете взглядов предосенних,
падучих звёзд на небе – самых всеобщих, что ли сообщений.