Год 1945

- Ты последний польский поэт! : пьяный меня обнимал
в длинной военной шинели.
Он прошёл войну на востоке и там его осенило.

Гийом Аполлинер не мог его вдохновить
и программы кубистов и улиц Парижских краски.
Воображению очень способствуют голод и дисциплина.

Наворотили! Двадцатый век наступил,
прекраснодушные речи в столицах звучали.
Но не дано было предугадать - что пережить предстоит.

На марше в кровь сбитые ноги заматывал в тряпки
и понял в процессе пустую гордыню людей,
а взглядом на плоской земле зацепиться пытался.

Над всеми народами мира нависла серая тишь,
умолкли колокола разнообразных храмов
и диспуты о свободе в парламентах не звучали.

Он хлопал глазами, смешной бунтовщик,
с Марией и Иисусом против несметной силы,
наследник стрелецких бунтов, чудес, резьбы золочёной.

И знал – в языке убиенных бессмертие и надежда,
в скромных семейных застольях, колядках,
ёлочных украшеньях. Это и только это.