Письма римского путешественника

Марциал, я удалился из столицы,
Не могу общаться с этими богами,
Надоели вереницей небылицы
Про сегюна, карате и оригами.
У берсерков и у викингов всё проще –
Без лукавства, как в какой-нибудь Панаме.
Здесь не верует никто в святые мощи,
Только золоту, мечу и милой маме.

В царстве датском тоже стонут от запрета,
И чума вокруг, на обе полусферы,
Мышь Летучая уже не оперетта,
А какой-то символ Зла, Судьбы и Веры.
Мир – театр, в нём правит злой законодатель,
Закулисный не Всевышний, не Спаситель,
И тем более, конечно, не Создатель,
А скорее заурядный Разрушитель. 

Хоть надёжная воздвиглась пирамида,
И скрижали поразвешены: «Так надо»!
Comme il faut на нём корона и хламида,
И таинственные совесть и монада.

Конунг мне прислал гонца, зовёт на вече,
Чтоб я лирой развлекал его Гертруду,
Он сынку её устраивает встречу.
Допишу попозже, если только буду.

PS
В Эльсиноре обнулили всю элиту,
Фортинбраса выдвигают в кандидаты,
С ним же Ксению, Мегеру и Лолиту,
Хоть у всех давно просрочены мандаты.
Как я выбрался оттуда, сам не помню,
Был, наверное, как солнце утомлённый.
Как насмотришься на их головоломню,
Так покажешься себе опавшим клёном.

Адрес мой теперь уже не Копенгаген – 
Тракт Владимирский, и это добрый признак!
Только ночью потерялся мой Volkswagen,
И бредёт за мною вслед какой-то призрак.