DDesire-5. Погружение

Как бы напряжённо Анатом не работал, его влечёт авторский стиль и острый запах индивидуальности.
А, может, он просто развлекается с легионом чужих бесов.
«Вскипятить похоть приёмами, допустимыми цензурой, и накормить плотоядных без красного мяса в меню».
Именно этого хочет заказчик – студия арт-хаусного кино, задумавшая снять чёрно-белый фильм по мотивам литературных сюжетов. Сценарист – американка с русским именем «Анна», складывающая свои строки так, будто они вырваны из потокового бессознательного:
«Без обжорства. Ешь одними глазами.
Я покрою тебя поцелуями издалека.
Мы уснём в сладком обмороке,
когда распустятся тугие бутоны».
Читая подобное, кажется, будто глотаешь чёрную нефть психоделики, и по гладкой поверхности озера реальности расходятся медленные круги наслаждения… Но как всё это передать на экране?
Героиня фильма – поглощенная карьерой докторша-генетик, изучающая проблемы рака. А герой – тайно влюблённый в неё маргинал-бородач, имеющий весьма своеобразное представление о чувственности. Много дней и ночей он наблюдает через окно за виновницей своей любовной болезни, проваливая одну за другой попытки сближения, а потом, вконец измученный, врывается в её квартиру и учиняет грубое насилие. Он будто мстит ей за свою сладкую боль. Но это – не крах отношений, а, скорее, новый виток…
Когда Анатом соглашается на сотрудничество, Анна делает приписку на своём экземпляре договора: «Я поймала Бога любви». Да, ей обещана отвратительно красивая лавстори, ведь теперь в команде – двойной эксперт, знающий нюансы анатомии и сценарной драматургии. 
Поздно ночью Анатом перечитывает распечатанный текст. Предварительный сценарий – это только наброски. Работая над фильмом, нужно прорисовать сцены в деталях, с репликами и жестами – вплоть до того, что будет показано в каждом кадре. Несомненно, можно быстро и бездушно сляпать кадавров, но для оживления героев понадобится авторская кровь, погружение в лирику Анны с изобилием аллегорий, противоречий и странных чувств. Каждая строка здесь – крупица мозаики, элемент разбросанного пазла, который нужно собрать и заставить дышать, кричать, любить… 
Зритель никогда не видит портрета героя целиком: есть лишь его глубоко посаженные медвежьи глаза, морщины на лбу, красноватые губы и заросший жёсткой шерстью подбородок. Каждый вечер он смотрит в окно дома напротив, впиваясь крючьями глаз в силуэт на освещённо-медовом фоне.
В облике героини – никакой надуманной художественности. Просто женское тело без шика и намеренно сексуальных поз. Тело двигается по комнате от предмета к предмету, выполняя ряд обычных бытовых действий. Вот она у торшера, тонкого и узкого, как неуклюжая одноногая цапля, вот – что-то пишет, сидя за столом и время от времени убирая за ухо выбившуюся прядь, а вот – сонно раздевается, стягивая синий свитер через голову, и острые уголки локтей тычутся вверх.
Томления героя похожи на медленно сжимаемую пружину, отношения в паре развиваются по принципу прогрессирующей мании. Мужчина узнаёт номер её сотового, звонит, слушает голос, но исступлённо молчит в ответ, не сдерживая дыхание и голодно облизывая губы. Медвежьи глаза хищно поблёскивают, грузная фигура слегка покачивается, а правая рука совершает характерные ритмичные движения на уровне паха. У металла, несомненно, есть предел прочности, но он – всё же не бесконечен…
Встреча в осеннем парке катализирует горение. Кто-то поджёг хрустящую листву, и эти рыхло-невесомые рыжие курганы тлеют изнутри, дымя горьковатым и обречённым.
Он скользит взглядом по её ягодицам и бёдрам в узких стрейчевых джинсах. Пытается справиться с возбуждением. Окликает.
– Простите… Я вас, кажется, знаю.
Она оборачивается через плечо. Слегка улыбается и беззвучно шепчет ему: «Нет».
И когда в окне напротив гаснет свет, он, не раздеваясь, валится на кровать и утопает в видениях.
«Намасленная резина твоего мозга смешивается с розовой водой ее запаха».
В кадре – ключицы утончённой гипсовой лепки, лёгкий поворот головы, светлые волосы, взметнувшиеся на ветру как нимб. Только никакого ветра в комнате нет. Она садится сверху, упираясь голыми коленками так, что на постели остаются вмятины. Она вплетает свои белые пальцы-веточки в его лапищи  и прорастает диким семенем.
«Его большой палец надавливал,
слегка раздвигая тугие лепестки,
круговым прикосновением пробуждая чувственность и мягкость,
пока мягкость не переросла в пламя,
стреляющее до кончиков пальцев и до концов волос».
Статью, посвященную новой теории онкогенеза, публикуют в самых известных научных журналах, а саму героиню вскоре должны перевести в специализированный центр по борьбе с раком костей. Это означает, что квартира напротив лишится своей притягательной живой начинки, и сосед напротив больше никогда…
Напряжённая деформация психики, в конце концов, заканчивается  срывом.
Он бежит по ступеням вверх со всей скоростью, на которую способен, как будто от этого зависит его жизнь. Он дышит тяжело и надсадно, как большой зверь. Как медведь, которого супротив воли выгнали из берлоги. Он не отрывает пальца от кнопки звонка, и когда дверь открывается, сгустком тёмной материи вваливается в коридор. Он не может больше терпеть.
В грубом совокуплении – ни капли порнографии. Сцена лишь расшифровывается мозгом как сексуальное взаимодействие – зритель слышит женские вскрики и видит неаккуратно вскрытые, поломанные раковины мидий, так похожих своей мякотью на сердцевину человеческой самки.
Когда наступает тишина, докторша непослушными пальцами набирает на сенсорной клавиатуре «911», тут же сбрасывает, на секунду замирает и вдруг начинает фотографировать на себе изодранное бельё и ссадины на бёдрах.
В финальной сцене потёртый телефон с треснувшим экраном, валяющийся на полу, несколько раз коротко звякает. Мужская рука тянется к нему и нажимает кнопку, чтобы открыть фотографию. Дебри всклокоченной бороды  прорезает  улыбка… 
«Милая, мы живём одним лишь мгновением,
я уже давно стал опасным.
Но я ещё не закончил.»
Через неделю дня Анна получает на электронную почту описание сцен и режиссерскую раскадровку. Листает. Любуется. И пишет ответ: «Вкусно. Я насытилась. Но без тебя всё равно не начнём снимать. Теперь твой гений – в моих сетях».
И P.S.: «Кровью расписываться необязательно».