Она его долго терпела

На  улице,  комнаты  тёмных  углов, 
а  прочие  стены  освещены  камином,
снаружи   находится   кто  -  то  внутри,
смотрит  в  окно,  поворотом  солнца,
я  знаю  бредни  твёрдых  гласных,
засветло  принимающих  обороты   согласных   и  лживых,
я  знаю  очередь  каждого  глаза,
подсмотреть   ключом  в  замочную  скважину.

И  несколько  пыток  спать,  приводят  в  бессонницу, 
и  несколько  грамм  лишнего  веса  в  висок,  -  смерть,
невидимый  внутренний  мир  становится  твёрже  металла,
и  падает  стрелка  ниже  циферблата  часов,
логистик  бога  играя  на  бирже  в  рулетку, 
спустил  состояние  всех  дождей  в  облаках,
они  падали  в  лужи,  но  калоши  им  счёт  выставляли,
расплачиваться  приходил    растаявший  лёд.

А  ручной  телефон  Ангел  берёт  за  звонки  пропущенные, 
незнакомых  гудков  шаги,   металлический  голос   скребёт,
последний  глаз,  ясновидящим,  лоб  называет,
и  морщинами  собирает  остатки  волос,
в  тех  спящих,  под  пылью  обморока,  небо  ясное,
и  слоёные  кудри  нервов  оголены,  вплетаются  в  боль,
на  улице,   без  ларьков,  все  спиваются, 
с  ларьками,    напротив   идут,  как  к  себе  домой.

Она  висела  взглядом  в  углы, 
она  углы  осматривала, 
она  дама  потусторонней  слякоти,
с  неё  снимали  чёрно  -  белое  лето, 
зима  приводила  примеры  холодного  солнцестояния,
ночь  спускала  лучи, 
ненависть  определяла в прихожанах  радость.

В  комнате  серо,  накурено,  не  прибрано,   
в  углах  крысы  стараются  выжить,
здесь  равноправие  окон  излишками, 
свет  зря  не  впускают,
жалкая  ткань  шелковистых  обоев,
подтёки  мозгов  со  стен  соскребает,
жил  здесь  поэт,  не  признанный  гений,
стихи,  как  выстрел  в  висок  сочиняя.