Спасибо!..
Где фонари горят, как свечи,
Где всё смешалось темнотой,
Унылый день и добрый вечер,
Метельны яростные сны,
В которых мир не безупречен,
Где неба порваны холсты
И крылья собраны за плечи
У серых ангелов мечты,
Сокрытых снежной пеленой,
Но стиснув зубы, промычу
Я им: Спасибо, что живой...
Что на кровати не распят
В палате, как прифронтовой.
Что зубы всё ещё стучат,
Скрипят на холоде зимой,
Что в дом дойти ещё смогу,
Где будет от судьбы теплей!..
И, что я больше не хочу
Таких невыносимых дней,
Звонков вечерних от друзей
И разговоров ни о чём,
Как будто жертв и палачей,
Что не смотря на всё - живём!
Что дальше? А не всё ль равно,
Какая участь впереди?
Окно осветит фонарём
Случайным в сумрачной ночи...
Снесёт от мыслей мозг и ум
Не возвратится в черепа!..
В душе какой-то странный шум?..
Как электричка там прошла
И светом проездных огней
Заманит тьмы кромешной мгла,
Где среди сводок новостей:
В живых остались ты да я...
И снег хрустящий под ногой,
Скользит отполирован лёд...
Спасибо духу, что живой,
Что в землю по-пояс не врос,
Что тьма не вечна под Луной,
Что где-то светят фонари,
Когда иду к себе домой
По полукружиям земли!..
Что есть работа и семья,
И два бесстыжие кота,
Что есть им хочется всегда!
А я кормлю их, иногда...
Взять бы бессрочный выходной,
Закрыться и спокойно жить,
На кухне кофе пить, курить,
Дарить всем рядышком покой,
Что здесь, среди оконных рам
Смотрю на мир со стороны,
Что не уйду, что жизни хлам
Доступен только пятерым...
Что серым ангелам мечты
Связали крылья за спиной...
Что стиснув зубы им мычим:
Спасибо! Что ещё живой...
03.01.21.
Свидетельство о публикации №121010307618
Да мир наш далеко не безупречен, и мы привыкли его только хаять, видеть всё в черном цвете, не замечая, что превращаемся в законченных пессимистов-эгоистов...
А если бы осознанно начать этот мир благодарить, да если бы это делал каждый человек, мир бы стал вибрировать по-другому. Вчера прочитала ряд маленьких рассказов нашей поэтессы Мили Григ, она мне скинула ссылку на другой литпортал, где она печатается. Так вот, впечатлил один рассках, называется "Хана". Я вам его сюда скопирую, прочитайте. Ведь так ведут себя многие из нас, не замечая даже этого...
Весь рассказ не удается скопировать, сделаю по частям...
А это мой отклик на ваш стих:
***
«За что он жизнь благодарит?
Ведь плохо всё! Везде ковид!
А на планете сплошь бедлам.» -
Так молвила одна мадам,
Вся в бриллиантах, серебре
Однажды в Цуме в декабре.
На шопинге своём была,
И столь во взгляде было зла…
Мне стало прям не по себе…
Откуда хлам такой в душе?
Откуда взгляд такой на мир?
На мир, что так неповторим?
Я задала себе вопрос:
Что,впрямь, жизнь только из заноз?
Но я ведь эту жизнь люблю,
Люблю, её благодарю!
Да, нам не сладко всем порой.
Теряем часто мы покой.
Переживаем боль утрат.
Но кто же в этом виноват?
Ведь жизнь такая на Земле.
То Свет, а то бредём во тьме.
У каждого из нас свой путь.
Судьбу свою не обмануть.
Ошибок много на пути.
Но нам от них ведь не уйти.
Чрез них мы постигаем суть.
Чрез них идём в себя мы, в глубь.
И в мудрости растёт Душа.
Живи, подруга, не спеша!
И благодарна мигу будь
За то, что вольно дышит грудь,
Что ты встречаешь свой рассвет,
Что радуги всей видишь цвет,
Что в небе Солнце и Луна,
Что есть зима и есть весна,
Что наслаждаешься травой
И упиваешься росой,
Что внуки есть, а в них и ты,
В них узнаёшь свои черты.
Ты каждой клеточкой жива!
И жизнь любая не страшна!
Спасибо, Бог, что дал мне шанс
Петь долго жизненный романс!
***
С теплом Вероника!
Вероника Фабиан 04.01.2021 15:31 Заявить о нарушении
Встречу с этой пожилой женщиной можно было бы назвать случайной, если бы Валентина Харитоновна не знала, что ничего «случайного» в жизни не бывает. Когда она вошла в автобус эта пожилая женщина с недобрым взглядом сидела на переднем сиденье рядом с дверью и держала на коленях тощую авоську. Пассажиров в автобусе было мало, и Валентина Харитоновна уже направилась было в середину салона, как эта пожилая женщина вдруг спросила её:
– Сядешь? – и указала на место у окошка рядом с собой.
Валентине Харитоновне стало интересно, почему же её решили «посадить» рядом с этой женщиной, хотя в автобусе было много свободных мест. Она понимала, что инициатором этого была не эта женщина, а Высшие силы, а женщина была только инструментом в их руках, а, значит, ей нужно было сесть рядом с ней.
– Хорошо, сяду, – ответила Валентина Харитоновна и направилась к указанному ей месту.
Женщина неловко поднялась и пропустила её к окошку. Протиснувшись на предложенное место, Валентина Харитоновна внимательно посмотрела на соседку. Это была пожилая женщина лет семидесяти с как-то по не доброму поджатыми губами и жёстким взглядом. Чтобы немного разрядись обстановку, Валентина Харитоновна сказала:
– Как замечательно сегодня на улице, наконец-то выпал снег, посмотрите, какое белоснежное великолепие вокруг.
Вероника Фабиан 04.01.2021 15:18 Заявить о нарушении
– Ничего хорошего. Всё плохо...
– Что же плохого? – удивлённо спросила Валентина Харитоновна. – Люди радуются теплу и первому снегу. Посмотрите, какие у них счастливые лица.
Женщина опять повторила:
– Всё плохо.
«Та...а...ак, - подумала Валентина Харитоновна, - что-то у этой женщины всё плохо». И, чтобы продолжить дискуссию, Валентина Харитоновна решила узнать, как зовут женщину. Она спросила её об этом.
– Хана, - резко выпалила женщина, сделав ударение на первом слоге.
– Хана? Какое у Вас необычное имя. Я никогда не слышала такого. Вы, по виду, русская женщина, на Хануму не похожи. Откуда у Вас такое необычное имя?
– А я почём знаю, – раздраженно буркнула соседка, – Хана и всё.
– Ну, хорошо. Хана так Хана. Тогда скажите, Хана, а что же конкретно Вам не нравится? Почему «всё плохо»?
– А потому что всё плохо и есть. Жить трудно. Безработица. Обучение не бесплатное. Говорят, что и проездные билеты скоро отменят...
– Хана, зачем же заранее горевать о том, что пока еще неизвестно. Ведь сегодня мы ещё пользуемся проездными билетами.
– А завтра? – махнула рукой соседка и повторила, – всё плохо.
Наступило какое-то тягостное молчание. Хана нервно теребила в руках свою авоську, а Валентине Харитоновне всё же очень хотелось докопаться до сути, почему у её соседки такое негативное отношение ко всему.
– Хана, скажите, а сколько Вам лет? – спросила она.
– Семьдесят три, – ответила Хана, продолжая разглаживать руками авоську.
– Семьдесят три. Прекрасно. А вот моей маме – семьдесят девять, а маме моей подруги – уже восемьдесят два. И ведь это же здорово, что в свои годы все вы живы и здоровы. Вы вот даже едете куда-то, едете одна, без посторонней помощи. Вы домой едете?
В ответ Хана зло сверкнула глазами:
– Нет у меня дома...
– Нет дома? А где же он? Человек не бывает без дома. Вы, наверное, продали его?
– Продали. Да только не я. Теперь нет ни дома, ни денег...
Валентине Харитоновне показалось, что в этот момент Хана аж зубами заскрипела. «Я, похоже, нечаянно наступила на её любимую мозоль, – подумала Валентина Харитоновна. Видимо, её просто «кинули» с квартирой, как сейчас нередко бывает».
– Хана, а дети у Вас есть? – продолжала она расспрашивать женщину.
– Нет у меня никаких детей. Кому я нужна, вся больная? – Хана тяжело вздохнула.
– А где же Вы живете? У кого?
– Ни у кого. В богадельне...
– В богадельне? Это, значит, в Доме-интернате? В том, который теперь называется «Домом ветеранов войны и труда» и находится в сосновом бору, на берегу Оби? Хана, да это же прекрасный дом для пожилых людей, он расположен в таком живописном месте, там чистый воздух, красивая природа. Я однажды там была и порадовалась за стариков, что они имеют возможность жить в таком замечательном доме, постоянно любоваться этой красотой, таким великолепием природы. Просто проснуться утром, открыть глаза и видеть за окнами такую благодать. Вы согласны со мной?
– Ну-ну, как же, любоваться. Богадельня она и есть богадельня. Хоть куда её поставь, хоть в лес, хоть в поле.
– Зачем же Вы так? Ведь многие старики годами стоят в очереди, чтобы получить путевку в этот Дом-интернат. Это ведь действительно замечательное место и там очень хорошие условия для проживания. Я это говорю не просто для красного словца, я там была и сама всё видела. Нам, проживающим в городе, редко удаётся выбраться в лес и подышать таким чистым и свежим воздухом, которым дышите Вы. А знаете, Хана, я считаю, что ведь у Вас в жизни всё совсем даже не плохо. Скажите, персонал дома-интерната доброжелательный, не обижает Вас?
– Не обижает, - сказала Хана с нескрываемым раздражением.
– Вот и замечательно. Вы встаёте утром, а Вас уже ждёт горячий и вкусный завтрак. Повара хорошо готовят, вкусно?
Вероника Фабиан 04.01.2021 15:19 Заявить о нарушении
– Что молчите, Хана? Повара хорошо готовят?
– Нормально, – с трудом выдавила из себя Хана.
– Ну, вот и опять прекрасно. Покушали, Вам даже не надо посуду за собой мыть. За Вами всё уберут и пол в комнатах вымоют. Так ведь?
– Так...
– Чудесно. А вас там много?
– Много...
– Но ведь и это хорошо. Значит, Вы можете там и подруг найти, можете создать что-то вроде кружков по интересам и чем-то заниматься по мере своих сил и возможностей. А не хотите – можете просто смотреть телевизор. Телевизоров у вас хватает?
– Хватает...
– Значит, и с этим у Вас нет проблем. А Вы сейчас, наверное, в гости едете, да?
– В гости...
– Замечательно. Вы прекрасно выглядите, едете в гости, где Вам будут рады, едете одна и у Вас даже костылька в руках нет. А Вы говорите, что всё плохо. Нет, всё у Вас просто замечательно, Хана.
Хана молчала, но её недоброжелательный взгляд был очень красноречив.
– А давайте, Хана, с Вами поговорим о другом. Вот я Вам сказала, что матери моей подруги уже восемьдесят два года. И живёт она в деревне. Одна. Недавно похоронила мужа, который помогал ей вести хозяйство, и теперь ей приходится всё делать самой. А ведь в деревне жить одной в таком возрасте очень даже непросто. Вот Вы, Хана, проснулись утром, у Вас в комнате тепло, сухо. А она проснулась – дом за ночь промёрз, и ей надо выбраться из холодной постели, затопить печь, потом пойти в колонку, а она в конце улицы, где снега по колено, привезти на саночках воды, это в её-то годы, потом растопить печь, приготовить себе завтрак. У неё-то ведь нет рядом ни поваров, ни обслуги, как у Вас. Дети у неё есть, но они живут в городе. Они, конечно, зовут её к себе, но ей трудно уехать из родного дома, оторваться от земли. Так вот скажите, Хана, кому хуже живётся – Вам или ей?
Хана молчала, а Валентина Харитоновна вновь повторила вопрос:
– Так кому, Хана, хуже – Вам или ей?
Еще немного помолчав, Хана с трудом выдавила из себя:
– Ей...
– Вот видите, а Вы говорите, что всё плохо. Не гневите Бога, Хана. Вам-то грех жаловаться. Вы находитесь просто в райских условиях по сравнению с той старушкой из деревни и ещё многими стариками, живущими одиноко и без посторонней помощи. И уж поверьте мне, они были бы рады оказаться на Вашем месте в Вашей, как Вы говорите, «богадельне». Комфортабельной «богадельне», между прочим.
Хана помолчала, а потом, вздохнув, сказала со злостью:
– И всё равно всё плохо. Безработица, работать негде.
– А Вы что, работать собрались? И Вас не берут?
– Я не за себя. Я – за других...
– А за каких других, Хана? За кого конкретно? Вот Вы говорите, что безработица. А ведь сейчас, дорогая Хана, многие люди стали жить лучше, чем жили раньше. Если раньше они вынуждены были работать за маленькую зарплату, то теперь очень многие имеют собственное дело и чувствуют себя преуспевающими людьми. С этим сейчас проблем нет: открывай собственную фирму и трудись. И, поверьте, тот, кто хочет работать, он всегда найдёт себе дело.
– Образование не бесплатное, – опять пробурчала Хана.
– А что такое «бесплатное»? Говорят бесплатное – это когда бес платит. Да, я согласна, образование не бесплатное. Но если раньше молодежь шла учиться по принципу «где полегче и конкурс поменьше», то теперь в институты поступают, в основном, по призванию. И ежегодно по стране миллионы выпускников получают дипломы о высшем образовании, а институты не страдают от нехватки студентов. Согласны?
Хана молчала.
– И, самое главное, – продолжала Валентина Харитоновна, - что отношение к учёбе сейчас стало иным. Более серьёзным. Ведь студенты теперь за учение деньги платят, а, значит, и отдачи хотят лучшей, и знаний более качественных. А Вы говорите «плохо». Где плохо?
Валентине Харитоновне было интересно, на сколько же Ханы хватит. Сколько ещё её минусов придется превратить в плюсы. Хана молчала, а Валентина Харитоновна продолжила:
– Вот Вам, Хана, семьдесят три года. Вы живы и, как мне кажется, здоровы. А Вы знаете, сколько моих подруг и друзей уже нет со мной? Людей, которых я очень любила и которые ушли в возрасте 40-45 лет, а некоторые и еще раньше. Мне их сейчас так недостает. Вот это действительно плохо. И — непоправимо. Вы согласны со мной?
Хана, глядя в окно, ещё долго молчала, а потом, видимо, согласившись, сказала:
– Да...
– Так вот, Хана, благодарите Бога за то, что он подарил Вам долгую жизнь. Благодарите его за всё, что Вы имеете. Благодарите, даже если чего-то у Вас и недостает. Благодарите за тёплую комнату, за вкусную еду, за солнышко за окошком, за доброту людей, которые окружают Вас. Благодарите просто за то, что Вы есть на Земле. Знаете, Хана, я за свои пятьдесят шесть лет, кроме друзей, похоронила уже очень много близких родственников, которых я очень любила. Недавно ушёл папа. Двадцать первым! А как бы мне хотелось, чтобы все они сейчас были живы. Но, увы...
Валентина Харитоновна вздохнула и, немного помолчав, продолжила:
– Вы, Хана, счастливая. Посмотрите в окно, какой замечательный день, какой ослепительно белый снег, какие хорошие, приветливые лица у людей. А ведь те, кого нет с нами, уже не увидят этого. Никогда не увидят. Хана, не предавайтесь унынию, радуйтесь, каждому новому дню радуйтесь, и, поверьте, всё у Вас будет замечательно. Жизнь – потрясающая штука, и она у Вас есть. А это – главное.
– Да, – произнёс вдруг кто-то за спиной Валентины Харитоновны, – Вы правы.
Оглянувшись, она увидела сидевшего сзади молодого мужчину в форме старшего лейтенанта милиции. Она поняла, что он слышал весь разговор с Ханой.
Автобус подъезжал к очередной остановке, и Хана поднялась со своего места, готовясь выйти. Она подошла к двери автобуса, крепко вцепившись в поручень, и молча смотрела себе под ноги.
– Всего хорошего Вам, Хана, и доброго пути, – пожелала женщине Валентина Харитоновна.
Хана никак не прореагировала на слова Валентины Харитоновны. Автобус остановился и Хана, как-то отрешённо махнув рукой, стала спускаться по ступенькам вниз.
– И всё равно всё плохо, – донеслось с улицы, когда Хана уже стояла на тротуаре.
Валентина Харитоновна смотрела на неё из окна автобуса и думала: «Ну, почему, почему она видит жизнь только в чёрном цвете?» Потом она оглянулась на сидящего сзади мужчину. Он тоже смотрел на Хану, потом вздохнул и как-то обречённо произнес:
– Хана`, сделав ударение на втором слоге.
Автобус тронулся, все поехали дальше. Дальше в нашу непростую, но интересную жизнь.
А Хана, сгорбившись, шла по тротуару, сжимая в руках свою тощую котомку...
***
Вероника Фабиан 04.01.2021 15:19 Заявить о нарушении
Удачи и вдохновения Вам, Вероника! Радости творчества и хороших людей на долгом пути!
С уважением и улыбкой!)
Дрюнь Куул 04.01.2021 15:58 Заявить о нарушении
Будем жить! А сколько? - Там посмотрим, в конце...
А до этого момента, будем радостно встречать рассветы, любить и быть любимыми! И не давать повода к сомнению всем, кто на нас смотрит, кто нас слышит и читает. Пусть знают, даже без сил, мы сильнее всего, что нам уготовлена!
С дружеской улыбкой и радостью возможности ответить добром!
Дрюнь Куул 04.01.2021 16:14 Заявить о нарушении