На поводке

Под его взглядом я чувствовал себя неподвижным. Под его прикосновениями я чувствовал себя живым. Под его опекой я чувствовал себя здоровым. Я никогда раньше не нуждался в ком-то так сильно.

Конечно, между концертами были и быстрый грязный секс с распутными группиз, и пьяные встречи на больших вечеринках со знаменитостями. Но ничто не могло сравниться с осознанием того, что Валера хочет меня, втягивая обратно в ужасно захватывающий мир, в который я добровольно вошёл под его командованием.

Его глаза были такими светлыми, почти белыми, они придавали ему призрачный, изможденный вид, но когда он смотрел на меня с такой мощной силой, я чувствовал, что полностью отдаюсь ему. Он выглядел холодным, отстраненным и суровым, но только я знал, что он тёплый. Я был единственным, кому было позволено чувствовать его таким.

Только в тайне уединения мне позволялось раствориться в нём, ослабить бдительность и насладиться его вниманием. При слабом освещении, между колючими простынями в отеле я чувствовал, как его тёплые руки скользят по моей коже, лаская её, массируя мышцы и расчесывая волосы. Он заботился обо мне, содержал в чистоте, тщательно касался меня. Все долгие недели между секретными встречами окупались, когда его тёплые руки обнимали меня. И когда эти прикосновения менялись, становясь твёрже, и он грубо хватал меня, прижимая мои руки над головой, позволяя пальцам вторгаться туда, куда им заблагорассудится, я нетерпеливо подчинялся ему. Я хотел, чтобы он меня использовал. Я доверял его прикосновениям. Мне нравилось всецело принадлежать ему.

Он сказал мне, что единственное место, где я должен находиться, — на коленях перед ним, обнаженный и умоляющий. Он сказал мне, что я прекрасно выглядел, когда он толкался мне в рот. Он сказал, что ему понравилось, как я плакал, когда он тянул меня за волосы. Мне нравилось, когда он вот так ставил меня на место. Я хотел быть для него красивым. Я хотел быть для него хорошим.

Я ждал неделями этих встреч и знал, что мы сможем найти время быть вместе. Я ждал того волнующего момента, когда нежная любовь сменится грубой, а он безрассудно воспользуется моим телом. Мне нравилась резкая боль, когда он сначала входил в меня, напоминая, что может причинить мне ее, а затем заставить меня чувствовать себя лучше. Он делал это для меня. Он сказал, что любит меня.

Я сказал, что люблю его. Я кричал, я стонал, я шептал, когда он трахал меня и доставлял это чудесное, вызывающее привыкание удовольствие для меня и только для меня. Хотя он был тихим, когда меня трахал, каждый ускользавший от него стон стоил того.

В других случаях, прежде чем он воссоединялся со мной таким прекрасным и интимным образом, он удивлял меня нежностью, и я знал, что никогда не выйду из его хватки. С любовью вспоминаю, как он расчесывал мне волосы после принятия мною душа в его гостиничном номере. Я сидел перед ним, завернутый в полотенце, пока он аккуратно проводил своим гребнем по волосам, а затем, полный решимости, целовал каждый квадратный дюйм моей чистой кожи. Затем он сбросил моё полотенце и обнял, и, наконец, позволил мне снова раствориться в нём.

Иногда он дразнил меня часами, медленно вводя пальцы и тут же их вынимая. Ему нравилось чувствовать меня, а мне нравилось, когда меня держали на грани, это означало, что Валера возбужден мной. Ему нравилось слышать, как я упрашиваю о большем, но тогда он просто двигался ещё медленнее, пока я не начинал корчиться, умоляя.

Больше всего ему нравилось, когда мои запястья были зафиксированы над моей головой, прижаты к ней, а колени — к груди, и он мог трахать меня, пока я был под ним. Он всё время смотрел мне в глаза, и я чувствовал себя чрезвычайно уязвимым, но позволял этому случаться. Я знал, что Валера будет рядом, чтобы позаботиться обо мне. Я знал, что Валера хотел, чтобы я чувствовал себя хорошо.

— Ты моя шлюха, — сказал Валерка грубо, сопровождая каждое слово резким движением бёдер.

Я так сильно прикусил губу, что почувствовал вкус крови. Удовольствие, переплетённое с болью, наэлектризовало меня, чувство, которое я получил только от него. «Я твой, я весь твой, Валерик, я люблю тебя».

— Ты принадлежишь мне.

— Используй меня, я принадлежу тебе.

Он целовал меня слишком долго, пока наши лёгкие не начинали гореть от нехватки воздуха. Он кусал меня слишком сильно, пока боль не переходила в удовольствие, а затем снова в боль. Он не отпускал меня ещё долго после того, как мы оба кончили, просто потому, что не хотел покидать свою территорию. Когда он вышел, мы оба почувствовали огромную потерю.

Теперь, когда Валера посмотрел на меня, я увидел, что он стал маленьким и уязвимым. Он тут же бросился ко мне, обвился вокруг меня. Я поцеловал его и, нежно проведя руками по спине, обнял, чувствуя, как он дрожит. Я накинул на нас одеяло, и мы ещё крепче прижались друг к другу, не готовые смириться с тем, что нам придётся снова уйти.

Я сказал Валере, что люблю его, и я продолжал говорить ему это, и он отвечал мне, и мы шептались друг с другом и прижимались друг к другу так близко, что мы надеялись, что наконец сольемся воедино. Мы продолжали любить, холодные и отчаянные, пока солнце не выглянуло из-за дешёвых занавесок. Мы приводили друг друга в порядок, одевали, кормили. Он ушёл первым, спустя двадцать минут я вышел за ним. Мы сели в разные машины и поехали в разные стороны, к нашим жёнам и детям, виновные в том, сколько облегчения может принести одна ночь. И так будет до тех пор, пока мы снова не сломаемся через несколько недель.

Я грызу свою кость в тишине под покровом ночи,
Тишина не сравнится со мной и моими зубами.
Мой хозяин меня не любит. Увы... А впрочем,
Я и сам не люблю. И имею на это право.

Мой хозяин - ещё один зверь, скольких было много.
У него та же жизнь и пасть пострашней капкана.
У него тоже есть беда и своя дорога,
Что ведёт в тупик, на ходу распуская раны.

Мой хозяин - ещё одна тварь с изъязвлённой шкурой.
Мне его порой до гортанного стона жалко!..
Он старается, да, но он зверь, и его натура –
Приносить сто раз (если брошена будет) палку.

Я грызу свою кость в тишине, я глодаю звёзды.
Мой хозяин ногами забил все благие чувства,
Но зачем эта боль человеку?.. Не до вопросов.
В будке - лютый мороз, в животе, как и в сердце - пусто.

P. S. Для нас с Дэном в наш уходящий 2020 год...