неба я алкал

весело было в этих жнивах. они сотрясались от моих мановений, боги сходили с небес, чтобы увидеть меня, чтобы почтить меня букетом цветов. издали грохотали пушки, всесильные, неизгнанные, невоплощенные. сими чертами я описал себя. в вихрях я был множественен, в буре я размножался. с ветвей я пил, с травы я ел, с неба я алкал, уравновешенный, гимнический, богоподобный. страсти сокращали мою кровь, сокращали мое сердце в безумной оде - горело оно, неистовое, необремененное, непобежденное в сих ветрах. загорался я, чтобы снова угаснуть, чтобы претвориться в сем величии, умножая тоску и уныние. мощными погребами я запасался, чеканил изящество бочек, воскресал вместе с ними вновь и вновь. подобно мощным дамбам стоял я, непревзойденный. там, на лихе, скоро была открыта мне власть, власть над самим собой, власть стоять не согнувшись, власть быть опорой для немощных, власть над непревзойденным нынешним. так я горел, выпасая своих овец в узаконенном страдании. овцы легли коварно, переиначивая будущее, подвергаясь мгновенному воскрешению. будни горели в их глазах - в глазах их зияло начало меня, альфа и омега моей высоты. скоро я настиг эту правду, немолчную, неторопливую, несмиренную. она копошилась на своих лугах. я посвятил ее в свое священное и она причастилась ему, и ответствовала благими побуждениями в тишине. она была покорена смирением, и логово свое, тигровое свое логово, она непрестанно забывала, обретая его на новых началах. так воскресали мои овцы, так они взращались на новом огне, на новой пище столетий. вдалеке увядал я, непоколебимо созерцая святое смирение, и гнев рождал меня, он незаменимо искал меня в темноте, угасанию моему ответствуя, звуча в его дивных вихрях. обожанием я преисполнился - в этом невозможном свете, в этом заоблачном зиянии. свет наградил меня своей судьбой, отныне я с ним един - рука об руку, плечом к плечу я шествую с ним на грани озарения. светила гладят мой взор, мою храбрость они осязают своими светоносными перстами, своими цветущими зеницами. на вершине обожания оказался я, проглядывая сквозь неистощимость полученного богатства. богатство поперек, богатство навсегда, так я его услышал в своей тишине и уже не переставал его слушать, правдоподобно воскрешая все свои чаяния.