Ноша, которая не всегда по плечу

 
    В один из моих приездов в июле месяце на Родину я и мама навестили нашу родственницу Нину и её мужа, которые жили в своём доме, держали скот, и выращивали разные овощи. Их две дочери уже были замужем и жили отдельно со своими семьями.
 
    Нина была рада нашему приходу и пригласила зайти в дом, чтобы выпить чая. Когда мы зашли, она поделилась неприятностью, постигшей её уже почти неделю, что опять придётся просить либо соседку, либо мужа подоить корову. Кисть правой руки Нины была опухшая и каждое движение пальцами, сопряжённое с усилиями, вызывало острую боль.

- Всё бы ничего, да корова не отдаёт молоко полностью соседке и мужу, когда они её доят. Боюсь, что со временем она уменьшит надои. А я никак не могу сама доить при такой больной руке. В больницу ходила, да толку мало. Назначили разные мази. Я растираю уже неделю, но не помогает, – горестно проговорила Нина.- а потом вдруг обратилась к моей маме:

- Шура, ведь твоя мать лечила людей. Может быть, ты попробуешь полечить мне руку? - обратилась Нина к матери.
- Ниночка, как мама моя, я не лечила, да и не помню уже ничего из того, что и как она делала.- Сказала мама.
- Что же мне делать? – загоревала родственница – Неужели твоя мать никому не передала по наследству дар лечения? Куда же мне обратиться? Боюсь, что мне корову придётся сдать на мясо, - и, отвернувшись, тихо заплакала.

- Мама, - обратилась я к матери, - Можно я полечу руку Нине. Я помню, как бабушка лечила людей.
- А попробуй, дочка. И Нину жалко и корову, животное ведь тоже страдает,- согласилась мама.
- Нина, принеси мне тёплой воды в миске и тёмное хозяйственное мыло, - попросила я родственницу.
    Пока Нина выполняла мою просьбу, искала мыло, грела воду, я стала про себя читать молитвы и просить Бога и святого Пантелеймона целителя помочь мне в нужном и добром деле.

    Вскоре Нина принесла воду и мыло. Мы сели рядом, и я стала лечить руку Нине, точнее её кисть. Делала всё, как раньше это делала бабушка. Читала про себя нужные молитвы и осторожно с помощью воды и мыла стала разминать больную кисть руки, постепенно переходя к более сильному нажиму, или так называемому, народному массажу. Бабушка учила меня находить жилочки (вены) и медленно «идти» по ним, не переставая, читать молитвы.

    Спустя некоторое время в кисти правой моей руки стала ощущаться боль, которая с каждой последующей минутой лечения становилась сильнее и сильнее. А у Нины на лице появилась слабая улыбка. Минуты через три-четыре она сказала:
- Ой, а мне-то уже и легче становится. Я и корову смогу сегодня подоить, а то она, моя кормилица, уже соскучилась по моим рукам. Хоть я и стою рядом во время дойки и разговариваю с ней, да только это не то, когда сама дою.

    Я продолжала дальше лечить руку. И боль в моей руке стала настолько сильная, что мне пришлось стиснуть зубы. Иногда делала глубокие вдохи и выдохи, так как даже дышать было тяжело. Вскоре Нина вздохнула всей грудью и улыбнулась со слезами радости в глазах. И тогда я кивнула головой, что всё окончено, так как от боли не могла ничего сказать.

    Закончив процедуру лечения, я вымыла руки, а вытерев полотенцем, сразу же пошла к выходу. Что-либо говорить была не в силах. А Нина радостно сжимала и разжимала кисть руки, вертела ею влево и вправо. Потом от радости обняла маму и меня, что мы помогли ей. На радостях дала нам в знак благодарности трёхлитровую банку молока от утренней дойки. Да и муж её Виктор тоже вышел поблагодарить нас за оказанную помощь. Мы попрощались и пошли домой.
   
    По дороге мама что-то говорила мне, но я её совершенно не слушала, да и сильная боль в кисти правой руки не давала возможности переключить внимание на тему разговора. Я про себя опять читала молитвы и благодарила Бога и святого Пантелеймона за помощь при лечении. Время шло к вечеру. Ветерок прогнал полуденную жару и идти было приятно. От цветов в палисадниках тянуло ароматом, а от домов - аппетитными запахами. Но только мне в те минуты было не до того. Боль в руке тянула, дёргала... Так мы шли минут десять.

-Да ты совсем не слушаешь меня, - возмутилась мама.- Я говорю, говорю, а она молчит. Это неуважение к родной матери!
- Мама, как ты не можешь понять, что мне сейчас не до разговоров. Мне больно. Я взяла боль Нины на себя. Мне нужно время, чтобы она прошла, – тихо проговорила ей в ответ.- Подожди немного. Пусть боль отпустит меня.
- А что же ты сразу мне не сказала об этом?- озабоченно спросила она.
- И чем бы ты смогла мне помочь? Повторяю ещё раз, что мне было больно даже разговаривать,- ответила я ей.

    Спустя некоторое время боль начала проходить и мне стало немного легче. Лишь тогда я сказала маме, что лечить людей, как лечат знахари и целители, не каждому по силам. А каково же было мое бабушке, если мне сегодня пришлось так нелегко. Для этого, наверное, нужно быть сильным и здоровым человеком и чистым душой. Потому что знахари и целители берут на себя чужую боль. Это совсем другое дело, нежели лечить животных, более трудное и ответственное. (Бабушка моя лечила и людей и животных, а маме приходилось лечить животных и то не часто).

    Не знаю, есть ли у меня наследный дар целительства, который нужно было развивать в себе, или это была помощь Бога на тот момент. Только я смогла ещё однажды помочь другой женщине и потом себе. Но это будут уже другие истории. Такую ношу принять-то можно, но нести её могут только избранные люди, которые готовы пожертвовать очень многим во имя других людей.