Учитель сказал... Часть 8, глава 2

2
 
     Услуги, советы и профессиональные консультации влиятельного владельца нотариальной конторы оказались полезны для опечаленной Клэр... Однако полицейское расследование загадочной смерти доктора Лыкова вдруг затянулось... Погребальная церемония была пристойно-пышной. И городских клириков, и епископа быстро проняли благочестивые доводы Потоцкого, и в местной церкви трогательно отпели надменно-барственного психиатра. А похоронные расходы оплатила скорбная наследница именитого князя... Поминальную трапезу в уютном и дорогом ресторане сервировал весьма авторитетный на Кавказе кулинар...
     И через сутки после окончания прощальных ритуалов Потоцкий в чёрной одежде навестил погожим вечером грустную Клэр... Машина юриста осталась на старинной улице возле усадебных ворот... Хозяйка давала аудиенцию в бледно-алых туфлях на высоких шпильках и в классически-траурном платье... свои густые и длинные волосы владелица особняка причесала монашески скромно... и обошлась без драгоценностей и макияжа...
     Потоцкий на веранде нервно расположился в дубовой качалке, а Клэр супротив него присела на узорчатый и жёсткий стул из канадского клёна.
     Беседу начал юрист:   
     - Не намерен я канючить... И я не жалею Лыкова...и близится наша загробная встреча... А вы, наверное, привязались к нему и нынче хандрите... Я невыразимо вас люблю!.. И вы теперь обеспечены деньгами до скончания вашей телесной жизни... И вскоре вы прославитесь...
     И он выжидающе умолк, а Клэр подумала:
     «Эмоции захлестнули нездорового, но очень хваткого витию... Неужели именно хворый нотариус организовал умерщвление моего покровителя, искушённого в борьбе с одиозными кознями?.. И разве я не обязана отомстить каналье-интригану?.. А ведь неизлечимо больной посетитель явно рассчитывает на мою горячую и щедрую благодарность... Любопытно: на какое вознаграждение он сейчас уповает?..»
     И она учтиво предложила:
     - А вы напрямик поведайте о своих заветных чаяниях...
     И он удивлялся своей правдивости:
     - Я не желаю от вас удаляться, поскольку в присутствии вашем исчезает острая боль в заразных потрохах и забывается канун моей кончины... И я томительно хочу интимной близости с вами!.. Вероятно, Господь покарал меня за разврат неодолимой любовью... И мою жестокую и неподкупную совесть не довелось доселе уничтожить. А я старался напрочь её сгубить!.. Но грудь моя занедужила... и во мраке я непрестанно маюсь воображением своим... А грезится мне справедливый и строгий Христос. И одесную от Спасителя прикорнули на серебристом пуфике вы... Белизна сияет повсюду... И только вы облачены в кроваво-красный хитон...
     И вдруг Потоцкий встрепенулся и спросил:
     - Необходимо ли продолжать?
     Она тревожно отозвалась:
     - У меня отныне будет прагматический девиз: не спеши поверить... Но исповедь прерывать нельзя...
     И он, волнуясь, молвил:
     - Меня намедни осенило, что человеческая личность вечно обитает в мистическом космосе... если Божеством сберегаются её воспоминания и покаянное сожаление о несбывшихся мечтах... Рассудок требует неуклонного роста богатства и власти, а подсознание-душа стремится к бескорыстному развитию творческих способностей, подаренных Всевышним при рождении... Но душой зачастую пренебрегают... А словесным сором оскверняется разум... 
     Гость ненадолго затих, а потом сокрушённо признался:
     - Я разбирал в субботу на росистой даче... после диетического завтрака... личный архив... И попались бумажные клочки с моими детскими стихами. И проблески таланта чудились мне в наивно-эротических виршах... И я, содрогаясь, прослезился... Но прошлое – непобедимо... А в юности меня прельстило порочно-эффектное поприще... Расчётливый интеллект постепенно возобладал над бесхитростно-созидательной душой... 
     И чинная Клэр внимательно слушала прерывистые фразы:
     - Я мечтаю, сударыня, вас уподобить себе... и пылко насладиться вашим осквернением... Но я резонно опасаюсь, что ваше кощунственное растление прогневает Христа... и тогда Господь с негодованием отвергнет ваши молитвы-ходатайства о милостивой отмене моего наказания в адской кочегарке... за крамолу и грехи... А я возжаждал небесной амнистии!.. Однако для прощения покаяться надо. И я не сокрою от вас интересного и рокового факта, известного Предвечному... Именно я, ревнуя вас, поручил наёмнику-бандиту ликвидировать вашего учителя.
     И обоюдное молчание затянулось...
     Сначала он полагал, что, признавшись в убийстве, он совершил непоправимую ошибку. Но через минуту несусветная гордыня обуяла его, и, зажмурясь, он решил, что Провидение заботливо управляет им, а людская порочность обусловлена Божественной мудростью. И он умильно радовался временному ослаблению своей телесной муки... И верилось, что Богу не обойтись без носителей зла, и, значит, Святая Троица жалеет их... 
     И вдруг Потоцкий, не открывая глаз, почувствовал короткое, но чрезвычайно сильное головокружение... И в этот миг безнадёжно-чахлый юрист неосознанно вообразил своё свидание с Иисусом, не запомнив разумом собственные грёзы...

3