Аполлинер Бестьярий Кортеж Орфея

Б Е С Т Ь Я Р И Й

(и л и   к о р т е ж   О р ф е я)



О р ф е й

Какая мощь, какой мужчина!
Какое благородство линий.
А голос и лучист и чист -
Его ценил сам Трисмегист.


Ч е р е п а х а

О, песни сказочного мира!
Перебираю струны лиры,
И звери из лесов выходят
На звук медлительных мелодий.



К о н ь

Тебя мои мечты взнуздают прочих лучше,
Моя судьба в карете золотой - твой кучер.
Мы, отпустив бразды, безумно гоним.
Мои стихи бесценны - парангоны.


Т и б е т с к а я   к о з а

Козы тибетской шерсть длинна,
Не хуже славного Руна,
Но отыскать не смог Язон
Ту, в чьи я волосы влюблён.


З м е я

Твой норов, право же не кроток,
Ты ополчилась на красоток,
О, скольких ты взяла за глотку!
Вот Ева, Эвридика, Клеопатра. Боже!
Да и других я знаю тоже.


К о т

Я хочу иметь свой дом
С мудрой женщиною в нём.
С котом, чтоб намывал гостей -
Друзьями, чтоб был полон дом.
Жить невозможно без друзей.


Л е в

О, лев. какой ужасный рок!
Падения царей не редки.
Потерян трон - и под замок
Здесь в Гамбурге посажен в клетку.


З а я ц

Пуглив и похотлив не будь,
Как заяц иль влюблённый. Пусть
Твой мозг рожает мысли лихо,
Как плодовитая зайчиха.


К р о л и к

Я знаю одного отца:
С извечной нежностью в крови
Пасёт гарем средь чабреца
В ложбинах солнечной любви.


Д р о м а д ё р

С четвёркой дромадёров, сей
Альфарубейра Педро - дон,
Объехав мир, был восхищён.
Я восхитился б сам ей-ей,
Когда б имел таких зверей.


М ы ш ь

Дни серые - мышиный бред!
Изгрызли жизнь мою вы, Боже!
Прожил я двадцать восемь лет,
Бездарно прожил их, похоже.


С л о н

Я бивнями вооружён на славу
Красой и гордостью слонов.
Клыками добываю славу
Ценою драгоценных слов.

 О р ф е й

Взор во сто глаз, в мильон ног топот-
И коловратки, и клещи,
И мошки-блошки, и микробы,
Попробуй, краше отыщи!
Что семь чудес пред ними. Жалок
Пред каждым Розамунды замок.



Г у с е н и ц а

К богатству приведёт лишь труд.-
Трудись, поэт, придёт награда.
Взгляни, вот твари,- век жуют,
И вдруг становятся крылаты.


М у х а

В Норвегии уроки пенья
Вы взяли, и вокала класс,
И вот отныне в упоеньи
Снежинки молятся на вас.



Б л о х а

Друзья, мои слова не новы:
Те, кто нас любит,- к нам суровы.
Почуют лишь любовный зуд,
И тут же нашу кровь сосут.



К у з н е ч и к

Ты был, но вот за чьи грехи?
Святому Жаку лучшим блюдом.
Стать могут и мои стихи
Любимыми прекрасным людом.



О р ф е й

Наживка - твоё сердце. Только  вот,
Какая рыбина морских и пресных вод
Сравнится может формой или вкусом,
С моим святым Спасителем - Исусом.




Д е л ь ф и н

Дельфин, ты в море слишком боек,
Хоть вкус волны солён и горек.
Мне тоже счастья надо много,
Хоть жизнь достаточно жестока


О с ь м и н о г

Любимых кровь сосёт взасос
Чернилами бьёт по врагам.
Кто этот гнусный кровосос?
Кто это? Это же я сам.



М е д у з а

Лишь голова да шевелюра-
Огромный мозговой заряд.
Гляжу как ты резвишься в бурю
И за тебя безмерно рад.



Р а к

Сомнения, моя отрада!
Прикинусь скромным простачком,
На четвереньки встанем рядом,
И уползём. Молчком, молчком.



К а р п

В своих садках, в своих прудах,
Зажились, карпы, вы в годах,
И вспомнит Смерть о вас едва ли,
О, рыбы, скорбныя печали.



О р ф е й

Любовь, подружка зимородка,
Сирен страшнее во сто крат,
Ты, распевая во всю глотку,
Легко нас губишь всех подряд.
Чем слушать песни этой квочки,
Внимайте пенью ангелочков.


С и р е н ы

Откуда ваша грусть? Поверьте тайну мне,
О чём вы плачете в полночной тишине?
Как море полон я гудками пароходов,
Мои поющие суда зовутся годы.


Г о л у б к а

Любовь, голубка, дух святой!
Исус Христос зачат тобой.
Люблю Марию, как и он,
С ней буду завтра обручён.

П а в л и н

От перьев, что огнём играют,
Не отвести порою взгляд.
Хвост полукругом распуская,
Павлин свой обнажает зад.


С о в а

О, сердце с уханьем совы!
Где клапаны, как двери в клубе,
Открыты только для своих.
- Я славлю всех, кто меня любит.


И б и с

Да, я уйду в земную тишь.
О, смерть, так будет, есть и было.
Но ты - не сгинешь, не сгоришь,
О, ибис, иероглиф Нила.



Б ы к

Сей херувим в раю летая
Мычаньем славит кущи рая
Там каждый оказаться б смог
Когда б ему позволил бог




П О Я С Н Е Н И Я

Какая мощь какой мужчина
Какое благородство линий

     Воспеваются линии, формирующие образы, восхитительный
орнамент поэтического дивертисмента.

А голос и лучист и чист
Его ценил сам Трисмегист

    "Вскоре, читаем в "Пимандре" спустилась тьма... И из её глу-
бины раздался крик, который казался голосом света."
     Этот "голос света" есть ничто иное, как рисунок, или просто
линия. Свет выражается полностью в своём цвете. Живопись говорит
языком света.

В о л ш е б н а я   Ф р а к и я

      Орфей родом из Фракии. Этот великий поэт древности играл
на лире, подаренной ему Меркурием. Лира была сработана из пан-
циря  черепахи,  окованного медью, двух кипарисовых веток, ого-
ловка и струн из бараньих кишок. Меркурий подарил подобные ли-
ры Аполлону и Амфиону.  Когда  Орфей  пел, играя на лире, дикие
звери собирались вокруг него, зачарованные пеньем. Орфей изо-
брёл все науки и все искусства. Посвящённый в магию, он знал бу-
дущее, и предсказал явление С П А С И Т Е Л Я. 

Тебя мои мечты взнуздают прочих лучше
Моя судьба в карете золотой - твой кучер

Первым, кто оседлал Пегаса был Беллерофонт, который верхом на
нём победил Химеру. Сегодня также существует множество химер,
и, чтобы победить даже одну из многих, но самую враждебную
поэзии, надо не только оседать Пегаса, но и запрячь его.

Как плодовитая зайчиха

Зайчихи дают многочисленное потомство.

С четвёркой дромадёров сей
Альфарубейро Педро - дон
Объехав мир был восхищён

Известное описание его путешествия озаглавлено: "История Инфанта
Дона Педро Португальского, что говорит о том, что Инфант Португалии
дон Педро д'Альфарубейра отправился в путь с двенадцатью компаньонами,
с целью посещения семи частей света. Эти путешественники на четырёх
дромадёрах, пройдя Испанию, оказались в Норвегии, затем в Вавилоне
и в Святой Земле. Португальский принц посетил на востоке христианского
царя Иоанна и вернулся в свою страну через три года и четыре месяца.

Что семь чудес пред ними Жалок
Пред ними Роземунды замок

Что касается этого замка, свидетеля любви короля Англии к своей
возлюбленной, вот строки из песни, автор которой мне неизвестен:

Чтоб Роземунду оградить от гнева
Своей ревнивой королевы
Король построил башни эти
  Прекраснее их нет на свете


И вот отныне в упоенье
Снежинки молятся на вас

Они ни в коем разе не похожи на хлопья снега, но многие из них
приручены ведьмами и колдунами финнов и лопарей, и им подчиняются.
Волшебники передают их от отца к сыну, храня их закрытыми
в сундуках, где они пребывают невидимыми, готовые вылететь роем для
наказания воров, распевая заклинания. К тому же они бессмертны.

Ты был но вот за чьи грехи
Святому Жану лучшим блюдом
    

Любовь подружка зимородка
Сирен страшнее во сто крат
Ты распевая во всю глотку
Легко нас губишь всех подряд

Мореплаватели, услышав песню самки зимородка, начинают готовиться
к смерти. Только в середине декабря, когда эти птицы вьют гнёзда,
считается, что море успокаивается. Что касается Любви и Сирен,
то они поют так сладко, что жизни, услышавшего их песни,
становится недостаточно для платы за доставленное наслаждение.

Сей херувим

Выделяются в небесной иерархии, во службу и во славу божью, су-
щества неизвестного облика, наделённые неземной красотой.
Херувимы - крылатые быки, но не ужасные.

Когда б ему позволил Бог

Те кто занимается поэзией, не ищут и не любят ничего другого,
кроме совершенства, которое и есть Сам Бог. И эта божественная благость,
и это высшее совершенство недоступно тем, кто поставил себе целью жизни признательность и славу? Это кажется невозможным, но, по моему убеждению,
поэты имеют право на надежду, что после их смерти, они обретут
потерянное счастье, представ перед Богом.
Это счастье есть истинная красота.