Фотография

Был ещё один недописанный рассказ, смешной и розовый, и эта тропинка вдоль реки, стрекозы на рукаве … Зима длилась недолго, но всё занесло снегом и  холодные льдинки, упавшие между строк, размыли чернила до фиолетовых клякс …
Я вспоминаю этот город, мой город, с огромными домами и улицами без конца – в нём так легко было заблудиться … А хочешь, я расскажу тебе … О себе? Неужели получится … длинная цепочки из слов? Детский смешной паровозик – пых, пых - по кругу, по кругу, падает, рассыпается … Хитрым глазком в замочную скважину, но об увиденном молчок. Словно нельзя, словно за это накажут. А там, за дверью кресла уже стоят по-другому, но новой мебели нет …  и званых гостей не ждут, ждут только случайных. Тех, что имеют ключи и которым этот незыблемый интерьер совсем не покажется странным. Впрочем, утром он был, несомненно, другим – тень от этой развесистой пальмы падала в точности справа и из окна был виден большой белый мост, железобетонный и прочный. Или он только казался таким?.. А сейчас сумерки … Хотя нет, ещё не вечер. Но мосты разведены. Значит, время разведения мостов и поиска тропинок …
В форточке шелестит дождь. Я читаю по слогам: здра-вствуй. А где-то совсем рядом играет на скрипочке Моцарт … Как просто быть непонятым до конца, как сложно быть непохожим. А паузы, ты умеешь делать паузы? Я хочу слушать Вас, маэстро. Я хочу слышать Вас, услышать! ..
Глупо писать портрет с собственного изображения в зеркале – зеркала грешат тем, что не умеют говорить правду. Разве что просто подметить еле заметный жест, вздох, узнать и запомнить …
Мысль бродит по сторонам, натыкается на предметы … И опять этот звук – он рожден в том далеком, в том призрачном городе сказочных троллей, я помню! И часто пишу туда, но почтальон возвращает конверты со странной пометкой: «Укажите страну назначения.» Значит, просто пешком, на эхо, по памяти. Сможешь? Да. Где же ботинки – те, с фиолетовыми шнурками и складочкой по бокам, ну где же они?..
Покажется вдруг, что все можно дописать до конца и даже поставить точку. И быть понятной … себе. И объяснить, как пахнет клевер – кому-то, желающему объяснений … Но вот ведь – белые листы, нагромождение белого цвета.  Нагромождение … стен, кирпичей, окон. И поиски дверей, как поиски смысла …
Улица, ночь … и кто-то спешащий навстречу. Кто это? Здравствуй! А может быть это я? И эта дорога … от меня до меня совсем не дорога, а просто лишь цепь былых превращений? Повторяемость? Нет, узнанной быть не грозит. А неузнанной – хорошо или плохо?
Смена настроений и времен года, обращенная в иллюзию почитания красивых бессмысленных фраз. Пусть существует. Я оставлю эту иллюзию … и Баха. Когда уходят все, кто-то должен остаться. С оставшимися разговор долог и подданство значения не имеет – понимание приходит без слов. Тогда-то бы и начать … снова этот путь … по белому снегу босиком … и идти долго, ощущая притяжение Земли, оставляя следы за спиной …
Нет, монументальность полотна не представляется возможной – клочки мыслей, мимолетность надежд … Разве что щелчок случайного фотоаппарата – странная фотография – с рваными краями, без названия и действующих лиц. Чуть заметное пятно, белое на черном фоне, изредка принимающее очертания … Разве? И всё же … Нецветная данность изменению не подлежит. А всё остальное можно разрисовать, что-то придумать. Потом. Когда растает снег, всё будет иначе.
Сочинение на незаданную тему, нить повествования видна едва-едва. Нездешний листопад в стиле ретро. Оранжевые сумерки в горсти. Тропинка, уходящая за горизонт … Фотография … на память о себе.

1996