Сспросонья

Мой взгляд пал на цветок,
Цветок совсем увядший.
Давно стоит он на столе
И ждёт его ведро.

Но вдохновеньем взгляд мой оживился,
И я узрел в нём своеобразное великолепье.
Я понял суть и ясность природы волшебство:
От рождества до смерти, всё жизни торжество.

В тот миг подумал: жизнь всегда в движеньи,
Движенье жизни от начала до конца.
Однажды только смерть или рожденье.
И, между ними остановить движение нельзя.

И жизни праздник остановить неможно:
Status quo, есть только "смерть ея".
Об этом спорили заумный
Мефистофель и Фауст гениальный.

И Мефистофель победил:
Вся жизнь есть череда мгновений.
И как не хочется нам остановить
«Прекрасное мгновенье». Остановить его нельзя.

Но можно помнить.
Помнить, пока живой.
Но память стихами заменить возможно.
Стихи потомкам. Ко-ли потомки есть!

Возможно, им и не наследует никто.
А может, и у Никто имеется наследник.
Коли Никто, сам по себе, живой.
Но статус кво, не есть прекрасное мгновенье.

И будет стих, по жизни виться, виться,
А жизнь течёт, мелькают статус кво.
Поймать и остановить П.Мг. можно,
Тогда оно окажется статуссквовым тупиком.

Да, жизнь, пожалуй, безгранична.
Раздвинулась и вдоль, как этот стих, и, вширь.
И раз она случилась, то будет дальше виться.
Пока не встретит и не поймает status quo.

Но, не обольщайся! Прекрасного
Мгновенья остановки не дождёшься.
Его, же надо бы ещё и изловить.
И это уж совсем не просто:

Жизнь движется без остановки,
Её и Киберам не затормозить!
И может жизнь лишь раз остановиться,
Когда наступит статус – смерть.

Мысль эта, может быть пустая,
Иль примитивна очень. Она пришла.
Её я записал. Теперь она в моих стихах.
Кто хочет, тот поймёт. А нет, и, бог с ним.

Другие скажут: опять, залётный, зафилософил.
Как видно, начитался А. К. Толстого.
(Поэзия ж А. К. прекрасна.
А, как прекрасен его язвительный язык!):

«Средь шумного бала, случайно»,
Рожденье окутано тайной.
Но Нам в назиданье,
Козьма, всем известный, возник.

С тех пор со страниц не слезает,
Открыл жанр антиафоризмам
Весёлый Козьмыпруткововый шутник .
А позже, жанр тот, освоил Черномырдин.

Он, как и А.К. великий (но полный, а не толстый)
Впрочем, и Толстых столь тож великолепных,
Очень много:
Всех наверное, не перечесть!

Татьяна, Софьи, Фёкла, два Алексея,
Подряд всё ТОлстые, да ТолстЫе.
И Онорэ тож толстый. Не тоньше И.А. Крылов.
И есть ещё, щуплый, но мощный, Лев Николаич.

Может быть, также и А.П. Чехов:
(был бы потолще, тогда бы, не зачах, и не затих).
Боже! Как много уважаемых ТолстЫх!
И надо их и прочитать, и всех запомнить.
Но никогда, и никому их, во истину, не перечесть.

А то, тоже мне, зафилософил!
Сам покажи, как А.К. бы Толстова,
Вместе с другими прутковскими,
По нашему обычаю, славою почесть!