Апрель и май меняются местами

Апрель и май меняются местами:
рекорды преждевременной жары
накрылись холодами с опозданьем,
нарушив весь привычный ход поры.
Припоминаешь и не ради рифмы,
как не до жиру, не до совершенств, –
прибиты благородные порывы
в зелёных всходах на полях чудес!

Когда поступка требует эпоха,
ну, скажем, призывает стадион
объединиться, став фанатом рока,
в каком-то смыслах рушится канон,
классическим законам угрожая:
«фантазии – убийственная вещь
без выхода в реальность» поражают
вложеньем массы в творческий процесс!
          ______________

Как быть, что делать, если миром лучшим
не поделиться, выговорившись всласть
о том и сём, но, в основном, про уши
царя Траяна: первым делом власть!
Уже запретным знанием заело
весь «мыслящий тростник» родных широт:
для пущей славы царственного тела
попробуй-ка заткнуть природе рот!

Не доверяя больше брадобрею,
его как одноразовый прибор
использовав, казнили без сомнений,
решив проблему, кончен разговор.
В конце концов, уродский недостаток
достоинством высоким процветёт
влияния и силы государства, –
тростник под корень срежут: пусть поёт!
          ______________

Как прогорим, когда проговоримся,
приговорив себя не для торжеств,
но расширенья внутреннего мира,
снаружи оставляя только жест –
спонтанный выброс айсберга вершиной,
прозрачный и загадочный такой,
насколько не вписался опыт жизни
в канву души всегда вневременной.

Избыточно теряя при нехватках,
в несбыточности только прибавлял
и с дозы горькой засыпая сладко,
реальность отстранённо наблюдал.
Все упустив возможности, какие
предоставлялись сказочной судьбой,
на самом деле только благо видел
без добрых дел, слагаемых во зло.

Невероятно как претенциозно,
трагикомично без «уже смешно»,
не дожидаясь повода и спроса,
в любви признаний ждать я обречён.
Ждать Пирровой победой вдохновлённым
ключа не покорившихся сердец
Наполеоном на горе Поклонной,
не то, что Цезарь Брута, наконец!