37

Поэты часто люди суеверные,
Хоть это не оправдано ничем.
И я "поэт", пишу "стихи" (наверное),
Меня пугает цифра ТРИДЦАТЬ СЕМЬ

Тщеславная мечта меня преследует
Пол жизни – жажда славы и любви
"Вот молодым помру и воспоследует
Признание! Оценят дикари!"

Проходит мимо молодость прекрасная,
В "Клуб 27" я так и не попал –
Не захлебнулся рвотными я массами
(как Хендрикс или Джоплин не бухал)

И в тридцать три я избежал погибели –
К кресту гвоздями не был я прибит,
Меня среди апостолов не видели,
Я скучно жил – семья, работа, быт

Но бес в ребро, седые пряди в бороду,
Взнуздал пегаса и взмахнул пером,
Чтоб стать известным сумасшедшим в городе,
Сказали люди: "Ты поэт, Пахом!"

Проникся поэтической планидою,
И вот звоночек: "Братец, ТРИДЦАТЬ СЕМЬ!",
Срок роковой, уходят знаменитые,
Известные, безвестные совсем

История знавала много случаев,
Статистика пугающе точна –
Уходят в ТРИДЦАТЬ СЕМЬ орлы могучие
Прочь, чашу жизни не испив до дна

Вот пули для Гайдара, Маяковского,
И Пушкина последняя дуэль,
Не дожили до бреда стариковского
Артюр Рембо, Ван Гог и Рафаэль

Джордж Гордон Байрон, Роберт Бернс и Хлебников
От лихорадки навсегда слегли,
И обойдясь без помощи посредников
Нам Шпаликов косится из петли

Не стало под колёсами Сопровского,
Нож гильотины встретил Павел Бред,
Введенского и Плужника кремлёвские
Цепные псы схарчили на обед

Науменко разбил по пьяни голову,
В голодных муках умер бедный Хармс...
От цифры ТРИДЦАТЬ СЕМЬ так веет холодом,
Но смерть придёт не к каждому из нас

Ты не гляди с тоской вслед уходящему,
И не спеши протиснуться промеж
Великих мёртвых. Я желаю каждому
Перевалить свой роковой рубеж

Пусть их могилы до блеска зализаны,
Не ты завидуй гениям, отнюдь –
Они тебе, ведь столько не написано,
А ты живой и продолжаешь путь!